— Мне показалось, во время первой вспышки волнений в Эль-Куте мэр вел себя странно, — добавил Майк. — Сначала он требовал от нас срочного приезда, так как боевики вот-вот повесят его на балконе мэрии. Мы выехали, но, как только прибыли, он начал жаловаться командованию на незваных гостей. Мол, мы сюда притащились и устроили никому не нужную пальбу.
— Аль-Кариди, без сомнения, влияет на него, — согласился Дэвид. — Возможно, первоначальное решение мэр принял сам, а потом аль-Кариди вмешался и оказал на него давление. Сам-то он на коалицию жаловаться не будет. Зачем ему портить репутацию большого друга Соединенных Штатов и всего демократического мира? Он подставил мэра, но я уверен, на самом деле многие решения принимает аль-Кариди и контролирует благодаря своему положению не только город, но и прилегающие местности.
— Как его настоящее имя? — спросила Джин, неотрывно глядя на экран. — Не Магеллан ли, часом? Может, он потомок мореплавателя?
— Нет, — усмехнулся Дэвид. — Арабы были неплохими флотоводцами и моряками, но этот господин не имеет никакого отношения к мореплаванию. Магеллан — его прозвище, кодовое имя. Причем давнишнее, еще с тех пор, как он учился в Москве и был завербован военной разведкой.
— Он работал на Москву?
— Я полагаю, он до сих пор на нее работает. Именно он, например, причастен к вывозу агентами ГРУ в Сирию обогащенного урана российского происхождения. Им удалось избежать громкого скандала, грозившего серьезно подорвать позиции Москвы. Происхождение иракского урана легко установить по радиоактивным отпечаткам подводных хранилищ, и это неоспоримые доказательства. Сейчас уран хранится у Асада. У Саддама точно были планы по производству ядерного оружия, но из-за этого господина мы не можем доказать очевидное. — Уитенборн кивнул на экран. — Благодаря ему Саддам перед всем миром предстал этакой невинной жертвой, распятым мучеником, когда на деле он кровавый диктатор, готовивший своим соседям несладкую жизнь. Уран-то предназначался для военных целей, а не просто игр ради любопытства. Саддам хотел стать правителем ядерной державы, окончательно подмять под себя Кувейт и сделать Эмираты и Саудовскую Аравию своими сателлитами-подчиненными.
— Его настоящее имя — Али Мустафа аль-Бандар, — продолжил Дэвид через мгновение, закурив сигарету. — Полковник иракской разведки. Документы, которые мы захватили в Багдаде в штаб-квартире саддамовских молодцев, доказывают мощь организации, имевшей тесные связи с Москвой. Они также имели контакты с Бен Ладеном, прекрасно понимая, кто он такой и какие цели перед собой ставит. Аль-Бандар встречался с Бен Ладеном еще в 1996 году, когда тот жил в Судане. В отчетах об этой встрече имя Бен Ладена замазано белым и вместо него впечатано «ответственный представитель», но восстановить предыдущую запись не представляет особой трудности. С Аттой аль-Бандар встречался в Праге. Эту встречу, правда, без упоминания имен с иракской стороны, подтвердил даже чешский министр внутренних дел. Документы, захваченные в Багдаде, доказываю участие в совещании аль-Бандара. Таких встреч состоялось четыре. Они проходили при посредничестве иракского консульства, с участием самого консула аль-Ани, также видного сотрудника иракской разведки. Аль-Ани позднее выслали из Праги за «деятельность, несовместимую со статусом дипломата», как говорится в стандартной формулировке. На самом деле они обсуждали вероятные сценарии крупных террористических актов в чешской столице и в соседних странах, в том числе даже минирование штаб-квартиры радиостанции «Свободная Европа». Кроме того, именно от аль-Бандара в Праге Атта получил вакуумный контейнер со спорами сибирской язвы, которые, как помнишь, потом рассылались в известных письмах по почте. В Италии аль-Бандар пересекался с Аттой и другими участниками теракта 11 сентября, в частности с пилотом самолета, разбившимся в Пенсильвании, Зиадом Самиром Джаррахом. — Джин взглянула на Майка, лицо которого помрачнело. — В Италии Атта и Зиад жили в съемной квартире, в одном из районов Турина, и аль-Бандар навещал их там.
