— Премного благодарен, — невозмутимо ответил Рауль. — Мне нужно, чтобы вы удалились, и как можно быстрее.
Лорд Мулине взбесился:
— И это вы говорите мне в лицо! Вы слишком много себе позволяете! Уходите, а то я за себя не ручаюсь.
— Таким тоном вы будете разговаривать со своими слугами, Мулине ла Марш, — спокойно ответил ему Рауль. — Леди, позвольте мне проводить вас в покои герцогини.
Она, благодарно глядя на него, сделала шаг навстречу, но Мулине оттолкнул её назад.
— Оставайтесь на месте, девушка, я провожу вас.
Он повернул своё разъярённое лицо к Раулю, а его рука легла на рукоятку кинжала.
— Ну что же, шевалье! Мой кузен герцог ещё услышит о нанесённом мне оскорблении.
Элфрида заметила насмешку в серых глазах Рауля.
— Вы найдёте герцога в его комнате, — сказал он. — Идите и скажите, что я разгневал вас. Поскорей доставьте ему это сообщение.
Его голос звучал насмешливо, но глаза внимательно следили за рукой Мулине, свою он держал около пояса.
Мулине знал, что если он пожалуется на Рауля, то гнев герцога скорее обрушится на его собственную голову, а не на голову фаворита. И лорд совсем перестал сдерживать свою ярость и набросился с кинжалом на Рауля.
Элфрида закричала:
— Осторожно!
Но, казалось, Рауль ждал этой коварной атаки. Его рука взлетела вверх, металл ударился о металл, кинжал Мулине со звоном упал на каменный пол. Элфрида заметила кровь на запястье лорда.
Рауль наступил на упавший кинжал. Лезвие сломалось.
— Уходите! — твёрдо, как никогда, проговорил он — Если вы будете и дальше вести себя подобным образом, то к герцогу придётся обратиться мне.
Отрезвлённый видом крови, лорд Мулине ла Марш уже устыдился своего предательского нападения. Он зло проговорил:
— Вы спровоцировали меня. Можете говорить герцогу всё, что вам угодно, мы с вами ещё встретимся.
Он сжал запястье, чтобы остановить кровь, бросил гневный взгляд на Элфриду и пошёл к лестнице.
Девушка, напуганная этим кровавым поединком, бросилась к Раулю и своими дрожащими руками сжала его руку.
— О Боже, что теперь будет? — спросила она, испуганно глядя ему в лицо.
Он положил свою руку на её.
— Ничего не случится, леди! — сказал он. — Вам не следует бояться его. Я прослежу за тем, чтобы он и близко к вам не подходил.
— Но я боюсь не за себя, а за вас! — ответила она. Её губы задрожали. — Он страшный человек, и я втянула вас во всё это, а ведь я знаю, мне рассказывали, как ужасна его месть.
Рауль посмотрел на неё сначала с удивлением, а потом улыбнулся:
— Месть Вильгельма Мулине! Вам, леди, совсем ни к чему бояться за меня. Я уже много лет знаком с этим сорвиголовой, и не впервые мы пустили в ход кинжалы.
Он видел, что она всё ещё бледна и напугана, и поэтому отвёл её назад к скамье.
— Следовало бы ещё раз пустить ему кровь за то, что он так растревожил вас, — сказал он. — Может быть, вы немного отдохнёте здесь? Я побуду рядом и защищу вас от этого злодея.
Леди Элфрида, которую так ждала герцогиня, не прекословя села на скамью и слабо улыбнулась своему защитнику.
Рауль опустился перед ней на колени, продолжая сжимать её руки в своих.
— Он уже ушёл, дитя моё, — сказал он, — вы в безопасности. Немного погодя, когда вы перестанете дрожать, я провожу вас к герцогине, и вы позабудете об этом неприятном инциденте.
Она смущённо посмотрела на него. В его глазах она увидела искорку, заставившую трепетать её сердце. Элфрида отвела взгляд.
— Мой господин, вы так добры ко мне, — пробормотала она. — Благодарю вас за то, что вы меня защитили. Право, я даже не знаю, как выразить...
Голос её стих, она надеялась, что он не посчитает её слишком глупой, но боялась, что так и будет.
На секунду в галерее воцарилась тишина, Рауль прервал её и тихо произнёс:
— Вам не за что благодарить меня. Для меня самое большое счастье служить вам.
Её рука слегка вздрогнула под его сильными пальцами, она подняла на него глаза.
— Служить мне? — повторила она. — Мне? А я-то думала, что не нравлюсь вам, мой господин!
Когда она опомнилась, слова уже были сказаны и ничего уже нельзя было вернуть. Она вся зарделась и смущённо опустила голову.
— Не нравитесь мне? — Рауль усмехнулся. Он преклонил голову и поцеловал её тонкие пальцы. — Я просто боготворю вас.
Дрожь прошла по всему её телу. По её лицу он не мог понять, о чём она думает, но она не отняла руки.
— Если бы я отправился в Англию, чтобы просить вашей руки у вашего отца, — сказал он, не сводя с неё глаз, — смогли бы вы выйти замуж за норманна?
Это предложение было неожиданным и слишком скорым для Элфриды. Она ответила слабым голосом:
— Право, мне надо идти к герцогине, мой господин, она ждёт меня.
Он тут же поднялся, опасаясь того, что мог встревожить её. Они медленно пошли по галерее. Рука Элфриды мирно покоилась на его руке. Она украдкой посмотрела на него, раздумывая о том, скажет ли он ещё что-нибудь. Ей было страшно, что он снова заговорит, и в то же время она боялась, что он будет молчать. Она искала такие слова, которые могли бы дать ему надежду, но не повредили бы её девичьей чести. Они уже почти подошли к дверям в покои герцогини, а она всё ещё ничего не придумала. В отчаянии она проговорила:
— Мой отец просил меня не выходить замуж до тех пор, пока мой брат не вернётся в Англию. И я поклялась в этом Святой Деве Марии много лет назад.
Рауль остановился и посмотрел ей прямо в глаза:
— Но когда он вернётся, Элфрида?
— Я не знаю. Не думаю, что мой отец захочет, чтобы я выходила замуж за чужестранца, — смущённо сказала она.
Она была так хороша, что он едва удержался, чтобы не поцеловать её. Элфрида высвободила свою руку и пошла к двери в покои герцогини. Только когда её пальцы уже лежали на ручке двери, она решилась повернуться и взглянуть на Рауля. Девушка застыла в замешательстве, на губах её играла нежная улыбка, и едва слышно она проговорила:
— Я не могу сказать, что мне не нравятся норманны, мой господин.
Он хотел было броситься к ней, но она исчезла ещё до того, как он успел сделать хоть шаг, дверь с грохотом захлопнулась за ней.
Тем вечером, как раз тогда, когда на улице звонили отбой, Рауль пришёл в комнату Эдгара. Тот сидел за столом и при свете свечей осматривал своё охотничье копьё. Он поднял глаза на Рауля и улыбнулся:
— Привет, Рауль! — Ногой он пододвинул другу стул: — Садись, я весь день тебя не видел.
