Брейн положил «сквоттер» на скамью и спросил:
– Ты сама-то как?
– Я даже не знаю! Минуту назад рыдала, думала, все – закончено выступление! А сейчас у меня восторг! Восторг!.. – закричала Зои. У нее была истерика.
– Погоди, это еще не все…
– Ты думаешь? – обернулась она.
– Смотри вперед. Обидно будет теперь перевернуться. Они обязательно предпримут что-то еще, у них есть пара часов в запасе, пока мы не прорвемся к жилой зоне.
– Ты же говорил, до города далеко?
– До города далеко. Но тут, судя по карте, начинаются хуторки, бензоколонки, магазинчики.
– Как же это уцелело, если была война?
– Война была на магистралях доставки и возле самих районов добычи, это чуть правее, на северо-восток. А эти люди партизан не интересовали. С них нечего взять.
Не снимая перчаток, Брейн запустил очередного «голубя».
– Ух ты, они у нас еще остались? – удивилась Зои.
– Да, еще даже один в запасе.
– Хорошая вещь.
– Отличная, если умеешь им пользоваться.
Он погнал дрона вперед, сразу наметив цель разведки – самый высокий холм с каменными вкраплениями по основанию. Это означало, что внутри горы находился скальный монолит, в котором самое место какому-нибудь защищенному бункеру.
И Брейн не ошибался. Там действительно располагался один из бункеров, и сейчас в нем происходила буря и полное смятение после того, как глупый вроде бы маневр перепуганных пассажиров броневика вдруг закончился потерей трех аппаратов сразу. «Танго», «Чарли» и «Виски» разлетелись на блестящие конфетти, когда по ним ударила скрытая в зарослях огневая установка.
Никто не мог понять, как эта установка туда пробралась и когда.
– Это была законсервированная точка! – кричал лейтенант, ответственный за космический телеграф.
– Вы хотите сказать, что мы столько лет не могли ее засечь? – с вызовом спросил начальник смены.
– Она должна была получать управляющие сигналы, а мы ничего на засекли, – сообщил оператор, и оба офицера уставились на него как на врага.
– Надо что-то делать, мы обязаны перехватить этот грузовик, господин начальник смены, – напомнил лейтенант.
– Сейчас я приму решение. Я сам приму решение.
– Вы не обязаны, вы можете прямо сейчас связаться с руководством планетарного сектора.
– Зачем же я поставлен сюда, если по каждому пустяку буду связываться с планетарным сектором?
– Значит, примете решение?
– Да, я принимаю решение. Бомбардир Рестлер!..
– Бомбардир Рестлер слушает, – отозвался офицер, лицо которого появилось на экране, а рядом пошла текстовая информация о его физическом состоянии, однако предназначалась она только для начальника смены – остальные ее не видели.
Бомбардир Рестлер находился в приемлемых кондициях и мог выполнять важные задания.
– Цель «двадцать три – подвижная», бомбардир Рестлер. Приказываю сделать упреждающий выстрел. Пусть в этот раз они выживут.
– Слушаюсь, господин начальник смены!
И спустя мгновение закрутились роторы генераторов и первые импульсы побежали по проводам к сверхмощным зарядным контурам.
Стрелки на индикаторах стали ложиться на горизонт, показывая набор зарядной емкости, но самое страшное оружие пока еще находилось в пути.
Открывались тайные казематы, и по рельсам узкоколеек с разных концов к единой позиции ехали сборные модули – элементы единого целого.
К тому моменту, когда оборудование было доставлено на позицию и собрано роботом-манипулятором, мощные электроприводы подняли фрагмент броневой плиты, которая снаружи выглядела как скала, с которой ветер и дожди смыли часть почвенного слоя.
109
В первое мгновение Брейну показалось, будто у КТМ сорвало потолок. В салоне стало светлее, и ворвавшийся ветер затрепал оборванную обшивку.
Зои оглянулась, и броневик вильнул.
– Держи руль! – крикнул Брейн, осматриваясь, и увидел два идеально круглых окна диаметром около полуметра. Их нельзя было назвать пробоинами – они были аккуратно и беззвучно вырезаны.
Невольно вспомнилась сбитая дискорама с пробоиной такого же вида, но большей по размеру.
– Что это было? – спросила Зои.
– Они дают нам последнее предупреждение, – ответил Брейн и бросил взгляд на ситуационный экран, где его друг-дрон выхватил панораму холма с распахнутой амбразурой, из которой торчало нечто, напоминавшее крейсерские орудия из старых исторических фильмов.
– Зои, давай правее – в балку! И газу! Газу!..
КТМ совершил прыжок, и следующий упреждающий удар испарил часть крыши.
– Ай! – вскрикнула Зои, хотя не было ни удара, ни вспышки. Однако свежего воздуха стало больше, а еще появились насекомые – одно другого страшнее. Они падали на пол, позли по стене и чистили ядовитые жала, сидя на скамьях. Однако Брейна в его бронированном костюме это не пугало. Решение пришло мгновенно, и он стал торопливо набивать новые команды, заставляя компьютер рассчитывать послойную диаграмму высот.
Брейн понимал, что уйти от этого орудия нельзя, и он собирался снова удивить врага. Но только если подобраться ближе и только по балке. Для этого требовалось точно рассчитать те высоты, где стрелки противника уже наверняка будут видеть цель, а где нет. Вот эти безопасные высоты Брейн и получил.
– Как спустишься в балку – не спеши, поднимайся в сторону горы!
– Но оттуда же стреляют!
– Стреляют, – согласился Брейн, торопливо набивая зарядную коробку гранатами. Он брал только с красной полоской – повышенной мощности. А еще дополнительный блок прицеливания – это плюс полтора килограмма к «сквоттеру», зато какая эффективность!
– Ты куда собрался? – дрогнувшим голосом спросила Зои, исходя за сегодня уже седьмым потом.
– Еще одна прогулка, Зои! А тебе придется снова сыграть отвлекающую роль!
– Я готова! – прокричала она, и Брейну показалось, что Зои кричала, чтобы подбодрить саму себя. Она была крепкой девушкой, но только Брейну приходилось совершать экзотические вояжи такого рода.
Наконец все было готово – прицельный блок подсоединен к «сквоттеру», в зарядном лотке подствольника пять гранат и в запасе пара магазинов средней вместимости. Так, на всякий случай.
– Зои, у тебя на экране карта! Будешь двигаться по синей зоне до отметки, там я соскочу, а ты перевалишь в следующую балку, но на какое-то время они будут видеть верх броневика, примерно на метр, понимаешь?
– Да, я пригнусь!
– Ну… можно и так, – согласился Брейн, поскольку больше ничего предложить уже не мог.
