Ну да в этот раз я и не собирался мурыжить его особенно долго. А что касается молодой супруги – ничего, пусть привыкает…
– …и еще одно: как нам стало известно, Твардовский, дабы попытаться пропихнуть рассказ Солженицына в своем журнале, решил выйти на Хрущева, – бесхитростно уходя от скользкой темы с потерянным наружкой венгром, Марков переключился на прозу. В прямом смысле слова.
– Горбатого могила исправит, а упрямого – дубина. Да, Олег Сергеевич, в качестве ремарки – это все-таки не ЕГО, не Твардовского журнал, а государственный. Ну-ну продолжай.
– Твардовский подготовил письмо на имя Никиты Сергеевича, в котором дал собственную оценку солженицынского произведения. И теперь, похоже, будет искать возможность передать его Первому вместе с рукописью.
– Даже так? А текст письма?
– Так точно. Имеется, – Марков раскрыл папку и протянул машинописный, судя по оттиску – второй кальки, лист.
(Любопытно бы узнать: в чьих сейфах хранятся сейчас первые два?)
«…Речь идёт о поразительно талантливой повести А. Солженицына „Один день Ивана Денисовича“. Имя этого автора до сих пор никому не было известно, но завтра может стать одним из замечательных имён нашей литературы…»
(На самом деле завтра оно может стать сладкой пилюлей для них и хреном с редькой для нас.)
«Это не только мое глубокое убеждение. К единодушной высокой оценке этой редкой литературной находки моими соредакторами по журналу „Новый мир“, в том числе К. Фединым, присоединяются и голоса других видных критиков и писателей, имевших возможность ознакомиться с ней в рукописи…»
(Та-ак, то бишь и Федин туда же? На восьмом десятке повелся на колядки?)
«…если Вы, Никита Сергеевич, найдёте возможность уделить внимание этой рукописи, я буду счастлив, как если бы речь шла о моём собственном произведении…»
(А ведь это пишет, на минуточку, автор Тёркина! Вишь как: снаружи костистый, а внутри-то – дряннистый.)
Я дочитал панегирик Твардовского и убрал в ящик стола:
– Эту слезливую цидулю пока у себя подержу. При случае подсуну Семичастному
[9]
, пусть ознакомится.
– Хотите через голову Грибанова действовать? – понимающе кивнул Марков. – В принципе, зная отношение шефа ко всем этим борзописцам, оно правильно. Помните, как он чихвостил Пастернака? Еще будучи секретарем ЦК ВЛКСМ?
[10]
(Вот терпеть не могу, когда свежеснесенные яйца, хотя бы и с новенькими капитанскими погонами, начинают учить пожившую курицу при лампасах. Причем замечаю, что это уже не первый случай. И не только с Марковым. Чегой-та мой личный состав в последнее время не по-детски рассупонился? Может, тоже пресловутой оттепели нанюхались? Так я им в таком разе легко обеспечу заморозки. На раз-два.)
– Когда мне понадобится твой, Олег Сергеевич, компетентный комментарий к моим соображениям, я обязательно дам знать.
– Виноват, извините.
– Признание суть есть половина исправления. У тебя всё? Или еще что-нибудь?
– Вы просили уточнить, когда и где состоится читательская встреча со старым большевиком. Послезавтра, в 18:00. В актовом зале ДК коммунальщиков.
– Да-да, спасибо, что напомнил.
Я перелистнул страничку настольного календаря и чирканул себе напоминалочку: «Пн-к. 18:00. ЦК им. Зуева. Гиль».
– По линии младших братьев на неделе было чего интересного?
Марков зашелестел страницами:
– В Свердловской области подломили сельскую церковь. Злоумышленников взяли в райцентре два дня спустя.
– Профессиональные клюквенники
[11]
?
– Судя по тому, что за три иконы девятнадцатого века рассчитывали выручить двести рублей, – любители.
– Понятно. Еще что?
– В Одессе задержали механика сухогруза «Профессор Волчанский», некоего Скаргу Г. Б., при попытке реализовать контрабандно ввезенные из Греции журналы «Плейбой».
– То-то праздник для одесской милиции! Небось уже раздеребанили весь товар постранично?
– Во вторник в Ленинграде обчистили квартиру замдиректора Кузнечного рынка Карапетяна. А буквально сегодня утром нанесли визит в жилище директора местной обувной фабрики «Восход». В обоих случаях взяли наличность и антиквариат. Много.
– Полагаешь, действовала одна и та же группа? Марков пожал плечами:
– Подождем до следующего обноса.
– В смысле?
– Вы же сами, Владимир Николаевич, учили, что один раз – это случайность, два – совпадение, а вот три – закономерность.
(Хм… Ну, допустим, я тебя и другому учил. Например, тому, что фактов всегда достаточно. Не хватает фантазии.)
– Ладно, бог с ними. С ленинградскими директорами и их антикварным барахлом. А про американцев ты мне, часом, ничего сказать не желаешь?
– Каких американцев? – насторожился Марков.
– Тех, что взалкали приобщиться к русской художественной культуре и намерены завтра посетить Третьяковку?
Олег Сергеевич облегченно выдохнул, а следом выкатил восторженное:
– А откуда вы?.. Они же только этим утром с запросом обратились?
– Э-эх, Марков-Марков! Ты девиз Первого мукомольного комбината знаешь?
– Нет.
– «Где хороший учет – там зерно не утечет». Сколько человек планируете прицепить к сопровождению?
– Троих. Плюс – экскурсовод, разумеется, будет из наших.
– Оксана или Марья Сергеевна?
– Честно говоря, не в курсе.
– Пусть будет Оксана – она и порасторопнее, и пофигуристее. Не картинами же единственно жив экскурсант? Да и акцент у Ксюшки не столь груб, как у бабы Маши.
– Хорошо, я пометил. Может, есть смысл на время экскурсии американцев ограничить доступ прочим посетителям?
– Много чести! Музей должен работать в обычном режиме. Не думаю, что за культпоходом наших заморских друзей скрывается нечто большее, но бдительности все равно прошу не терять. В случае возникновения любых внештатных ситуаций – докладывать незамедлительно.