Все это происходило в апреле 2001 года, как раз за три месяца до теракта. В Италии аль-Бандар руководил школой иракских дипломатов, используя ее как прикрытие для своих тайных встреч. Он также имел там контакты и с лидерами палестинских террористических групп, которым оказывал поддержку. Затем, по данным агентов, аль-Бандара и Атту заметили в Испании. Там они решали вопросы финансирования теракта. Видимо, именно аль-Бандар через своего посредника Мунира аль-Мотассаддыка, арестованного после теракта и осужденного в Германии, переправлял деньги на занятия террористов в летной школе. Во всяком случае, из полумиллиарда долларов, затраченных на теракт 11 сентября, половина поступила от талибов, при посредничестве тех же Эмиратов, имеющих с «Талибаном» дипломатические отношения, а вторая пришла из Ирака, при посредничестве аль-Бандара. Сей факт почти невозможно отрицать, так как в июне 2001 года, за два месяца до теракта, между Ираком и Объединенными Эмиратами организовали зону свободной торговли, позволяющей Саддаму свободно перечислять деньги на Запад через соседнее государство. И «Талибан», и Саддам финансировали Аль-Каиду, прекрасно отдавая себе отчет, на какие цели израсходуют деньги. Нас еще спрашивают, почему мы оказались в Ираке! — Дэвид усмехнулся.
Джин опустила голову, глядя в пол. «Береги Кэрол и Джека, позаботься о них, прощай. Прощай, Джин!» Она словно вновь услышала тающий в грохоте падающих конструкций голос Криса Тобермана, задыхающегося в охваченной огнем Южной башне. Слезы навернулись на глаза. Майк положил руку на колено молодой женщины, но Джин чувствовала напряжение в его пальцах.
— Сколько раз, — произнесла она глухо, — сколько раз я спрашивала себя, кто ведет за нами слежку, желая уничтожить мирных людей. Мне говорили о талибах, но я хотела знать, кто конкретно виновен. Сколько раз, с того самого момента, когда я стояла внизу, ощущая свою беспомощность перед обрушившейся бедой, свое полное бессилие, я сжимала кулаки, желая взглянуть в лицо тех, кто это сделал, желая убить их собственными руками, просто разорвать, растерзать на части. — Джин прижала пальцы ко лбу. — Я никогда не думала, что спонсор и организатор того кошмара однажды окажется так близко от меня. Для этого стоило прийти в Ирак и терпеть все сложности и неурядицы. Вот оно, лицо, — она кивнула на экран лэптопа, — которое я столько раз пыталась представить себе бессонными ночами, особенно в первый год после смерти Криса. Мы выросли вместе. Он был не просто сыном боевого товарища моего отца, фактически он являлся частью моей жизни, моим другом, родным человеком. — Джин закашлялась. Никто не произнес ни слова, и, снова собравшись с духом, она продолжила: — Вот тот человек, который разрушил нашу жизнь, сделал сиротой Джека и стал причиной смертельной болезни Кэрол. По всей Америке сотни историй, подобных нашей. Не только в Америке, но и по всему миру. В Лондоне, в Мумбае, в Москве. Погибающие от рака легких пожарные, предпринимавшие нечеловеческие усилия, чтобы хоть кого-то спасти в этом аду, хоть что-то сделать. Тысячи семей, проводивших своих близких на работу или в аэропорт, попрощавшихся с ними на станции метро или на остановке автобуса в Тель-Авиве, но больше никогда не встретившие их вновь. Войны или какой-либо объявленной агрессии нет. В таком случае каждый мог осознавать неизбежность жертв. Речь идет просто о предательском, варварском захвате, кровавом бизнесе на чужих слезах, убийстве безоружных и ничего не подозревающих мирных людей — самое гнусное из возможных преступлений. Такой поступок достоин иракских и афганских шакалов, рвущих мясо со слабых и прячущихся по кустам от обладающих силой. Этот аль-Бандар должен умереть, — сказала Джин решительно и взглянула в лицо Дэвида.
