А главным преимуществом танка Т-34, выделявшим его из других боевых машин, являлось то, что танкисты, севшие за рычаги и прицелы пушки и пулеметов, поверили в надежность брони, листы которой были расположены особым образом, и дизельного двигателя В-2! А если у экипажа есть вера в доверенную ему технику, то и воевать он будет смело и решительно, прокладывая путь к победе. Уверенность была основана на боевом опыте танкистов.
Вот такой танк стоял сейчас перед нами.
Механик-водитель полез в моторный отсек, заряжающий – в башню. Я же не спеша обошел танк. На лобовой броне, на табличке, был выбит заводской номер – 183. Значит, Харьковский завод, еще довоенный выпуск. Гусеницы и катки обрезиненные, еще неплохие. Я осматривал танк и искал, куда же пришлось попадание. Нашел заплатку из куска
броневой стали в корме, на моторном отсеке, для чего-то ковырнул пальцем сварной шов.
Механик-водитель усмехнулся:
– Видел я заплатку. Танк-то сорокового года, а двигатель новый. Стало быть, меняли. И «гитару» с левого борта тоже меняли.
«Гитарой» на сленге называли часть бортовой трансмиссии.
Я залез в башню. Башнер удрученно покачал головой:
– Пушечка нам капризная попалась – Л-11, а не Ф-32.
– Дареному коню в зубы не смотрят, – парировал я.
Башнер вздохнул, махнул рукой. А вот радист-пулеметчик
обрадовался:
– Командир, рация стоит на машине!
Действительно, в отсеке стояла убогонькая 71 ТК-3. Места занимает много, а дальность связи – километров десять. Но я был и этому рад. По крайней мере, на поле боя и на марше можно с командиром роты связаться. Танк без рации глух, а если учитывать главный недостаток Т-34 – плохую обзорность, то и слеп.
С экипажем мне повезло – пока осматривали машину, тесно перезнакомились. Повоевать успели все, в госпитале побывал только я, что, впрочем, сразу придало мне веса и уважения. Вот только выглядел я в своем, выданном в госпитале обмундировании… как бы это точнее сказать – бомжевато. Но я лелеял надежду по прибытии в полк получить комбинезон.
Подошел майор:
– Ну, как машина?
– Вроде ничего, опробовать надо.
– Заводи, сделайте кружок по двору.
Завели двигатель и проехали круг, изрыгая клубы сизого солярочного выхлопа. Все работало. Майор остался доволен.
Взглянув на часы, он засуетился, убежал и вернулся часа через три:
– Платформы выбил, сейчас грузиться начнем.
В заводском тупике мы загнали танки на платформы.
Вскоре подошел паровоз, нас перегнали на станцию и прицепили к воинскому эшелону. Ну, пробивной мужик наш майор!
Состав тронулся.
Ехать было не очень далеко – не больше суток. Погода была теплая, и мы расположились на платформе, за танком. Открыли тушенку и с ржаным хлебушком умяли.
– Повезло тому экипажу, – сказал механик Андрей, кивнув в сторону стоявшего танка. – Снаряд в корму получили, наверняка все выскочить успели.
– Я уже две машины пережил, – поддержал разговор стрелок-радист Сергей Васильев, из Костромы. – На первой – на Т-40 – и суток не провоевал. Тоже снаряд в борт угодил, в правый. Двигатель – вдребезги, а нас собой прикрыл.
Все понимающе кивнули головами. Двигатель на легком танке Т-40 стоял с правой стороны.
– А у второй машины снарядом ленивец разбило, траки на гусеницах сорвало, – продолжал Сергей.
– Счастливый, – вздохнул башнер Виктор. – А мы на мине подорвались, причем на своей. Наши предмостье заминировали – мы-то уже через пехоту немецкую к своим прорывались, вот на мины и нарвались. И представляете: танк в хлам, а на нас – ни одной царапины. Но попали меж двух огней – впереди, за мостом, наши, сзади немцы напирают. Из пулеметов, автоматов шпарят, головы поднять не дают. Один я на тот берег смог перебраться, и то вплавь.
– Жалко ребят, – вздохнул Андрей.
Все почему-то разом посмотрели на меня.
– Майор сказал – ты из госпиталя, командир? – спросил Виктор.
– Правильно сказал. Танк подбили, из экипажа я один выскочить успел. Какие хлопцы погибли! – Я замолчал, вспоминая лица танкистов нашего экипажа, деда своего, оставшегося навечно молодым. – А потом попал в пехоту, ранило осколком.
Никто не решался нарушить тишину, думая о своем, пережитом за два военных месяца, только колеса вагонов мерно отбивали на рельсах свою бесконечную чечетку.
Так, в разговоре, добрались до какой-то станции. Воинский эшелон стал под разгрузку.
Прибежал наш майор Степанков. По-моему, просто ходить он не умел.
– Надо и нам разгружаться, поезд дальше не пойдет. Тут недалеко осталось – всего с полсотни километров.
– Солярки может не хватить, – остудил его механик Андрей. – В баке – остатки.
– Вот твою мать! Ладно, сгружайтесь пока.
Мы осторожно свели все четыре танка с платформ на эстакаду. У всех положение с соляркой было одинаково пло-
хим, баки почти сухие. А хуже всего – не было снарядов, боеукладки были пусты. Не было патронов к пулеметам, не было даже личного оружия у экипажей.
Прибежал майор:
– Выпросил одну бочку в эшелоне. Давайте по-быстрому заправляйтесь.
Бойцы подкатили бочку, мы по очереди сильно помятым ведром перелили горючее из бочки в баки. Досталось по полсотни литров. До полка добраться должны.
Майор забрался в головной танк, выписал над головой рукой круг: «Заводи!» Экипажи забрались в танки, и мы тронулись колонной.
Танки на ухабистой дороге бросало, как корабли в бушующем море, трясло. В бою тряски как-то не замечаешь – занят стрельбой, обнаружением противника.
Часа через два мы добрались до расположения полка, а его и след простыл. Майор метался по двору бывшей МТС, где стоял раньше полк.
– Куда ушли? Елки-моталки, у меня же приказ был – доставить танки! А теперь что? – сокрушался Степанков.
– Товарищ майор, вам в комендатуру надо, может, там знают?
– Не учи, сам знаю.
Майор был явно зол. Еще бы – полк ушел неизвестно куда, баки с горючим в танках почти пустые, снарядов и патронов нет, у экипажей нет личного оружия, еды тоже не осталось.
Мне ситуация казалась почти тупиковой.
Майор все-таки ушел.
Мы сидели у танков. Смешно – есть пушки и пулеметы, а охранять боевую технику нечем.
Майор появился часа через три, утирая грязным платком вспотевший лоб.
– Уф, упарился пешком бегать. Значит, так, хлопцы. Полк на Дорогобуж ушел, надо догонять.
Майор поднял обе руки, не дав возразить об отсутствии топлива:
