— Прошу простить меня, старший инспектор, я просто шёл мимо, и подумал — раз уж… Зайду, поделюсь новостями.
— А я только отправил вам телеграмму, но раз уж вы зашли… — и Суон кратко изложил весть о том, что убиенный Купер захаживал к Зулейке и последний раз — совсем незадолго до её смерти.
— Не знаю, сэр, поможет ли нам это. Скорее, это только запутывает всё дело. У нас нет ни одной зацепки. Хотя убитого опознал ещё один человек. Мы разместили фотографию Купера во вчерашних утренних газетах, и откликнулся один молодой человек, студент. Он сообщил, что этот Купер года полтора назад заказал у него статью о каких-то археологических раскопках на Востоке. Обещал парню приличную сумму, если тот напишет для научного журнала статью, а опубликована она будет уже под фамилией Купера. Бедолага просиживал штаны в библиотеке, написал целый опус, и статья даже была опубликована, но Купер, не заплатив, испарился. Мы попробовали выяснить — какую научную организацию представлял этот Купер, но выяснилось, что он не заканчивал ни одного из учебных заведений Англии, и ему не присваивалось никаких учёных степеней. Вернее, мы нашли одного доктора Исайю Купера, историка, но ему восемьдесят лет и он живёт в Корнуолле, в доме призрения.
Выходит, что Купер был мошенником, но только и всего.
— А что вы сами можете сказать об осмотре номера и личных вещей убитого? — спросил Суон, глядя на скупые строки отчёта.
Эта история с Купером нравилась ему всё меньше и меньше. С одной стороны это, конечно, были небезынтересные факты, лежавшие где-то на периферии истории убийства Зулейки, но Дот был прав — они только запутывали всё дело. Тропические лианы на схеме Суона безвольно висели.
— Да ничего более того, что тут написано, сэр. Номер, один из самых дорогих в отеле, был снят за день до убийства. Подпись в книге регистрации неразборчивая. Никто в отеле не может вспомнить, кто и когда въехал в апартаменты. Багажа доставлено не было. Купер, видимо, пришёл туда с визитом. При нём была найдена фотография, благодаря которой полиция вышла на Гая Флитгейла, мелочь в карманах брюк и носовой платок. Одет он был элегантно и довольно дорого. Но это, конечно, к делу отношения не имеет. Никто не видел — кто входил, кто выходил из номера. В тот вечер в отеле был банкет, и народу было очень много. Как раз в семь начался приём, так что практически все служащие отеля были заняты на первом этаже. Тело обнаружил коридорный уже после того, как гости разошлись. Около полуночи: Заметил, что дверь в номер приоткрыта. Прямо мистика какая-то, инспектор! Совершенно глухое дело: Ни орудия убийства, ни свидетелей, ни следов, — насупившись, пожаловался Дот.
Суон молча кивнул. Он не мог добавить ничего к подобной характеристике дела.
— По правде говоря, сэр, я надеялся, что вы сможете мне что-нибудь посоветовать. Вы же человек опытный.
— Право, не знаю, что вам порекомендовать. Пожалуй, пока попробуйте разузнать про гостей банкета.
— Боже милостивый, почти сто человек! Банкиры, лондонские аристократы, их жёны! — тоскливо простонал Дот.
— Понимаю, друг мой, не самая спокойная публика. Но это пока единственный путь.
Дот, глубоко удручённый осознанной необходимостью разбираться с гостями банкета, ушёл. Инспектор ещё некоторое время упражнялся в рисовании деревьев, а затем встал и отправился прямиком к Гаю Флитгейлу.
* * *
Флоренс Папати, как и предсказывал Флитгейл, была в ярости. Мало что могло привести её в такое нехарактерное состояние. Разумеется, Гай Флитгейл никогда не был склонен к светским развлечениям, но даже не добровольное затворничество жениха приводило сейчас Флоренс в негодование. Дело было в том, что Люси Фарт, это убогое создание, объявила, что её свадьба назначена на август. Конечно, жених был ей под стать — какое-то унылое ничтожество из клерков, но факт оставался фактом. В августе Люси в подвенечном платье и флёрдоранже будет стоять у алтаря, а Флоренс Папати должна быть её подружкой. Подружкой на свадьбе Люси Фарт! Это уже никуда не годилось! В любом случае, Фло выглядела бы куда более эффектной невестой, и она-то уж ни за что не поехала бы проводить медовый месяц на второсортный английский курорт, и вообще — и свадьба, и медовый месяц, и вся семейная жизнь были уже прекрасно распланированы ею. «Позвольте вам представить моего мужа, доктора Гая Флитгейла» — «Как? Неужели тот самый Флитгейл, о котором писали все газеты?! Это он открыл древние сокровища нубийских царей?» — «О, да, мой муж — известный учёный. Не будем мешать ему, он готовится к выступлению, пройдёмте в зимний сад». Миссис Гай Флитгейл — это звучит восхитительно! Практически аристократично. Но когда это будет?
Ну и, конечно, Флоренс было просто скучно. Они с Гаем никуда не выходили. Разумеется, написание монографии — это очень респектабельное занятие, но порой у мисс Папати складывалось впечатление, что для Гая это был лишь предлог, чтобы сидеть дома. А Флоренс не желала сидеть дома! У неё было море нарядов, новые шляпки, кардиган с лисой и новая рессорная коляска.
— Послушай, Гай, если ты намерен сидеть тут бесконечно, то я, пожалуй, пойду. Сегодня в Географическом обществе какой-то профессор будет читать лекцию о первобытном человеке. В любом случае, это лучше, чем сидеть тут, или чем весь вечер слушать вздор Люси. Бедняжка совершенно лишилась рассудка с этой свадьбой. С ней абсолютно не о чем разговаривать!
— Сходи, дорогая, — рассеянно согласился Гай, сверяя какие-то записки с толстым словарём, что лежал у него на коленях.
— А ты разве не хочешь составить мне компанию?
— Я, пожалуй, поработаю… и потом, ко мне должен зайти инспектор Суон.
— Ну, что же. Тогда я ухожу, — с вызовом предупредила Флоренс.
— Да-да, да-да… — закивал Гай.
За работой он обычно не реагировал ни на что вокруг, а ему, наконец, удалось поймать рабочее настроение, и все попытки Фло обратить на себя его внимание были тщетными. Она сегодня как раз была в новом пальто с очень узкой талией, удачно подчёркивающем её фигуру, но Гай не имел обыкновения замечать такие вещи. Фло пожала плечами и направилась к двери, но дверь открылась сама собой и на пороге оказалась мисс Ива.
— Простите, мистер Флитгейл, вы позволите мне войти? — осведомилась она светским, немного манерным тоном, не обращая, казалось, на Флоренс никакого внимания.
— Мисс… мисс Ива… — Флитгейл быстро поднялся, роняя словарь, — Да, прошу вас. Позвольте… Прошу вас познакомиться с… мисс Папати. Флоренс, это мисс Ива.
Дамы стояли друг напротив друга у самых дверей и теперь смотрели друг на друга с нескрываемым интересом. У Флоренс меж бровей собралась недовольная складочка, а губки сложились в слабое подобие благовоспитанной улыбки. Метким взглядом дочери галантерейщика она мгновенно оценила, что визитёрша одета хотя и очень просто, но безумно дорого, а скромный эгрет, украшающий маленькую шапочку на её голове, и вовсе тянет на небольшое состояние. Но главное, она безошибочно определила, что эта женщина принадлежит к тому кругу, к которому не принадлежат даже самые богатые галантерейщики.
