– Нет, Живодер, – ответил Седой. – Не убью. Мне нужен Зубр… И еще один сталкер, кстати.
– Кто?
– Называется Молодой.
– Не слыхал.
– Он из «Воли».
– Вот у них и спроси.
– А я и спросил.
– И как?
– Послали они меня. Связываться с ними не рискнул. Решил обойтись своими силами. Ну и буквально несколько часов назад этот самый Молодой со своим другом точно так же, традиционно раскидав моих людей, ушел со Скадовска. Просто заговор какой-то.
– Может, люди – не серьезные?
– Да нет, сам же видел, – Седой кивнул на труп Кота. – В общем, Живодер, я остро нуждаюсь в твоей помощи. Есть для тебя задание. Припугнуть тебя – не проблема, но это только для разовой услуги действенно. А у нас, чувствую я, будет долгосрочное сотрудничество. Поэтому давай договариваться о цене. Мне нужны двое: Зубр и Молодой. Сколько ты хочешь?
– По сто штук за голову.
– Ты хотел сказать, по пятьдесят?
– Нет, по сто.
– Пусть все-таки будет по пятьдесят. И не спорь. Устал я от вас от всех. У меня сроку – три дня. Минимум, который требуется от тебя, сказать, где они находятся в конкретный момент. Максимум – принести мне их упакованными. Вот тогда получишь по сто. Но, судя по всему, это нереально.
– А нужны они живыми?
– Живыми. Точнее, так: Молодой живым, а от Зубра мне нужен «ключ».
– Он как раз его мне нес, когда твои на него напали.
– Он нес продавать, а у меня нет возможности платить за него ту сумму, которую он запросил.
– Значит, и мне ты не заплатишь, если я тебе его найду?
– Логичное предположение, – улыбнулся Седой. – Давай сделаем по-другому. Я тебе заранее перечислю деньги. За обоих. Но если не найдешь, придется возвращать.
– Теперь мне можно распутать ноги? – поинтересовался Живодер после небольшой паузы.
– Можно.
Седой поднялся и, подойдя к одному из своих бойцов, начал ему что-то тихо говорить. Живодер некоторое время пытался отлепить скотч, потом достал зажигалку и принялся пережигать ленту. Запахло жженой пластмассой, Седой обернулся и сделал знак солдату – тот подошел к сталкеру и перерезал скотч ножом. Потом бойцы вышли из подвала, а Седой вернулся к столу.
– Смотри, Живодер, эти ребята мне нужны срочно.
– Не обещаю.
– Но постарайся, хорошо?
Живодер поморщился и сплюнул на пол. Седой снова стрельнул сигарету. Так они и сидели в тишине, пока не вернулись двое солдат с большой черной сумкой. Они быстро запихнули в сумку труп Кота, застегнули молнию и так же молча вышли.
– Кровь сам смоешь, – сказал Седой, поднимаясь.
– Что про Кота сказать?
– Придумай что-нибудь. Здесь Зона – люди часто пропадают.
– Шел бы ты уже, военный… – Живодер снова плюнул под ноги.
– Иду уже, барыга.
Седой махнул на прощание и скрылся за дверью. Было раннее утро – в баре никого, даже за стойкой. Седой удовлетворенно кивнул и поднялся на улицу. У забора, возле проржавевших покосившихся ворот его поджидал «уазик». Второй джип, с пулеметом на турели и длинным металлическим щупом, торчащим спереди, стоял по ту сторону ворот, ствол пулемета как бы невзначай был направлен на смотровую вышку, где сидел наблюдатель. Возле машин курили солдаты, посматривая по сторонам.
– Поехали, – скомандовал Седой, запрыгивая на заднее сиденье.
Машины тронулись с места. Подпрыгивая на изломанном асфальте, вырулили на такую же разбитую дорогу – все это время Седой пытался кому-то дозвониться по спутниковому телефону. В какой-то момент телефон зазвонил сам.
– Это Черный, – сквозь скрежет помех голос звучал невнятно.
– Здесь Седой, слушаю.
– Нашли группу Бубны. Точнее, то, что от нее осталось.
– Твою-то мать! – выругался Седой. – Кто?
– Кто-то из мутантов. Подраны здорово.
– Может, потом мутанты порвали, после того, как ребят кто-то положил?
– Огнестрела ни у кого нет.
– Где вы?
– У лесопилки.
– Выдвигайтесь к базе. Там поговорим. Отбой.
Седой бросил телефон на сиденье и хмуро уставился вперед. Дорога шла через редкий перелесок, по насыпи. Внизу, на поляне, у переливающегося радужными пятнами пруда, с визгливым лаем носилась группа собак. Седой достал пистолет и в сердцах выпустил в живность всю обойму. Пара псов упала, остальные сразу набросились на трупы.
– Товарищ полковник, – хмуро отозвался водитель, – не стреляйте, а то кого-нибудь покрупнее на звук принесет.
– Рули давай, – отмахнулся Седой и, поменяв обойму, убрал пистолет.
Машины ехали медленно, водитель первого «УАЗа» внимательно следил за щупом – трехметровым куском арматуры, прикрученным к переднему бамперу. Второй боец как заведенный оглядывался по сторонам. Было видно, что люди нервничают: Зона могла преподнести сюрприз в любой момент. Седой перевел взгляд на солдата, сидящего перед ним – тот точно так же крутил головой из стороны в сторону, на коленях у него лежал «РГ-6», ручной гранатомет, рука непроизвольно поглаживала приклад.
«Нервы на пределе, – думал Седой, – скоро срывы начнутся». Не нравится бойцам Зона, боятся они ее. А от отряда спецов за пару дней уже восемь человек в минус. Если так дело пойдет – операция закончится не начавшись. Седой снова схватил телефон. Попытался набрать номер, но заметил, что связи нет.
– Тимощук, вот ты мне скажи, почему в этой Зоне всегда такая жопа творится, а?
– Потому что это Зона, товарищ полковник, – откликнулся водитель.
– Разбомбить бы тут все к чертям, – добавил второй боец, перехватив гранатомет.
– Аполитично рассуждаешь, товарищ лейтенант. Как-то раз такой же, как ты, только почему-то в звании генерала, проявил инициативу. У двадцать седьмого километра Периметра особый аномальный сектор знаешь? Вы его еще Новой Землей называете?
– Знаю.
– Ну так вот, этой Новой Земли до бомбардировки Зоны не было. А потом стало все наоборот. Новая Земля есть, а генерала того больше нету. Так что ты лучше по сторонам смотри и гранатомет не лапай – при такой тряске неровен час выстрелишь под ноги, придется тебя на гауптвахту сажать.
Седой снова взял телефон и, проверив сеть, нажал вызов.
– Здесь Седой. Черный доложил? Хорошо. Давай-ка собирайся. Чтобы к утру все было готово. Отбой.
Седой убрал телефон и стрельнул у водителя сигарету. Дорога вышла на открытую местность, по бокам насыпи потянулись поля, заросшие высокой серо-зеленой травой. Машины, аккуратно объезжая колдобины, плелись под горку со скоростью быстрого пешехода. Солнце поднялось уже высоко и припекало почти по-летнему.
