– Когда посчитал, что дружить со мной обойдется дешевле, чем воевать.
– В любом случае это дело прошлое. А сейчас я предлагаю тебе большую сумму и возможность навредить твоим врагам. Если Дрого окажется на воле, то… ну, ты сам понимаешь.
– Еще раз говорю: мне надо подумать и посоветоваться со своей командой.
– Командой? До этого ты предпочитал действовать один.
– Времена меняются, Укорт. И не пытайся на меня давить. Я дам ответ через два дня.
Укорту осталось только согласиться, хотя ему это явно не понравилось. Было понятно, что с таких позиций он разговаривать со мной не хотел. Вот если бы я не смог вернуть свой долг… Но сейчас ситуацию определял не Укорт, а я, и это ему нравиться не могло.
– Что ж, буду ждать. Но постарайся не тянуть…
– Я понимаю, Укорт. Постараюсь. – Почему бы и не успокоить его? Все равно ведь все от меня зависит. И я, и Укорт это прекрасно понимали.
На пару с Ворском мы покинули офис Укорта Велдохома и медленно направились по тенистой аллеи. Я задумчиво покусывал губу, пытаясь понять, что все это значит. Я слишком хорошо знал Укорта, чтобы поверить, что тот мог ввязаться в какое-то сомнительное дело. Сомнительное не в смысле противозаконное, в смысле перспективы заработать. Но даже за большие деньги Укорт не брался за политику. Он мог не задумываясь отправить на тот свет любого за несколько миллионов, но избегал даже миллиардных дел, если они касались политики. Что же с ним случилось? Впрочем, при любом раскладе он остается в стороне. Так что мог и рискнуть. Да тут и не совсем политика. Выполнение заказа богатого клиента.
– Что ты обо всем этом думаешь? – повернулся я к Ворску.
– Этот человек опасен.
Я удивленно посмотрел на гуэла.
– Я говорю об Укорте, – пояснил он. – Несмотря на все свои улыбки, между прочим, насквозь фальшивые.
То, что улыбки Укорта фальшивые, я и сам разобрался. Все же я эмпат (о чем Укорт совершенно не знал). Укорт умница. Физиология лурдов такова, что им практически невозможно скрыть эмоции. Все моментально отражается на подвижном лице. Поэтому Укорт решил ничего не скрывать. Он своим лицом буквально выплескивал на собеседника все свои чувства. Он в течение секунды бывал растерян, сердит, насмешлив, весел и прочее. В результате его собеседники терялись и не знали, какая его эмоция искренняя, а какая искусная игра. И горе тем, кто поверил хоть одному его чувству.
– Это я знаю. Я спрашиваю по поводу предложения.
– Судя по всему, сумму он вам предложил немалую.
– Очень немалую. Хотя подозреваю, что все равно надул.
– А дролы? Он сказал правду?
Я некоторое время шел молча.
– А если правда? Что изменится?
– У нас принято мстить за смерть друзей. Убийцы должны быть наказаны.
– Как вам, должно быть, просто живется. Только вот месть не вернет убитых.
– Но ведь ты все равно хочешь отомстить. Зачем же спрашиваешь мое мнение?
Я вздохнул. С Ворском разговаривать трудно. Он слишком умен, хотя по внешнему виду этого и не скажешь. Я хотел услышать определенный совет, чтобы легче было принять решение, но Ворск предоставил мне решать самому. Что ж, что-нибудь решу. Предложение и в самом деле заманчивое. Но вот с Фильхифом стоит поговорить обязательно. Надо узнать, насколько освобождение этого Дрого досадит дролам.
На яхте я собрал всех в гостевой каюте и подробно рассказал обо всем. Логр горячо высказался «за». Но я о нем уже составил определенное мнение и не слишком прислушивался к его советам. Логр был довольно простодушный, несмотря на весь свой зловещий облик. К тому же очень прямолинейный. В данных обстоятельствах мнение Фильхифа было для меня гораздо важнее. Но вот он-то высказываться и не спешил. Кажется, он понимал, что именно от него я жду совета, и не очень с ним торопился. Вместо этого он засыпал меня разными вопросами, на мой взгляд, совершенно не относящимися к делу. Наконец замолк и откинулся на спинку кресла.
– Ну что я могу сказать? Ты ведь уже и сам принял решение. Мое мнение тут ничего не изменит.
Только огромным усилием воли я удержался от того, чтобы не высказать кроамцу все, что о нем думаю. Помог называется. Но тот, оказывается, не закончил.
– Но вот что я тебе могу посоветовать. – Фильхиф замолчал и устало протер глаза. – Лучше всего, если ты забудешь об этом. У тебя есть корабль, ты можешь заняться чем угодно. Забудь о мести. А если хочешь мстить, то вспомни судьбу моей расы. Знаешь, что обидно? Что умнеем мы порой слишком поздно. Как бы с тобой не получилось точно так же.
– Благодарю, но мне кажется, тут сравнение не совсем корректно. Я не собираюсь создавать никаких империй…
– Я не про то! – раздраженно махнул рукой Фильхиф. – Я про тебя! Этот Дрого большой негодяй. Я слышал о нем, хотя свои дела он проворачивал после… э-э… в общем, уже после того, как я отошел от дел. Но поверь, на подобных людей я в свое время насмотрелся.
– А деньги?
– Мне кажется, ты не из тех, для кого деньги значат слишком много. Для тебя они лишь средство в твоей войне. Понимаешь, я боюсь, что скоро твоя одержимость местью станет твоей жизнью. А это нехорошо. Очень нехорошо.
Я махнул рукой.
– Я никого не заставляю лететь со мной. Это выбор каждого из вас. Добровольный.
– Мы не можем тебя покинуть, – отозвался Ворск. Логр в подтверждение слов своего приятеля энергично кивнул.
– Мне тоже некуда идти, – заметил Фильхиф. – Я же ведь не боюсь возможных опасностей на этой Эстреде. Я просто не вижу смысла для тебя во всем этом. Если бы ты пошел на это ради денег, я бы понял и даже не спорил бы. Но месть… Месть убьет в первую очередь тебя.
– Я приму это к сведению.
– А знаешь, – перебил меня Фильхиф, – я сейчас понял, что на самом деле ты еще очень молод. Что ж, набивай шишки сам. Может быть, ты и станешь в конце концов более мудрым. Чтобы поумнеть, мне потребовалась гибель всей моей расы.
Если Фильхиф еще раз упомянет свою погибшую расу – я его убью, пообещал я. Нет, по-человечески я его жалею, но нельзя же в каждой реплике об этом вспоминать? Однако при всей своей злости я понимал, что Фильхиф во многом может быть и прав. Его опыт со счетов скидывать не стоило.
– Фильхиф, я прошу прощения, если был резок с тобой, но ты все же не совсем понимаешь мою цель. Ты лучше посоветуй что-нибудь по поводу встречи с Укортом. Наверняка ты сможешь что-то сказать.
– Сказать-то я могу. Укорт, кажется, не в том положении, в котором он может с тобой торговаться. Если ты правильно все передал, то очень похоже на то, что он уже принял чье-то предложение и взял аванс. Он слишком понадеялся на твой долг ему. Но ты расплатился. А значит, ты можешь выдвигать любые условия. Он не в том положении, чтобы торговаться. Но вот палку все равно перегибать не стоит.
