– Добрый вечер, Томас, – непринужденно сказала она. – Надеюсь, что у детей прошел коклюш, Джон?
Утомленная лошадь невольно остановилась, теперь возвращение Шарлотты домой, и встреча на холме выглядели совершенно естественными. Только Сэр Эдвард ошеломленно смотрел из кабриолета на свою недавнюю пленницу и двух плечистых фермеров и не решался вмешаться. До него доносился их оживленный разговор, несколько раз прозвучало его имя, но ни Шарлотта, ни эти двое крепких парней, учтиво приветствовавшие мисс Хейвуд из Вилингдена, даже не глянули в его сторону, для них он был совершенно чужим человеком. Шарлотта обернулась лишь раз, чтобы попрощаться.
– Благодарю вас, сэр, – сказала она и невозмутимо посмотрела на сэра Эдварда. – Вы были так любезны, что из-за меня свернули с вашей дороги. Не смею Вас дольше беспокоить, мне тут осталось пройти совсем немного пешком. Через несколько минут я буду дома. Желаю вам приятного вечера.
Подарив ему легкий реверанс и кивнув с улыбкой фермерам, Шарлотта ловко повернулась на каблуках и уверенно направилась домой через поле, даже не удостоив растерявшегося сэра Эдварда торжествующего взгляда.
Глава 29
Семейство Хейвудов рассаживалось за большим столом, готовясь к вечернему чаепитию, когда на пороге гостиной появилась запыхавшаяся Шарлотта в дорожном платье. Никто не ожидал, что она вернется из Сэндитона сегодня, придет пешком через поле, одна без сопровождающего и вещей и даже не сообщит о своем приезде заранее. Но мистер и миссис Хейвуд, как благоразумные родители, восприняли такое внезапное возвращение старшей дочери в отчий дом достойно, и когда счастливые братья и сестры, обступившие Шарлотту, немного угомонились, решили деликатно расспросить ее. Шарлотта рассказала все так последовательно и спокойно, что ее история не встревожила, а скорее удивила их.
Направляясь к дому по полю, она тщательно обдумала, что скажет им, и почти ничего не утаила. «Почти» касалось только Клары Бриртон и Генри Бруденалла, которых она предусмотрительно не упомянула ни разу, считая, что это полуправда сейчас необходима абсолютно всем. Если бы мистер и миссис Хейвуд когда-нибудь познакомились с Кларой, то, вероятно, восприняли бы ее очень субъективно, как прекрасную героиню романа и ожидали бы от нее ярких чувств и неожиданных поступков, хотя Клара была совсем не такой. Но даже Шарлотте, действительно знавшей ее, казалось невероятным, чтобы сразу два молодых человека в один и тот же день планировали бежать с ней.
Стараясь избежать неудобных вопросов, Шарлотта ограничилась в своем рассказе поездкой в Хейлсхем, куда она отправилась с единственной целью – встретить племянницу леди Денхэм и где ее так неожиданно похитил любимый племянник всё той же леди Денхэм. Рассказав самую суть, не упоминая своих первых эмоций – паники и гнева, она заметила, как переживают случившееся ее милые домочадцы. Стараясь поскорее забыть потрясения сегодняшнего дня и отвлечь их от тревожных мыслей, Шарлотта с удовольствием заняла своё место за семейным столом, разливала чай младшим братьям и сестрам и мечтала поскорее уйти в свою комнату, где она могла дать волю своим чувствам. В какой-то момент ей показалось, что родители не совсем поверили в эту историю о злодейском поведении сэра Эдварда. О подобных приключениях миссис Хейвуд порой узнавала из романов, повествующих об удивительных нравах далеких странах. Но чтобы подобное происходило в тихих и спокойных графствах Англии, да и еще с ее разумной дочерью? Нет, это казалось совсем уж невероятным. Что касается мистера Хейвуда, то ему даже в голову не приходило, что такую глупость вообще можно задумать и, уж тем более, осуществить. Он задавал дочери неожиданные вопросы, которые свидетельствовали скорее об искреннем удивлении, чем о беспокойстве за судьбу Шарлотты.
