– А как же нам быть? У меня немцы танк сожгли. Экипаж цел, в окопах сидит.
– Нету танков, танкист. Пока воюй в пехоте.
Полковник повернулся и направился в штаб.
Мы отошли подальше от входа, встали в тени дерева.
– Что делать будем? – спросил Борис.
– Не знаю пока, полковник не сказал ничего. Думаю, возвращаться в роту надо.
– Так-то оно так, только я танкист, а в окопах танков нет.
– У меня такое же положение. Слышал, что полковник сказал? Нет танков! Ты что теперь – лапки сложишь и ждать будешь, когда тебе танк дадут?
Борис, пожав плечами, вздохнул:
– Давай хоть подхарчимся где-нибудь.
Борис подошел к часовому – узнать, где кухня. Мы бодро отправились туда, и Борис стал требовать обеда. Мы, дескать, с донесениями прибыли с передовой, не евши. Конечно, это была наглость, мы – не штабные работники. Однако повар сжалился над нами, налил по миске борща, дал буханку ржаного хлеба на двоих. Уговаривать нас не пришлось, все съели быстро.
Только уселись в тени под деревце – отдохнуть перед обратной дорогой, как раздался истошный крик: «Немцы!»
Штабные забегали. Я выматерился – ну поесть спокойно не дадут!
Однако сколько мы ни крутили головами, никаких следов прорыва не увидели, стрельбы тоже не было слышно. Странно! И лишь потом обратили внимание, что солдаты пальцами вверх показывают. Тогда почему кричали «немцы», а не «воздух», как обычно, при налете?
Мы подняли голову. Мама моя, в полукилометре от нас с неба на парашютах опускались немецкие десантники! Ветром их сносило в сторону – как раз на городишко. Обычно десантирование производят на луг или поле, а вот на город сбрасывать десант избегали – слишком велик риск покалечиться при приземлении.
Парашютистов сносило к западу от центра городка. Вот приземлился один, потом другой, а потом они посыпались, как горох.
Придерживая автоматы, мы побежали к мотоциклу. Борис уселся в коляску, схватился за рукоять пулемета и стал расстреливать в воздухе фигурки под куполами. Я же захватил из коляски подсумок с магазинами от автомата и побежал от площади туда, где приземлялось большинство десантников.
В этом же направлении бежали бойцы взвода охраны. Едва приземлившись, даже не освободившись от подвески, парашютисты открыли огонь из автоматов. В городе поднялась паника. Некоторые бойцы, слыша стрельбу и видя немцев, решили, что они прорвали оборону. Основные силы полка располагались за городом, и что с ними, мы не знали.
Я поймал на мушку автомата ближайшего ко мне немца, который только что неудачно приземлился. Его накрыло куполом парашюта, и теперь он безуспешно пытался освободиться от него. Я дал короткую очередь, и немец затих. Сверху опускался еще один. Не дав ему долететь до земли несколько метров, я его срезал.
Только теперь у меня появилась возможность присмотреться к десантникам поближе. Их форма отличалась от пехотной, даже стальные шлемы были другие.
Меж тем немцы собирались в группы и отходили в западную часть города. Не иначе, накапливали силы, чтобы навалиться и дать бой.
Короткая очередь из автомата оборвалась неожиданно. По раздавшемуся следом сухому щелчку я понял: в магазине закончились патроны. Я отбросил пустой рожок, прищелкнул полный. Отвлекшись на перезаряжание, я на мгновение по-
терял контроль над окружающим пространством. Сзади грохнул выстрел. Я мгновенно обернулся, готовый выпустить во врага очередь. В двух шагах стоял лейтенант без фуражки и с пистолетом в руке:
– Свои, свои!
А в пяти шагах от меня корчился в муках смертельно раненный парашютист. Спас, выходит, меня незнакомый офицер.
По кирпичной кладке дома, высекая крошки, ударила автоматная очередь. Мы оба упали на землю.
– Из того дома бьют, сволочи!
Лейтенант сунул пистолет в кобуру, подобрал у убитого немца автомат.
– Боец, я справа, с переулка, подберусь, а ты не давай им высунуться.
Лейтенант отполз назад и нырнул в дыру в заборе.
Я подполз к убитому. На боку у немца висела брезентовая сумка. Я отстегнул клапан: да тут гранаты, с длинной деревянной ручкой – аж четыре штуки! Неплохо!
Я залег за парапетом и стал стрелять по окнам. Как только замечал в окне движение, так давал очередь. Прикинул: между мной и домом, где обосновались немцы, метров пятьдесят. Далековато для броска гранаты, но попробую. Я открутил фарфоровый наконечник в ручке, дернул, и, приподнявшись, швырнул гранату. Не долетев с десяток метров, она упала перед домом. Что за чертовщина? Граната крутанулась на месте и – никакого взрыва. Я подумал, что сделал что-то не так – конструкция ведь мне незнакома. И в это время граната рванула. Вот фигня! Взрыв слабый, не то что наши «Ф-1», да и замедлитель рассчитан на очень большое время. Я не засекал, но секунд пять-шесть – это точно против трех секунд у нашей «лимонки». Надо учесть.
Укрываясь за низким парапетом, я переполз к углу дома. Отсюда – ближе к немцам. Улучив момент, я бросил еще одну гранату. Опять недолет, но рвануло уже под самыми окнами.
Парашютисты от взрыва попрятались, стрельба на мгновение прекратилась, и я рванул через улицу к дому, выдергивая на бегу чеку третьей гранаты. Зашвырнув ее в окно, сам упал перед домом.
Грянул взрыв, а через пару секунд внутри дома раздались автоматные очереди. Потом все стихло.
Из окна высунулся лейтенант:
– Эй, боец! Ты где?
– Тут я, около дома.
– Молодец, хорошо с гранатами подсобил.
– Случайно получилось. И гранаты не мои – немецкие, у парашютиста в сумке нашел.
– Вдвойне молодец, что сориентировался.
Стрельба на соседних улицах и переулках то прекращалась, то снова вспыхивала. Наши теснили немцев и добивали последние очаги сопротивления.
– Идем дальше.
Лейтенант легко выпрыгнул из окна. На ходу отбросил пустой магазин, вытащил из-за пояса другой и подсоединил к трофейному автомату.
– Гранаты у немцев дерьмовые, – со знанием дела сказал он. – Запалы долго горят, учти. Мы уже приловчились: упала граната в окоп – бросаем назад.
– Понял уже.
Из переулка выбежали два немца. Увидев нас, они на мгновение растерялись. Этого было достаточно. Мы одновременно открыли огонь. Парашютисты упали замертво.
– Вот что, боец. Ты иди по левой стороне, а я – по правой. Так мы быстрее врага обнаружим, да и одной очередью нас обоих не зацепит.
Мы разделились. Пальцы на спусковых крючках, пот со лба градом, глаза перебегают с домов на деревья. Городской бой – он самый сложный. Дистанции маленькие, противник может появиться внезапно, времени на раздумья нет, действовать надо молниеносно. Чуть зазевался – и ты труп.
