— Немцы! Немцы, товарищ капитан! — выскочив из хода сообщения, Харламыч дал кроткую очередь из автомата. — Впереди!
— Ну и что? — Иванцов спокойно поправил шапку и, взяв автомат, выпрямился. — А ты кого ждал, американцев, что ли? Да здравствует второй фронт? Где они?
— Да вот, рядом!
Через мгновение над головами зацокали пули. Наталья выглянула из окопа. По низине от первой траншеи бежали черные силуэты эсэсовских пехотинцев. Приникнув к земле, она начала стрелять. Рядом застрочил второй автомат — Сашки Василькова. Спустя минуту уже вся траншея огрызалась огнем. Поскольку он велся с высоты, это заставило эсэсовцев залечь.
— Огонь! Огонь! — кричал Иванцов. — Они у меня головы не поднимут!
— Ты смотри, что делают, прохвосты, — с изумлением заметил Полянкин. — Сами же себя взрывают. Ну и лейб, ядрена вошь, я еще не видел, чтоб они гранатами сами себя подгоняли.
Сквозь клубы дыма было видно, как молодой офицер, поднявшись, бросил за спину своих солдат гранату. Так что они сорвались с места и прямо понеслись на траншею, сметая все на своем пути.
— Огонь! Огонь! Что рты открыли? — кричал Иванцов. — Где Косенко?
Разведчик поднял руку, показывая, что он на месте. Потом размахнулся и швырнул вперед одну за другой две гранаты. Наталья приподнялась, чтобы посмотреть вниз. Длинная автоматная очередь прошла над ней, так что она едва успела пригнуться.
— Жива? Не задело? — Васильков взял ее за руку.
— Жива. Не трогай, — она выдернула руку.
— Ой-ой-ой, — он усмехнулся и снова застрочил из автомата.
— Ложись! — раздался громогласный крик Иванцова.
Несколько мин с воем обрушились на ротный наблюдательный пункт.
— Идут! Огонь! — командовал Иванцов.
Прямо на траншею бежало с полсотни эсэсовцев. За ними тремя черными громадами показались танки.
— Мать честная, — ахнул Харламыч, — здоровые-то какие. Это же просто дом, а не танк.
— Королевский тигр, — хмуро ответил ему Иванцов. — Будем знакомы, как говорится.
Позади окопа отрывисто захлопала пушка.
— Не возьмет, не тот калибр, — кисло заметил Иванцов. — Тут самоходку надо, стошку, а их у нас — раз-два и обчелся. Их все на Берлинское направление отправили, там королевских тигров ждут. А они у нас нарисовались.
Действительно, снаряды чертили по броне танка огненные зигзаги, не причиняя ему никакого ущерба. Королевский тигр приблизился к окопу, и вдруг что-то шваркнуло о его броню, и над танком взметнулся клуб пламени.
— Смотри, смотри, молодцы пушкари, — Васильков тряс руку Натальи и даже не замечал этого, — в самую точку попали, в топливный бак. А то всем бы нам крышка.
— Гляди, сворачивают, — объявил Харламыч.
Уже смеркалось. Густо шел снег. Пламя над танком озаряло трупы немецких пехотинцев перед окопом. Два оставшихся тигра развернулись и обошли окоп, стреляя из пушек и пулеметов. Одинокая пушка смолкла.
— Раздавили, — Васильков произнес со стоном, прислонившись к стенке окопа.
— Хватит ныть! — оборвал его Иванцов. — Пехота противника по фронту. К бою! Как стемнеет, будем уходить, а пока держаться. Огонь!
Снова застучали автоматы и винтовки. Косенко, а за ним Васильков бросили еще четыре гранаты. Темнота сгущалась. Рассмотреть что-то было уже трудно. Впереди послышались стоны.
— Завыли, лейбы, — зло прокричал Косенко. — Это вам не в Берлине на параде вышагивать.
Васильков, приникнув к автомату, дал длинную очередь. Потом вдруг чуть слышно охнул и отшатнулся назад. Немцы опомнились весьма быстро и снова открыли огонь.
— Нагнали народу, — сквозь зубы процедил Иванцов. — Ну что, майор, — он повернулся к Аксенову. — Уходим? Пора выполнять приказ.
— Да, Степан Валерьянович, — согласился тот. — Другого выхода нет. Теперь носа не высунешь.
— Косенко, уходим, прикрываешь, — крикнул Иванцов в темноту.
— Ясно, товарищ капитан, — откликнулся разведчик.
— Наташа, забинтуй, пожалуйста, — Васильков, протянул Голицыной санитарный пакет. — Заливает всего, не смогу идти.
— Ты чего молчал-то? — накинулся на него Иванцов. — Лежит тишком. Прохорова, помоги, скоренько давайте, девоньки. Санинструкторов некогда ждать. Да и где они, санинструкторы-то? Что-то не видно ни одной.
— Светку убило, — сообщил Харламыч грустно. — Осколком в голову. А Раиса с Косенко на фланге.
— Ладно, бегать некогда, — махнул рукой Иванцов. — Наташка, справишься?
— Так точно, товарищ капитан.
— Я помогу, — дед Харламыч поспешил к ней.
— Давай, Полянкин, — разрешил Иванцов. — А то Прохорова стоит как вкопанная, крови, что ли, не видала никогда?
— Да, крови немало, — покачал головой Харламыч. — Серьезно задел.
Вся левая щека и подбородок комсорга были залиты кровью. Наталья с помощью Харламыча забинтовала ему голову и лицо.
— Все готовы? — обернулся Иванцов. — А теперь за мной, ползком, и без лишнего шума. Я первый, майор за мной, — Аксенов кивнул, — девчонки и ты, комсорг, в середине, и Харламыч с вами, Косенко с разведчиками замыкает. Направление на шоссе, держаться вместе. Не отставать.
За шоссейной дорогой, окутанные снегом, возвышались округлые холмы, за ними виднелись уже самые настоящие горы. Они заслоняли горизонт. На холмах, в горах повсюду мелькали вспышки. Это означало, что шел бой.
— Что, все время так ползти будем? — сдернув мокрую варежку, Прохорова пососала замерзший палец.
— А ты что хочешь, как по Невскому, с оркестром? Голову не поднимай, — Наталья толкнула снайпершу в плечо. — Стреляют.
Пули свистели не переставая.
— А что ж такое? — не унималась Прохорова. — Мы почти два часа ползем, а все немец и немец кругом. Наши-то где?
— Тихо вы, — прикрикнул Иванцов. — Что там за оратор выискался? Все Прохорова опять? Молчать. В лесу далеко слышно.
— Верно, далеко прошли они, — согласился Аксенов. — Отбросили наших к каналу, похоже. Как вы, Наталья Григорьевна, устали? — он подполз к Голицыной. — Автомат давайте, легче будет.
— Нет, спасибо, товарищ майор, — Наталья покачала головой. — Как-нибудь сама, мало ли что.
— И то верно, — поддержал ее Харламыч. — Автомат сейчас самая нужная вещь.
Поднеся руки ко рту, Наталья согревала их дыханием. Застывшие пальцы скрючились в судороге. Все тело налилось усталостью. Хотелось прямо тут, в снегу, лечь, не шевелиться, ни о чем не думать.
— Косенко, — Иванцов окликнул разведчика. — Гляньте, что там у дороги-то? Можно пройти?
— Есть! — откликнулся тот. — Петров, Саблин, со мной!
