– Потрясающе! – искренне восхитилась Ива. – Может быть, он видел и что стало с вашим браслетом?
Мелисанда замялась. Но мисс Ива уже знала всё о её страсти к Урусову, а потому не было смысла таиться, наоборот – Мелисанде захотелось закрепить свой успех, просветив ясновидящую ещё и в этом деле.
– Ах, всё очень просто. Когда милый князь Урусов подавал мне манто, он осторожно снял браслет с моей руки. А потом, когда всё уже произошло, подбросил браслет ко мне в муфту.
– Но зачем?!
– Записка… – сделав многозначительную гримасу, шёпотом ответила Мелисанда.
– Полковник видел это, и никому ничего не сказал? – недоверчиво поинтересовалась Ива.
– Ну, почему же. Он мне сказал. И потом – пропажа моего браслета – вовсе не преступление, он же нашёлся!
– Скажите мне, Мелисанда, а вы давно знаете князя Урусова? – осторожно спросила Ива, словно боялась оскорбить собеседницу нескромным вопросом. Мелисанда, в самом деле, слегка смутилась, но всё же ответила:
– Вовсе нет. Мы, собственно, познакомились только тогда.
Ива покачала головой, и хотела что-то сказать, но к ним уже направлялись другие дамы, требовавшие незамедлительного мнения по поводу последней моды на рюши.
В это время в курительной комнате джентльмены продолжали осаждать Флитгейла расспросами, касавшимися тех аспектов жизни древних хурритов, которые явно не предназначались для женских ушей. Особенно любопытствовал виконт Болингброк, за столом в основном хранивший молчание, а тут вдруг обнаруживший себя большим любителем фривольных историй. От описания некоторых находок виконт захихикал и стал похож на школьника, тайком рассматривающего неприличные открытки. Флитгейл, Брюстер и граф снисходительно улыбались его реакции, барон фон Мюкк и князь Урусов хранили презрительное молчание.
– Да, дорогой мистер Флитгейл, после ваших рассказов страшно захотелось побывать в Турции. Вам не доводилось, джентльмены? – осведомился полковник.
Никто не ответил ему. Гай невзначай бросил взгляд на фон Мюкка, но тот как раз в этот момент отвернулся к настольной зажигалке и прикуривал сигару – он казался совершенно сосредоточенным на этом занятии и мог вовсе не расслышать вопроса, хотя при командном голосе Брюстера это было практически невозможно.
– Не доводилось. Пожалуй, я бы не прочь. Однако, по правде говоря, я предпочитаю места более цивилизованные, безопасные во всех отношениях, – сказал Болингброк.
– Что же, в таком случае вам не стоит ехать туда, – согласился Флитгейл.
– И всё же, джентльмены, путешествия – это настоящее занятие для англичанина! Ах, простите, господин Урусов. И вы, барон… Вы ведь тоже, в какой-то мере – путешественники, не так ли? – хохотнул Брюстер, – но англичане, согласитесь, – нация моряков и первооткрывателей!
Бёрлингтон сделал просительный и, в то же время – предупреждающий жест, словно умоляя Брюстера проявлять бóльшую деликатность. Урусов же спокойно ответил:
– Увы, я страдаю морской болезнью.
Барон фон Мюкк нехотя сообщил, что не находит в морских путешествиях ничего приятного, и со всем почтением оставляет эту привилегию британцам.
– Да, да, о чём я и говорю. Даже штатский англичанин в душе неравнодушен к морю. Вот, и наш покойный друг, барон Фицгилберт, он тоже служил морской славе Британии.
– Ах, какое печальное происшествие. Какая потеря для Англии! – запричитал Болингброк. – Мы все хорошо знали его, и эта потеря просто невосполнима!
– Да, ужасно, ужасно! – подтвердил Бёрлингтон, досадуя, что разговор опять коснулся столь неприятной темы.
– Послушайте, джентльмены, а ведь было бы забавно устроить нечто вроде детективного спиритического сеанса, воззвать к душе покойного, и спросить его – кто убийца. Странно, что нашим доблестным полицейским ещё не приходила в голову столь блестящая идея!
Бёрлингтон буквально поперхнулся сигарным дымом, и с ужасом посмотрел на полковника, подавая ему бровями умоляющие знаки.
– Не нахожу это забавным, – медленно и раздельно произнёс Урусов, с усилием гася свою папиросу в бронзовой пепельнице.
– Вы проявляете удивительное легкомыслие, полковник Брюстер, – неожиданно подал голос барон фон Мюкк. – Легкомыслие и грубость в методах.
Это было столь неожиданно от него, прежде хранившего надменное молчание, что все обернулись.
– Отчего же, барон? Разве такое невозможно? Хотя вы правы, в случае с убийством Фицгилберта и так всё ясно.
– И что же вам ясно? – спросил Урусов.
Между Урусовым и фон Мюкком обнаружилась некая молчаливая связь, что-то вроде негласного договора. Они оба были молчаливы и не слишком любезны, держались каждый особняком, но в отношении полковника и его болтовни они заняли одинаковую позицию, самыми короткими репликами стараясь осадить его безудержную инициативу. Более того, они обменивались короткими взглядами через курительную комнату, явно поддерживая друг в друге решимость не дать Брюстеру развивать эту тему.
– А ясно мне, дорогой князь, что наш друг Фицгилберт был вовсе не так прост. И его вдова могла бы многое порассказать…
– Ну уж, полковник, это просто немыслимо! Я прошу вас прекратить это! Я не позволю! – Бёрлингтон был совершенно выбит из колеи и беспомощно размахивал руками. Урусов с фон Мюкком вновь переглянулись, и князь с неожиданной живостью разрядил обстановку:
– А я слышал, что мисс Ива является большим знатоком оккультных практик. Не так ли?
– О, да, полагаю, что дамы уже заскучали, хотя такое вряд ли возможно, – с фальшивой ажитацией проговорил Болингброк и первым поднялся с дивана.
– Да что с вами сегодня такое, голубчик? – Бёрлингтон задержал полковника, когда все остальные джентльмены уже покинули курительную.
– Граф, я прошу прощения за некоторую бесцеремонность. Но это необходимо. Просто необходимо для торжества истины. Я выведу их на чистую воду!
Флитгейл, выходивший впереди них, помедлил, чтобы поправить галстук у зеркала, но полковник более ничего не сказал Бёрлингтону, и джентльмены присоединились к дамам в салоне.
* * *
– Ну, и что же вышло из этого мероприятия? – спросил Флитгейл, когда они с мисс Ивой уже сели в экипаж.
– Лекция была изумительна, Гай, – она положила тонкую руку в перчатке на его ладонь и ласково пожала её.
– О, вы хотите меня утешить, Ива, дорогая… – Гай бережно сжал её пальцы, посмотрел в тёмные, с неяркой болотной зеленцой, глаза Ивы, порывисто вздохнул.
– Вовсе нет. Ваша лекция чудным образом навела общество на размышления о жизни и смерти, страсти и преступлении. Я думаю, и вы, и я видели не много, но достаточно. И у меня была возможность чуть ближе познакомиться с некоторыми персонами… – Ива спохватилась. – Полагаю, инспектор Суон уже ждёт нас, да и Алоиз наверняка волнуется.
