Книга Предания о самураях, страница 74. Автор книги Джеймс С. Бенневиль

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Предания о самураях»

Cтраница 74

Для придания завершенной формы линию застав выстроили вдоль всего горного хребта – у Сэнкокухары, Якурасавы, Танимуры, Кавамуры, где подходил путь на Асигари. Тем самым удалось закрыть подход со стороны Суругу. Нефугава-сэки (застава) плотно перегораживала прибрежную дорогу из Идзу. Сторожевая служба здесь проявляла такую высокую бдительность, что обычным явлением считалось обнаружение тел путников, заблудившихся в сложном лабиринте долин и кряжей по причине снегопадов и бурь во время бесплодной попытки проникнуть незамеченными. Такие находки служили наглядным примером для потенциальных нарушителей установленного порядка. В летописи находим такую информацию: «В прежние времена эти заставы сооружались на границах феодальных владений, они никому не мешали, но зато сокращали собственные узкие границы феодов. Во времена Токугава ставили государственные заставы, и они затрудняли движение в государственном масштабе».

Следовательно, народ ненавидел такие заставы. «В дневниках, путевых заметках, исторических хрониках авторы все как один осуждают их изобретателей». Всем путникам полагалось носить при себе паспорта (sine qua non), и все они загонялись в сети этих застав; следовательно, остальным заставам придавалось небольшое значение. Но уделим и им минутку. Там проверяли паспорта самураев, подписанные их господином; паспорта земледельцев, подписанные нануси (старостой деревни). Иногда сверх того требовали скрепляющую подпись правителя. Предметом обыска считалось оружие, оно же грозило владельцу неприятностями. Женщины и дети из ясики даймё, заключенные в Эдо, пытались сбежать в свои родные уезды. Особое внимание уделялось встречным потокам путников с востока на запад и обратно, причем часто случались беспочвенные задержания честных людей. Ниже приводятся некоторые правила проверки, всегда добросовестно выполнявшиеся стражей застав:

1. При уходе с заставы следует снимать шляпы (для опознания).

2. Дверцы норимона (паланкина) следует держать открытыми (для опознания).

3. Женщины должны представлять письменное поручительство для тщательного ознакомления (их путешествие сопрягалось со всевозможными унижениями).

4. Женщины в паланкинах должны подвергаться осмотру со стороны женщин – служащих заставы (чтобы подтвердить их пол).

5. Раненых, мертвых или сомнительных лиц без письменного поручительства через заставу не пропускать.

6. Такие правила не распространялись на додзининов (придворных лиц), однако подозрительных типов могли задержать до выяснения личности.

(Две последние нормы подвергались самому широкому толкованию.)

Данные правила вступили в силу во втором месяце 2 года периода Сётоку (7 марта – 6 апреля 1712 года).

Предположим, беременная женщина в дороге родила девочку. Беда! Ведь в ее письменном поручительстве значится только одна женщина. Ей не дадут пройти дальше. Женщина должна получить разрешение на отлучку от самого кусю-якунина (чиновника, распоряжающегося отпускными свидетельствами) с печатью нануси. Даймё рангом пониже должен был покинуть паланкин (норимон), чтобы пропустить своего начальника. Таким образом, открытые двери паланкина служили дополнительным источником раздражения для тех, кого в них несли. При этом существовали подкупающие моменты – сила ног и рук носильщиков паланкинов из Хаконэ и доброе отношение работников постоялых дворов. Носильщиков кресел называли кумосукэ – страхующие тучу. Почему? Автор становится многословным до такой степени, что теряется смысл сказанного. Проявим мудрость и на его примере не станем пробираться сквозь дебри «японских реалий». При всем этом путешественники Эдо отдавали предпочтение курорту в Тоносаве. Этому симпатичному месту один Сюнсуй, сопровождавший Мито-но Мицукуни, присвоил название Сёрияма. В древности Гэнсоку Отэи из Тоды (Китая) искал уединения с прекрасной принцессой Ёкии в горах Черной лошади (Эисан). Этот император принимал ванны с целебными водами, которые помогли ему восстановить мужскую силу. В результате Сюнсуй, очарованный пейзажем, разразился хвалебными речами и назвал купель Тоносава – Сёрито, а место – Сёрисан.

