— Но и вам не суждено выйти отсюда. Ничтожный человечишка, мальчишка, глупец! Я уже не остановился перед убийством, я не остановлюсь и теперь… — прохрипел он, медленно и угрожающе приближаясь к гостю. В его руке был нож, восточный кинжал с тонким лезвием. «Зарезаны, они все зарезаны, — подумал Флитгейл, — и Зулейка, и Купер…»
Флитгейл резко бросился вперёд, к сокровищам, стоявшим перед ним на столе. Он схватил их, рассчитывая остановить безумие лорда угрозой опасности его святыням. Ему казалось низким вступать в противоборство с больным стариком, даже вооружённым. Но Карниваль захрипел, сперва отпрянул назад, затем кинулся на Флитгейла — и тот увернулся от клинка, сжимая в руках чашу и скарабея. Карниваль тяжело повалился на стол. Кинжал выпал из его руки. Гай готов был ретироваться, пока его страшный противник был безоружен, но лорд внезапно вцепился сухими руками в тяжёлый бронзовый письменный прибор на столе, поднял его и швырнул с неожиданной, нечеловеческой силой.
Тут рассказ Флитгейла, по понятным причинам, обрывался.
— Гай, вам следует теперь отдохнуть, — сказала Ива, ласково касаясь забинтованной щеки Флитгейла.
— Вам здорово досталось. А вот и доктор Ллойд, — заметил Суон, бросая взгляд на двери, где тактично маячил врач.
— Всё обошлось лучше, чем могло бы. Он оказался чертовски силён. Голова. Болит голова, — силы Флитгейла кончились после рассказа, пробудившего волнительные воспоминания, он закрыл глаза и замер.
— Голова не будет болеть, дорогойГай, — ласково сказала Ива, и по губам Флитгейла скользнула едва различимая тень блаженной улыбки.
— Как хорошо, что вы пришли, — прошептал он, и хотел добавить что-то ещё, но доктор Ллойд несколько раз убедительно, членораздельно кашлянул и визитёры поднялись.
* * *
— Итак, всё ясно, но ничего не понятно, — сказал Суон, когда они с Ивой уже ехали в авто из госпиталя. За рулём вновь сидел Алоиз. На этот раз он вёл мотор аккуратно и чинно, клаксоном деликатно предупреждая о своём приближении редких пешеходов и лёгкие прогулочные экипажи.
— Фактически, Карниваль признался в убийствах. Но теперь и сам пропал, — печально подытожил Суон.
Ива молчала, внимательно глядя вперёд. Они решили проехать мимо имения Карниваля, чтобы оценить масштаб разрушений, и он был поистине чудовищным. Чёрное пожарище стояло кривым скелетом. Остов центральной части здания сильно кренился, цепляясь чёрными руками перекрытий за уцелевшее левое крыло, купол обвалился. На месте правого крыла лежала груда обугленного камня. Два флигеля стояли целыми, осиротевшими без величественного здания, которое фланкировали, вдруг обнажив скромное достоинство своей архитектуры. На взрытом и истоптанном газоне перед домом лежал горой скарб, спасённый во время пожара. Кучу добра венчала закопченая мраморная Психея. Вся её фигура выражала предельное мучение: изящно запрокинутая некогда голова теперь выражала отчаяние, желтоватое лицо смотрело вверх с последней надеждой, и страшнее всего были две обугленные культи отбитых рук, обращённые к небесам.
— Гэйбл сказал, что пожар начался в правом крыле. Скорее всего, в секретарской или на лестнице, — словно сам с собою рассуждал Суон. — Весьма возможно, что Карниваль сам поджёг дом. Поджёг и бежал, прихватив два своих амулета. Куда же он подевался? Да-да, я сразу подумал об этом, но потом забыл. Это — главное. Потому что, будучи не в себе, он будет искать третий предмет. И может совершить ещё не одно преступление. Если жив, конечно.
— Он жив, без сомнения. Я это знаю. Как это ни странно, если учитывать лишь внешние обстоятельства, — задумчиво сказала Ива. — Ведь он должен был давно умереть от чахотки.
— Ива, вы ведь помните? Он говорил Джексону о власти, молодости и чём-то третьем… Я плохо разбираюсь во всех этих символах и амулетах, но наверняка, это и есть его триада. Неужели он, действительно, ищет некий всесильный талисман… любви? — Суон сам смутился от своего предположения.
— Не думаю, инспектор, — голос Ивы звучал совершенно серьёзно, она и не думала осмеять смелое предположение Суона. — Власть — это чаша. Та чаша, которую он считает чашей Кублай-хана. Но скарабей… Нет, это явно не то. Что-то не сходится. Я должна подумать. Я не верю в то, что Карниваль ищет любви. Вряд ли он знает, что это такое. Им движет ненависть. Я должна подумать, дорогой инспектор, — сказала она очень серьёзно.
Глава 16. Разговор с Рыцарем без имени
Ива спустилась из ателье и вошла в приёмную на первом этаже. Алоиз в заметном смятении вскочил из-за стола и поправил пробор: Ива спускалась в приёмную исключительно редко и лишь по делам, имеющим экстраординарную важность. В тот день она вошла в комнату, махнула рукой, чтобы Алоиз сел, и расположилась в кресле для посетителей, глядя на секретаря ласково и значительно.
— Послушай, Алоиз, я сейчас скажу тебе одну очень важную вещь. Нам нужно провести сеанс.
— Да, мисс Ива. Но ведь вы сообщили, что не будете принимать в ближайший месяц, — настороженно ответил секретарь, слегка ёрзая в своём кресле.
— Ты не понял меня, Алоиз. Сеанс проведём мы с тобой. Вдвоём, — так же ласково, но с убедительной силой проговорила Ива.
Алоиз побледнел, губы у него слегка задрожали.
— Мисс Ива… Вы же знаете… Ради всего святого! Я не могу!
— А-ло-из, — внятно и выразительно перебила его хозяйка, как учительница перебивает ученика, готового сделать фатальную ошибку.
Она всё также нежно смотрела на своего секретаря, а тот отвёл глаза, взгляд его панически перескакивал с предмета на предмет на столе: он схватился за перо, потом поправил лист бумаги перед собой, потом прижал пробор на голове.
— Послушай меня, дорогой Альвизе. Всего один раз. Больше — никогда, я тебе клянусь. Я обещаю тебе, что ничего страшного не случится. Я знаю, — Ива говорила очень ласково и убедительно, словно медленно продавливая стену страха, вдруг вставшую между ней и секретарём, с усилием раздвигая плотную, вязкую мглу смятения и дотягиваясь голосом до самого сердца Алоиза.
Тот беспомощно и страдальчески свёл брови, сознавая всю бесполезность сопротивления.
— Всё пройдёт хорошо, и ничего дурного не случится. О, да, я знаю, я была неосмотрительна и расточительна. И я должна была хорошенько отдохнуть после этого ужасного сезона. Но мы не можем оставить это так. Я не справлюсь без тебя. В конце концов, кто-то должен будет вытащить меня обратно, — значительно добавила Ива.
Алоиз моментально поднял голову и посмотрел на хозяйку с решительностью человека, обречённого на смерть:
— О, да, мисс Ива, несомненно. Если вы считаете, что это необходимо.
— Совершенно необходимо. Прекрасно, ты молодец, Альвизе. Я сейчас должна нанести один визит, а ты подготовь всё необходимое для вечера. Скажи Беттине, что сегодня она не нужна. И не волнуйся.
— Подготовить стол, госпожа? — спросил секретарь.
