— Это слишком высокая оценка моей скромной персоны, — Маренн смутилась. — Я бы очень хотела соответствовать. Во всяком случае, вы можете уверить свёкра, что все, что зависит от меня в том, чтобы помочь ему осуществить его планы, я сделаю. Надеюсь соответствовать его смелости и вашей самоотверженности, графиня. И той высокой репутации, которую заслужила моя прабабушка у «храбрых венгров», как она их называла.
* * *
Джилл после концерта отправилась домой, а Маренн поехала к Шелленбергу, но о делах с ним не говорила. Поздним утром, когда она уже собиралась уезжать, Вальтер получил какое-то важное известие и попросил её остаться ненадолго. Он был в хмуром настроении, когда сообщил:
— Положение становится всё более напряженным. За адмиралом Хорти в Будапеште следит не только посланец фюрера Вейзенмайер и наш посол в Венгрии фон Ягов, но и множество агентов, завербованных ими. Упрямые попытки Хорти наладить связи с западной коалицией всё-таки не скрылись от их глаз.
— Да, мне сказал об этом граф Эстерхази, — спокойно ответила Маренн. — А ты, помнится, уверял меня, что фюрер, скорее всего, ничего не знает.
Шелленберг с укором посмотрел на неё:
— Ты не настолько опытна в политических делах, чтобы понимать все тонкости. Можно знать суть, но не знать деталей, а именно детали — главное. Только знание деталей позволяет уличить союзника в измене. Когда я говорил, что фюреру вряд ли что-то известно, я имел в виду именно детали.
— Граф Эстерхази рассказал мне про план «Маргарита». Этот план по оккупации Венгрии был разработан ещё полгода назад. Полгода, — продолжала настаивать Маренн, полагая, что Вальтер просто увиливает, как это частенько делал Отто в разговорах с ней.
Шелленберг устало вздохнул:
— Подумай сама. Если бы фюреру были известны какие-то детали о переговорах Хорти с англичанами, смог бы граф Эстерхази появиться в Берлинерхалле? Нет, потому что был бы тут же арестован, ведь Эстерхази — основная движущая сила этих переговоров.
— Да, ты прав. Прости, — Маренн поняла, что незаслуженно обидела Вальтера, который по-прежнему желал сообщить ей что-то очень важное:
— Это очень хорошо, что граф уже уехал из Берлина, потому что теперь ситуация изменилась в худшую сторону, — сказал он. — Сегодня у Геббельса состоялось совещание, где рейхсминистр пропаганды открыто заявил о подготовке оккупации. Значит, это решение созрело у фюрера. Геббельс прямым текстом сказал, что венгры не реагируют на протесты немецкой стороны, и фюрер не желает, чтобы Венгрия пошла по пути Финляндии. «Предательство следует наказать», — заявил Геббельс, а его, разумеется, горячо поддержали Кейтель и Кальтенбруннер.
— Откуда тебе все известно так точно? — удивилась Маренн.
— Из первых рук, — ответил Вальтер. — Мне передал Мюллер. Он прислал самого надежного своего посланника, которого меньше всего можно заподозрить в связях с разведкой, разве что только в любовных.
— Эльза? — догадалась Маренн.
— Да, считается, что Эльза Аккерман не умеет хранить секретов, потому что очень любит поговорить, — Шелленберг улыбнулся. — Но это только видимость, ловкая игра. На самом деле, она очень надежный связной. Известно, что вы с ней подруги, и она приехала в Гедесберг, чтобы навестить тебя, раз ты теперь бываешь здесь часто, — Вальтер выразился тактично, не озвучив причину, по которой Маренн стала ездить к нему на совещания всё чаще и чаще. — Никому и в голову не придет, что Мюллер доверяет секреты такой болтушке. Она внизу, в парке. Посмотри.
Маренн подошла к окну и увидела, что внизу у заснеженных елей Эльза кормила с руки белок. Зверьки прыгали по ближним ветвям, заставляя снег осыпаться, поэтому пушистый воротник шубки из черно-бурой лисицы уже порядком запорошило.
Глядя на эту идиллическую картину, Маренн могла бы посмеяться, но сведения, которыми сейчас делился Шелленберг, представлялись настолько серьёзными, что было не до смеха:
— По словам Геббельса, фюрер намерен заставить венгерское руководство подать в отставку, арестовать правительство, взять под стражу Хорти и поставить во главе Венгрии Салаши и его камарилью, как мы и предполагали, — произнёс Вальтер, встав рядом и тоже глядя в окно. — Все это случится уже скоро. Они хотят, чтобы оккупация Венгрии произошла в отсутствие Хорти, чтобы держать его в руках и заставить прикрыть своим именем их агрессию. План ареста адмирала уже разработан. Завтра в Будапештской опере дают «Аиду», а на спектакле будет присутствовать адмирал с семейством и дипломатический корпус. Риббентроп уже дал указание нашему послу попросить в перерыве срочную аудиенцию у регента и передать ему настоятельное приглашение фюрера прибыть в самое ближайшее время для переговоров в Австрию, в замок Клейсхайм. Предполагается, что разговор пойдет о положении дел в мире, ситуации в России, а также о возвращении венгерских войск с Восточного фронта домой. Это тот крючок, на который они надеются поймать Хорти. Адмирал сам просил фюрера вернуть войска и неоднократно обращался с письмами. Ответа не было. Теперь ответ якобы будет дан. Но совсем не тот, которого ожидает Хорти.
Вальтер сделал паузу. Было тихо, так что можно было различить, как скрипит снег под ногами у Эльзы, продолжавшей увлечённо кормить белок.
— Они арестуют адмирала в Клейсхайме? — спросила Маренн, все так же глядя в окно, и сама ответила: — Да, они арестуют его там.
— Если он приедет, — добавил Вальтер. — Хорти ведь может и отказаться. Во всяком случае, мы сделали все, чтобы предупредить его. По нашим каналам через посла в Лиссабоне мы передали, что соглашаться на предложение фюрера нельзя. Надо потянуть время, чтобы заручиться поддержкой Черчилля. Граф Эстерхази также проинформирован. Он уже завтра будет в Будапеште и, вероятнее всего, успеет предупредить адмирала. Будем надеяться, что адмирал — опытный человек и возьмет тайм-аут на размышление.
— Если Хорти поедет в Клейсхайм, он вернется назад только под конвоем? — Маренн повернулась, взглянув Вальтеру в лицо.
— Если вообще вернется, — нахмурился тот. — Во всяком случае, вернется в оккупированную страну, это точно. У венгров в наличии всего две дивизии, две горнострелковые бригады и только девять орудий. Все остальное на Восточном фронте. Они не смогут оказать сопротивления вторжению вермахта. Все займет несколько часов, не больше, пока адмирал беседует с фюрером в Клейсхайме. Конечно, адмирал нужен им живым, учитывая его большое влияние в стране. На первое время. Но они понимают, что венгры уважают Хорти как гаранта их стабильной жизни и суверенитета. Как только страна будет оккупирована, этот авторитет начнет таять быстрее мартовского снега под солнцем, и уже через месяц адмирал из лидера нации превратится в разряженную куклу, германского наймита. Вместо прежнего почитания венгры будут плевать на его изображение. Надеюсь, Хорти сам понимает это не хуже нас и будет осторожен. — Вальтер отошел к письменному столу, взял сигарету из пачки и, наклонившись, прикурил. — Если адмирал попадет к Кальтенбруннеру и его помощникам, то превратится в марионетку. Те смогут воздействовать на него так, чтобы он стал сговорчивым. У них есть план, одобренный фюрером, конечно.
