2
На другое утро она пришла в отведённые Роману покои. Комнаты русскому князю отвели чистые, светлые, с натёртыми воском полами и дорогой утварью. В слюдяное окошко был виден Краков - сплошные крыши и заборы, а между ними узкие улочки. Далеко за ними тускло поблескивала река.
Елена пришла не одна. Мамки привели с нею вместе двух княжичей. Старшему, беловолосому Лешку, шёл седьмой год. Младший, Конрад, был четырёх лет и сидел у кормилицы на руках.
- Здрав будь, Роман, - Елена робко переступила порог. - Ну, каково тебя устроили? Всем ли доволен?
По-русски она говорила нечисто, успев отвыкнуть среди ляхов. И совсем исчез в её речи говор Смоленской земли, где она родилась.
- Всем доволен, княгиня, - кивнул Роман. - И за дружину свою благодарю.
- Коли есть в чём обиды, ты мне скажи.
- Нет обид ни в чём.
Они помолчали, глядя на мальчиков. Конрад испуганно жался к кормилице, таращил глазёнки, а Лешек был смелее - поощряемый матерью, подошёл к Роману, потрогал его лежащий на лавке меч:
- Настоящий?
- Да, - помедлив, князь обнажил оружие, протянул мальчишке, придерживая на руках. Лешек с опасливым уважением потрогал клинок.
- У меня тоже будет такой, когда вырасту, - важно сообщил мальчик. - А ещё есть батюшкин меч. Но мама его не позволяет брать - он тяжёлый и большой. Но, когда я вырасту, - он обернулся на мать и быстро, не по-детски торопливо поправился: - Если вырасту… потому что князь Мешка, он… Он хочет нас прогнать отсюда!
Роман вскинул вспыхнувший взор на княгиню. Елена затрепетала ресницами и опустила глаза.
- Прости, - прошептала она по-русски. - Но я считаю, что дети должны знать правду. Лешек - князь малопольский. Сейм постановил и присягнул ему. А я при нём правительница. Но пока Лешек мал, Мешко может этим воспользоваться. А сама я не могу командовать войсками.
Князь сердито посмотрел на белоголового, чистенького и послушно притихшего мальчика. Тот мало что понимал из чужой русской речи, но догадывался, что у матери с гостем важный разговор.
- Помоги, Роман, - снова воззвала Елена. - Только на тебя надежда!
Он почувствовал глухое раздражение. Хороши помощнички - друг у друга подмоги требуют! Но одно уже понял Роман - без польской помощи ему не устоять на Волыни.
- Подумаю я, Елена Ростиславовна, - произнёс он. - После отвечу.
* * *
В тот же день встретился князь с дружиной и боярами в гриднице. Бояре расселись на передних скамьях, дружинники разместились, кому как придётся. Все смотрели на князя открыто и вопросительно.
- Все вы ведаете, - начал Роман, - что на Руси творится. Рюрик киевский на нас идёт войной. В помощниках у него князья туровские и пинские, Всеволод Юрьич тоже за него, а кликнет - так и Владимир галицкий подымется. Ольговичи сами в кольце врагов, им не до нас. Мы же сами, без помощи, ото всей Руси можем не отбиться. Нет ныне у Владимира-Волынского союзников на Руси - вот и приехал я помощи в Польше искать. А тут, сами видите, своё неустроение. Помер Казимир - брат его Мешко хочет взять власть, покуда сыновцы его малы сущи. У него сыновья взрослые, силы ратной много. Вот и попросила княгиня Елена меня помочь. Взамен же, как одолею Мешка, обещала отправить со мной ляшские полки. Так как, по-вашему, воевать ли нам с Мешком Старым?
Он замолчал и обвёл бояр и дружинников долгим взглядом. Молодшие помалкивали, старшие переглядывались.
- У нас тако в народе молвится, - наконец пошевелился на лавке боярин Иван Владиславич, - свои собаки дерутся - чужая не мешай. И, чует моё сердце, что напрасно мы вмешиваемся в эту свару. Мы сами за помощью явились - нешто такая будет расплата: за чужое свои животы класть?
Дружинники негромко заворчали - воевать на чужой земле за Казимировичей, которых они и в глаза не видали, мало кому хотелось. Роман некоторое время слушал их гудение.
- Верно вы сомневаетесь, други, - сказал наконец. - Однако не забыл я благодеяний, сделанных мне Казимиром, и его детям я - опекун и защитник, покуда в возраст не войдут, а значит, мне за их обиды и постоять придётся.
- Так ведь и князь Мешко тебе не чужой, - сызнова встрял Иван Владиславич, - как-никак родной вуй по матери!
- А я Рюрику киевскому сыновец и его дочери законный муж, - в тон добавил Роман. - Но ему сие не помешало мне войну объявить! Нет, други, я так решил - князь Мешко по ляшской правде власти лишён. Изгой он, а Казимировичи князья малопольские. Коли будут изгнаны Казимировичи, то и мне своей волости лишиться, потому как без ратной силы одолеет меня Рюрик. Спит он и видит, как бы меня сковырнуть! Ну, да и я не лыком шит! А посему велю, - хлопнул он ладонью по колену, - наскоро собираемся и идём на Мешка!
* * *
Легко убедил князь в своей правоте дружинников. А с чего бы им упрямиться? Служба у князя хоть и нелегка, но надёжна и отрадна. Скачи, куда прикажут, бейся с тем, на кого укажет князь, получай за ратные труды либо стрелу в сердце, либо куны, а то и наделы земли. У боярской чади такого отродясь не было, там дружинники только за платье и сытную кормёжку служат.
В помощь Роману Елена Ростиславовна придала полки и двух своих воевод - Николая, который ещё Казимиру был люб, и Пакослава, Романова давнего приятеля.
Выступили в первый по-осеннему прохладный день. Накануне ещё лил частый дождик, небо и сейчас заволокло тучами. В Висле вода посерела и казалась вязкой, как мёд. Густым слоем лежала на траве холодная роса. Ветер срывал с деревьев первые листья. Кони широко шагали по мокрой траве, по раскисшей дороге.
Роман был недоволен, ехал в окружении своих бояр и воевод нелюдимый и насупленный. Ни с кем не беседовал, только смотрел на дорогу и изредка холодным ястребиным оком поводил вокруг. Безрадостной была окрестность - кое-как сжатые поля, редкие перелески, худая деревенька на взгорке. Войско двигалось в глубь Польши, и тут яснее были заметны следы неустройства - второй год всего каталась из конца в конец страны усобица, а земля выглядела как после половецкого набега. В двух встреченных деревнях народ был пуганый, шарахались от всадников и прятались за огородами. Ляхи были у себя дома - входили в брошенные жителями дома, брали, что хотели. Тащили даже забытую впопыхах скотину. Русские, которые и сами были не прочь поживиться, всё же опасались озоровать на чужой земле так открыто. Ведь не по земле Мешка пока шли - по владениям Казимировичей. Что ж своих-то грабить?
…Через поле, погоняя коня, торопился одинокий всадник. Сперва он мчался стороной, но с полпути, прежде, чем осторожный Николай успел дать своим людям знак, чтобы перехватили гонца, он сам повернул в их сторону.
Наперерез ему помчались Николаевы отроки. Остановили, едва не свалили с коня, потом всё-таки заставили спешиться, повели через сжатое поле по стерне к остановившемуся войску. Роман и воеводы выехали навстречу.
