Она лишь кивнула.
— Получается, ты могла консультироваться с Джавадом по поводу методов лечения? Ведь у кого еще спросить совета иракскому хирургу Аматуле Байян, как не у своего бывшего преподавателя. Джин Роджерс может позвонить по Скайпу своей маме в Париж или Чикаго и получить компетентную консультацию. А Аматула? Она свяжется с Джавадом, а он как раз использует этот случай довести до аятоллы чрезвычайно любопытные сведения о том, кем на самом деле является горячий сторонник и помощник аль-Кариди, заместитель мэра города Эль-Кута. Заодно Джавад обезопасит себя. По-моему, все сходится.
— Да, сходится. — Джин снова внимательно посмотрела на фотографию аль-Салима.
Чуть широковатое тюркское лицо, небольшие карие глаза, умные и проницательные, и аккуратно подстриженная седая борода.
— Если Муктада, не очень-то поверив Селиму, захочет сам обратиться к Джаваду за подтверждением моих слов? — спросила она. — Тогда как поступать?
— Ничего особенного. Скорее всего, так и будет. — Дэвид спокойно кивнул. — Сам Муктада и его люди проверят информацию. Нет никаких сомнений. Муктада также может позвонить Джаваду. Напрямую он, конечно, ни о чем его не спросит, но окольными путями наведет справки, и вот тогда никто ничего не заподозрит, а Джавад все подтвердит. Эту часть я беру на себя. Джавад многим нам обязан. Например, своей сохранившейся врачебной практикой и местом в университете, когда после свержения Саддама его хотели оттуда выгнать. Джавад хоть и работал врачом у диктатора, но окружающие словно забыли о его оппозиционных взглядах и трех арестах при Саддаме с тюремными сроками. Джавад запомнит твое имя, так как ему покажут твою фотографию. Его досконально проинформируют обо всех деталях, можешь не сомневаться. Он внесет свой вклад в награду за нынешнее благополучие, хотя думаю, раз речь идет об устранении человека, являющегося родственником председателя Революционного трибунала Ирака, то доктор без всяких напоминаний о долгах согласится помочь. Злодей вынес приговор Мухаммеду ас-Садру, а Джавад его боготворил. Ты можешь смело действовать. Надо только выбрать подходящий момент, а тылы я прикрою.
— Понятно. — Джин вернула фотографию аль-Салима Дэвиду. — В ближайшее время, когда меня еще раз отвезут к Удею, чье состояние пока нестабильно, я поговорю с Селимом. Я должна ему что-то пообещать, например, помочь привезти сюда Энн Баскет. Как только я это сделаю, к кому мне обращаться, помимо Дэвида Уитенборна и генерала Крейга?
— Ты можешь попробовать обратиться к Джаваду, — ответил Дэвид. — Похлопочи, и он возьмет Энн преподавателем на свою кафедру в университете, где, кроме того, она сможет работать в университетской клинике. Более того, за заслуги и репутацию жертвы саддамовского режима Джавад пользуется уважением новых иракских властей. Ему по силам организовать ее приезд. Нам стоит поучаствовать и в обеспечении безопасности мисс Баскет. Я думаю, не стоит привозить ее сюда от лица коалиции и селить на нашей базе. Получится тупиковый вариант. Муктада никуда не отпустит Селима, не разрешит ему крутиться вокруг коалиционных войск и точно узнает о приезде английской возлюбленной Селима. Встреча молодых людей скомпрометирует аятоллу перед его сторонниками. Муктада не позволит им видеться, и все закончится трагически. Вот если Энн приедет в Багдад, начнет работать на университетской кафедре в качестве давнего знакомца Муктады доктора Джавада, то это еще вариант. Конечно, англичанка, где бы она ни работала, не самый лучший персонаж для Муктады на роль будущего члена его семьи, но при посредничестве Джавада аятолла еще может посмотреть на все это сквозь пальцы. Мы же постараемся постоянно наблюдать за Энн Баскет, как и за Джавадом.
— Да, пожалуй, ты прав. — Джин опустила голову на руку. — Я все морочила, морочила себе голову, а ты быстро нашел решение. В самом деле, если сотрудничество Энн с коалиционными войсками выйдет наружу, Муктада устроит первосортный скандал молодым людям.
— Я поговорю с доктором Джавадом, — пообещал Дэвид. — Как раз постараюсь обсудить с ним дело Магеллана. Если мы уберем Магеллана, точнее, аккуратно поможем Муктаде расправиться с ним, он будет кое-чем обязан Джаваду, да и к Селиму изменит отношение.
* * *
— Энн что-нибудь вам ответила?
В вопросе Селима она уловила тщательно скрываемое волнение. Они сидели в кузове пикапа втроем — она, Селим и Михраб. Водитель находился в кабине, а рядом с ним сидел охранник.
Селим приехал утром, сразу после того, как Джин появилась в больнице и начала осматривать вновь поступивших больных. Усвоив ее наставления, молодой человек вошел в палату один, без оружия. Охранника Селим оставил в коридоре. Она сразу заметила в его взгляде напряженное ожидание. Без сомнения, Селим с ходу хотел спросить ее об Энн, но вокруг присутствовало много посторонних людей.
— Госпожа, аятолла хочет, чтобы вы посмотрели, как заживает рана Удея, — только и смог сказать молодой человек.
В относительной безопасности они оказались только в пикапе, где и воспользовались возможностью поговорить. В доме Такуби вести диалог они уже не могли. Удей ас-Садр шел на поправку благодаря старанию Джин. Он теперь все время пребывал в сознании, и американцы опасались заполучить в его лице нежелательного свидетеля.
— Энн ответила мне, — мягко сказала Джин, прикрывая лицо краями платка от летящей с дороги пыли.
— Что она вам написала? — Молодой человек неотрывно смотрел на нее и облизнул губы, пересохшие от волнения.
— На нее твое письмо произвело большое впечатление. Она хочет приехать сюда. Энн готова остаться с тобой здесь навсегда, раз дядя не отпускает тебя в Лондон. Твоя возлюбленная просит меня помочь ей в этом.
Селим опустил голову и молчал, а потом горестно вздохнул.
— Ты не рад? — обеспокоенно спросила Джин. — Ты ждал какого-то другого ответа?
— Признаться, да, — негромко ответил он. — Я ожидал, что она забыла меня и знать обо мне не хочет.
— Почему? — Джин искренне удивилась.
— Аятолла не позволит мне видеться с ней. — Селим поднял голову, и молодая женщина увидела его блестевшие от слез глаза. — Как и мой отец, он ждет от меня женитьбы на соотечественнице. Аятолла даже слышать не захочет об Энн. Я пытался говорить с ним не раз. Ответ один — категорический отказ, и чем дальше, тем жестче. Он решительно просит меня выбросить Энн из головы и присматривать себе женщину из местных.
— Все меняется. — Джин наклонилась к Селиму.
Пикап подбросило на ухабе, и она чуть не ударилась головой о край кабины. Молодой человек поддержал ее под руку:
— Осторожно, госпожа!
— Спасибо. Все меняется, — повторила Джин. — И мнение аятоллы, и его отношение к тебе, возможно, изменятся. Я думаю, сейчас пришло такое время.
— Вы сейчас о чем, госпожа?
Селим внимательно смотрел на Джин, ожидая ее ответа.
— Скажи, тебе что-нибудь говорит фамилия аль-Бандар? — спросила молодая женщина.