Тропа здесь вела вниз через Сэнкокухары в Сококуру, то есть через глубокую впадину по цурибаси (подвесной бамбуковый мост), а потом по долине до Юмото, по которой карабкались Тэрутэ с Косиро, чтобы найти Сукэсигэ в городе Одавара. Натянув мэсэки-гаса (башлык), наш самурай в темноте покинул Мисима-Эки и поскакал по горному склону к перевалу Хаконэ, чтобы пройти его по Мото-Хаконэ и дороге Юсакаяма. Ночь выдалась темная, небо выглядело тяжелым от туч, продвижение по мрачному лесу, поросшему соснами и кедрами, шло медленно. Потом тропа стала подниматься все круче и круче, причем кочек тоже прибавилось. Периодические раскаты грома и вспышки молнии говорили о приближении бури. Упали крупные капли дождя. И за ними сплошной стеной обрушился ливень. Сукэсигэ не смог удержаться от жеста раздражения. «Идза! Что за неудачное начало пути! Во время бури в лесу укрытия от непогоды не найти. Сукэсигэ готов окунуться в ливень и холод. Вот уж точно никто больше не выйдет из дома в такую грозу». С вершин гор тоскливо дул ледяной ветер, струи дождя поливали одежду и, как казалось, промочили ее до последней нитки. Его бил озноб. Погоняемый всадником, Оникагэ стремительно нес своего хозяина через безмолвную деревушку Сасахара. Преодолев наиболее отвесный склон, Сукэсигэ остановил своего коня, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями. Неистовые шквалы ливня перешли в обложной дождь. Сукэсигэ невозмутимо сидел на своем коне, единственное укрытие от ледяного душа ему предоставляли развесистые ветви сосен и его широкая шляпа. Пока он размышлял по поводу недавних горьких событий, в воздухе неожиданно поплыл звук флейты: фью, фью, фью. Сукэсигэ охватило оцепенение. Прекрасная мелодия флейты на этой унылой горной дороге, среди диких долин, густого леса, крутых склонов гор с многочисленными пещерами звучала как-то странно, просто необъяснимо. «Откуда мелодия флейты в таком пустынном месте?! Кто это додумался музыкой развлекать себя в пути через дикую местность в такое позднее время?» Звук флейты, скорее жалобный, чем радостный, зазвучал ближе. Казалось, что не человеческие губы, а чей-то страдающий разум продувает воздух через тонкую трубочку. Сукэсигэ взялся за рукоять своего меча. Тут во весь рост появился сам флейтист, карабкавшийся по крутому склону от деревушки, расположенной внизу. Это была худенькая девушка лет четырнадцати или пятнадцати, только личико торчало из-под надетого на голову башлыка – дзукина. В левой руке она несла посох, на конце которого висел белый фонарь. Пальцы ее правой руки бегали по отверстиям флейты, прижатой к губам. Перед самураем она остановилась: «Аре-ё! С робостью и трепетом, милостивый государь, в одежде, промоченной ливнем, вам грозит простуда. Соизвольте следовать за мной до пристанища, расположенного совсем рядом. Его хозяин с удовольствием предоставит вашей уважаемой персоне возможность просушиться, отдохнуть с дороги. Я вас провожу». – «Спасибо за приглашение, добрая нэсан, – улыбнулся Сукэсигэ. – Неужели Данна не сердится на вас за отсутствие дома в такой поздний час? А вдруг и гостю нагорит за компанию?» Он оглядел девушку с едва скрываемым любопытством. Ее одежда выглядела так, будто ливень ее не тронул. Она ответила скорее на его взгляд, чем на сам вопрос: «Мне повезло больше, чем вам, милостивый государь: удалось найти укрытие от бури. Поэтому я и припозднилась с возвращением после выполнения поручения хозяина. Вас встретят с радостью и теплотой». Сукэсигэ задумался. «В любом случае хотя бы посушу одежду у огня. В промокшей одежде можно и расхвораться… Пусть будет по-вашему, девушка! Примите искреннюю благодарность за добрую заботу обо мне». Он направил Оникагэ по лесной тропе вслед за девушкой. Перебирая пальцами по флейте, она прошла некоторое расстояние вдоль склона в замкнутую лощину. Здесь показался забор и крестьянские ворота. Сукэсигэ увидел дом, причем совсем не скромный. Девушка скрылась за домом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация