Шарлотта чувствовала, что теряет мысль в этом потоке метафор и бодрых ухмылок, но все же продолжала расспрашивать друга Сиднея.
– Странно, что мистер Паркер вчера ни разу не обмолвился о вашем приезде?
– Это в порядке вещей. Ведь он тогда еще не был уверен в том, что я всё-таки приеду, – признался он откровенно. – Сидней всегда упрекает меня за непостоянство. Но раз уж я обещал, что помогу ему с Генри, невзирая на возможные недоразумения, то вот я здесь. Лошадей всегда надо держать наготове.
– Лошадей? – переспросила Шарлотта озадаченно.
– Ну да, лошадей… Лошадей надо всегда держать запряженными. Не берите в голову, знаете, это такая поговорка, – пояснил мистер Каттон, с комичным выражением тревоги на лице и тут же расхохотался. Вы разве не слышали от Сиднея эту пословицу?
– В самом деле, не слышала. Что она означает?
– Означает? О, ничего особенного. Просто – пословица, которую мы вспоминаем… когда говорим о парнях, попадающих в такую ситуацию, как Генри.
– Понимаю. Но…
Но в этот момент их разговор был прерван самим Генри, чье появление мистер Каттон приветствовал с очевидным облегчением. Сэр Эдвард с возрастающей досадой поглядывал на мистера Каттона, не зная, как помешать ему присоединиться к компании. Но всё же ему пришлось уступить, и он позволил Генри представить вновь прибывшего джентльмена всем юным леди: сначала своей сестре, затем мисс Бриртон и, наконец, обеим мисс Бофорт.
Но как только дружная компания направилась по выбранному маршруту, Реджинальд Каттон сразу предложил руку Шарлотте и порядком ее повесил по пути на пляж своими неосмотрительными комментариями.
– О, а эта мисс Денхэм весьма хищная особа! Сидней первым делом предостерег меня, сказав, что она – единственная леди, которую в Сэндитоне стоит опасаться по-настоящему. Он посоветовал мне приударить за этими очаровательными и безобидными Бофортами. Но только не за мисс Денхэм. Сказал, что как только она увидит моё ландо, то станет постоянно вертеться вокруг меня, поэтому я приказал кучеру надежно укрыть его в конюшне.
Шарлотта едва не расхохоталась. Реджинальд своей непринужденностью и остроумием напоминал ей Сиднея, когда они первый раз разговорились в гостиной Паркеров. Она сразу вспомнила откровенные и беззаботные замечания, которые он отпускал обо всех своих родственниках и свое смущение, когда она не знала, как реагировать на его дерзкие шутки. После общения с Сиднеем она по-другому смотрела на его друга. И хотя чувствовала, что должна сделать Реджинальду замечание и осадить его, но не могла не рассмеяться, за что мистер Каттон был ей чрезвычайно признателен.
– Я вижу, что мы можем прекрасно ладить друг с другом, мисс Хейвуд, и не сомневаюсь, что Вы понимаете меня. Я готов помочь Генри. Но пока мне придется какое-то время сидеть без дела в Сэндитоне, пока не приедет Сидней, и я просто не могу представить себе, чем я мог бы здесь заняться? Если у Вас на этот счет появятся идеи, я тут как тут. Конечно, я не так проворен и изобретателен как Сидней, но я сделаю все, что в моих силах.
Шарлотта недоумевала, как следует понимать это предложение и успокоила себя тем, что мистер Каттон относит ее к той категории людей, которые любое новое знакомство воспринимают как значимое событие и интересное времяпрепровождение.
– А Вы надолго в Сэндитон?
– Надолго? Не знаю, Ну, это будет зависеть от многих причин. Сидней говорит, что пока неизвестно, когда корабль Генри отплывет в Бенгалию.
– А мистер Бруденалл всё это время будет оставаться в Сэндитоне? Я полагала, что он скоро возвратится в Лондон, тем более, что свадьба его кузины уже благополучно состоялась.
– Свадьба его кузины? Но… – Реджинальд запнулся в таком замешательстве, что Шарлотта решила поведать ему некоторые деликатные детали. – Вы вполне можете довериться мне. Я прекрасно понимаю, что мистер Бруденалл не хочет, чтобы все знали точную дату бракосочетания его кузины, но вчера мистер Паркер сам сказал мне об этом.
– Он сказал, в самом деле? О, ну, что ж, хорошо… – Реджинальд снова рассмеялся и довольно ловко заметил. – Простите, мне порой очень трудно угадать, что и кому говорит наш Сидней.
– Я тоже не могу предположить, насколько он был откровенен с другими, – прошептала Шарлотта. – Но насколько я знаю, о дате свадьбы он вчера сказал только мне и мисс Бриртон.
– Конечно-конечно. Мисс Бриртон… Сидней как раз вчера рассказывал мне о ней, – кивнул Реджинальд. – Я, правда, не всё помню, что он говорил мне, так как слушал его сквозь сон. Ну, Вы знаете, как это бывает с Сиднеем, он вообще не обращал внимания на мои возражения. Когда он занят каким-нибудь важным делом, то ведет себя порой деспотически, совершенно не принимая в расчет ни свои, ни чужие нравственные обязанности. Меня это не на шутку беспокоит. Два сердца разбиты. И так запросто швыряет их в разные стороны. Славный малый – заставляет своих друзей плясать под его дудку.
– Да, – согласилась Шарлотта. – Он манипулирует людьми. Он…
– О! В этом смысле просто замечательный парень, – прервал весело Реджинальд. – Всегда убедит, что делает все только для нашего же собственного блага. То же самое он сказал и Генри. Но вчера вечером я честно предупредил его, когда он перечислил все возможные переделки, в которые я могу угодить на курорте, что нам обоим просто повезет, если за целую неделю в Сэндитоне я не попаду в какую-нибудь историю. И знаете, что он мне ответил? – О, с тобой абсолютно ничего не случится, Реджинальд. Только держись поближе к моему другу, мисс Хейвуд, и у тебя не будет никаких проблем. – Это были его последние слова.
Шарлотта была благодарна Сиднею, что он так лестно рекомендовал ее своему другу. Но всё-таки что-то в его фразе задело ее самолюбие. Почему Сидней был так уверен, что его друг будет в безопасности именно в ее обществе? Ясно, что Реджинальд повеса и озорник, и она уже позволила ему несколько развязно вести себя в ее присутствии.
Но нет ли во всем этом чего-то еще, что Сидней и он хотели скрыть от ее уже не таких проницательных глазах? Рассчитывали, что она чего-то не заметит или простит? Но всё-таки Сидней поручил своего друга именно ей, и это обстоятельство заставило ее сердце еще сильнее забиться в груди, и она была почти готова смотреть сквозь пальцы на любые мотивы и полностью готова к тому, чтобы оценить этот комплимент столь же высоко, как и ее «смеющиеся серые глаза».
Именно эти невольные маленькие подарки, которые Реджинальд как бы случайно преподнес ей, заставляли ее внимательно слушать его, хотя в другой ситуации она бы быстро потеряла интерес к мистеру Каттону. Казалось, он был полон решимости принять ее в качестве своей наперсницы и продолжал оживленно говорить, порой не дожидаясь её ответов. Все темы неизбежно приводили его к личности Сиднея и обладание этим общим другом, протянуло между ними почти осязаемую нить симпатии.
– Конечно, я вполне понимаю, что Сидней должен был поехать в Лондон. Очень занятой человек. Три неотложных заседания комиссии, говорит он, и он едва ли мог приказать мне присутствовать на них. Я бы ни слова не понял там о газе, освещении и коксе.