– Так, ты говоришь, что этот молодой человек пытался насильно увезти тебя днем и к тому же в открытом кабриолете?
– Да, сэр.
– И в итоге довез тебя прямо к родному дому, не доехав всего лишь километр до наших ворот?
– Я сомневаюсь, что он догадывался о том, что мы едем в Виллигден. – Мне с самого начала показалось, что он немного не в себе и поэтому едва ли точно знал, где мой дом. Скорее всего, у сэра Эдварда просто не было выбора, и он решил отправиться в охотничий домик своего друга, так как собственные финансовые возможности были весьма ограничены.
– Вот оно что! Тогда мне совершенно ясно, почему у него всего-навсего кабриолет и одна единственная лошадь, – согласился ее отец, в изумлении качая головой, размышляя о такой нелепой подготовке побега. – По-моему, все это выглядит довольно глупо. Без денег позволить себе такое приключение! Прости Господи! Весьма странно! Ну что же, Шарлотта, ты проявила свой обычный здравый смысл и мне лишь жаль, что так внезапно прервался твой отдых. Впрочем, тебе оставалось пробыть в Сэндитоне всего два дня. Я рад снова видеть тебя дома. Но, милая моя, ты должна сегодня же написать письмо мистеру и миссис Паркерам. Боюсь, что они очень обеспокоены твоим исчезновением.
– Да-да, конечно, они ведь не знают тебя так хорошо как мы, и эта ужасная история должна очень встревожить их, – согласилась с ним миссис Хейвуд.
– Завтра утром я первым делом напишу им, – пообещала Шарлотта и, видя, что родителям больше нечего добавить, быстро удалилась в свою комнату, чтобы скрыть нервный срыв, который неизбежно грозил ей. Ее вывело из равновесия вовсе не похищение, а счастливый исход приключения. Всего несколько часов назад она стояла на выезде из Хейлсхема и с тоской смотрела в сторону Виллингдена, а уже к вечеру ее мечта исполнилась – она оказалась дома. Но ее душевное состояние никогда не было таким подавленным, а мысли – грустными.
В эту ночь она так и не уснула и, поднявшись на рассвете, взялась за письмо Паркерам. Она не сомневалась, что они будут расстроены, узнав, что случилось с ней и поэтому стремилась изложить всё так, чтобы они не чувствовали своей вины и не беспокоились о ней; она также хотела извиниться перед ними за свое невольное содействие побегу Клары и Генри и старалась объяснить поведение непредсказуемого сэра Эдварда, которое никак не укладывалось в ее благоразумной голове, поэтому задача у Шарлотты была весьма непростой.
Она старательно писала и снова переписывала письмо, которое в итоге получилось ясным и логичным. В нем не было ничего лишнего. Она дала волю своим чувствам только тогда, когда благодарила Паркеров за возможность прекрасно отдохнуть и просила прислать ее дорожный сундучок с вещами.
«Я никогда не забуду о Сэндитоне, – медленно вывела она в конце после долгих размышлений, – а лето, проведенное там, всегда будет одним из моих самых счастливых воспоминаний».
И, почувствовав, что готова расплакаться, быстро написала свое имя в углу, поспешно запечатала письмо, даже не перечитав и, положив его на конторку отца, выбежала на тенистую аллею, обсаженную кустарником. Всё было в прошлом, ей, действительно, остались только воспоминания. Прогуливаясь по аккуратным садовым дорожкам, Шарлотта старалась убедить себя в том, что никогда не могла рассчитывать на что-то большее, и все же не раз вздохнула, сожалея, что все это окончилось так внезапно, ей не хватило буквально нескольких дней, чтобы настроиться на отъезд из Сэндитона.
