Человек зарычал, словно рассвирепевший хищник, и в следующий миг кровь вскипела под действием норадреналиновой вспышки. Окружающую реальность захлестнуло яростной жаждой мести, и воин ринулся в сокрушительную атаку. Интенсивность личного потока совершила лавинообразный скачок, и в уравновешенный до нулевой плавучести гравитационный контур ударил мощный импульс энергии. Тринадцатый совершил десятиметровый прыжок, за короткое мгновение сближаясь с мчащимся в воздухе летающим стрелком, и стремительным ударом раздробил его на части. Противник понял, что не смог удержать человека в стадии ближнего боя, и изменил тактику. Мишени рассыпались по разбитому укрепрайону, ведя прицельный огонь из-за укрытий, но изменить боевую ситуацию было уже вне их возможностей. Охваченный яростью пятиметровый воин огромными прыжками метался по полю боя, уничтожая противника. Бьющие в защиту снаряды и лазерные лучи только увеличивали силу его ударов и количество излучаемого антивещества, аномально возросшая скорость и без того невероятной реакции позволяла сияющему вести огонь с ходу по целой группе мишеней, и разум воина захватывал следующую цель ещё до того, как поток антиматерии распылял на атомы предыдущую. Последнего врага, автоматическую скорострельную турель. Тринадцатый добил ударами закрытых энергозащитой кулаков, обрушившись на беспрерывно ведущий огонь механизм в гигантском прыжке. Можно было ликвидировать турель выстрелом или клинком, но желание уничтожить противника собственными руками оказалось слишком велико. Тринадцатый разнёс на искореженные обломки вражеское орудие и только сейчас понял, что его броня сияет угольно-бездонной чернотой.
Общий энергопоток не показывал поблизости угрозы, и воин, тяжело дыша, опустился на оплавленный обломок какой-то балки. Мгновенно навалилась жуткая усталость, и перед глазами поплыли сияющие точки электрических разрядов. Его организм каким-то образом вошёл в режим «бой насмерть» — режим максимального поглощения энергии. Устроить такое под силу только асам и очень опытным воинам. В этом режиме боец поглощает любую входящую энергию и перенаправляет её на обеспечение поединка, но находиться в нём бесконечно невозможно. В конечном итоге данный режим разрушит твое тело… Обычно к нему прибегают в бою, выйти из которого живым невозможно. Но как же он запустил «бой насмерть»?.. И как теперь из него выйти… Тринадцатый несколько частей пытался стабилизировать личный энергопоток, чувствуя, как возрастает усталость с каждым лишним мгновеньем. Восстановить звёздно-белое сияние удалось только тогда, когда собственный поток ослабел настолько, что сил хватило лишь сменить сидячее положение на лежачее. Защита вроде ещё держится, нулевая плавучесть тоже… Очень хочется спать… Но засыпать нельзя. Если здесь ещё остались мишени, во сне они его быстро добьют. Необходимо найти укрытие…
Измотанный воин встал и, едва перебирая ногами, побрёл через руины укрепрайона, высматривая подходящее убежище. Хорошо бы доплестись до внешнего периметра обороны, там, по идее, не должно быть радиоактивного фона. Роботы-мишени долбанули по нему зарядами малой мощности, это всё-таки учебный бой, значит, зона радиоактивного поражения не может быть совсем уж велика. Нужно перетерпеть три-четыре километра и выбраться на чистое место. Там станет возможным снять энергию с защиты, это замедлит упадок сил. Всего-то и дел, что немного поспать… В ответ на мысли о сне сломанные ребра напомнили о себе тупой болью, и Тринадцатый сделал поправку: поспать нужно в режиме саморегуляции. Теперь у него получится, теперь он знает, как запускать этот режим… Занимая себя этими мыслями, он сумел доковылять до внешнего периметра разрушенного укрепрайона, и у развороченной зенитно-орудийной башни попал в засаду.
Противников было немного. Десяток мишеней-пехотинцев, почти все так или иначе повреждённые, выкопались из-под толщи песка и бросились на человека, слаженно охватывая его кольцом. Ещё два летающих стрелка заложили над головой боевой разворот, с грохотом преодолевая звуковой барьер, и спикировали в атаку, сверкая лазерными лучами. Тринадцатый успел выстрелить и отразить несколько ударов, потом ослабевшую защиту пробило, и лопатка взорвалась нестерпимой болью. В крови вновь вскипел норадреналин, ускоряя рефлексы и притупляя чувствительность, но острый недостаток сил не давал возможности переломить исход боя. Тринадцатый, словно погружённый в лишённую осязания анестезию, отбивался от наседающих роботов. Впервые в состоянии норадреналиновой вспышки у него не имелось излишка сил, а те, что были, таяли с каждым пропущенным ударом. Он попытался перейти на проведение строго выверенных по затратам энергии атак, и некоторое время это позволяло выживать. Тринадцатому даже удалось сбить одного из летающих стрелков, но после этого удара стало ясно, что оставшихся сил не хватает на атаку и оборону одновременно. Остаётся лишь одно — снять энергию с защиты и вложить всё в удар. Сейчас бы снова войти в режим «бой насмерть», это бы помогло, но как такое делается…
Летающий стрелок зашёл на очередную атаку, и его лазерные установки вспыхнули тонкими нитями лучей. Роботы-пехотинцы ударили одновременно, имитируя атаку троих человек на одного, и Тринадцатый почувствовал тупой удар в грудь. Пулевое ранение, безразлично отметило не чувствующее боли сознание, грудная кость расколота, травматическая ампутация фрагмента правой грудной мышцы. Прекращение выброса норадреналина в кровь не рекомендуется в связи с опасностью потери подвижности. Тринадцатый отпрыгнул от очередной атаки, смещаясь от противника среди обломков разбитого капонира, и нанёс удар тахионным клинком выпрыгивающему наперерез роботу. Но вместо полноценной атаки повреждённая рука лишь едва дернулась, и уничтожить мишень не удалось. Сзади раздался шорох осыпающегося песка, и Тринадцатый совершил перекат, стремясь уйти от удара в спину. Но оказалось, что на него вышли сразу все оставшиеся противники, и одну очередь из пехотного пулемета он всё-таки пропустил. Защита отразила все заряды, кроме одного, и ещё один тупой безболезненный удар в позвоночник пригвоздил его к песчаному бархану. Нарушение двигательных функций, мгновенно определило сознание. Сейчас он лишится последних сил, нулевая плавучесть нарушится, и гравитация добьёт его, если роботы не успеют…
Умирать, погибнув на учениях, было обидно. Несколько скрашивало обиду осознание того, что сам виноват, понадеялся на мощь гармоничного, и насобирал на себя врагов без меры. Винить наставников тут глупо, ты не был ни в одном настоящем бою, они прошли тысячи таковых — им виднее, что может произойти в разгар битвы с настоящим, а не учебным противником. Но более обиды Тринадцатого терзал стыд. Он потомок древнего воинского рода подвёл отца, братьев и бесконечную чреду поколений своих славных и грозных предков. Гармоничного убили мишени. Это даже звучит нелепо и позорно. В спину ударила ещё одна очередь, и давящая на сознание удушливая ярость зашкалила до небес, помноженная на ненависть к собственной ничтожности. Ну нет! Умирать нужно красиво! Как в древних легендах умирали бесстрашные воины величайшей доблести — убив последнего врага, они величественно садились на собранный из их трупов трон и уходили к предкам с гордо распахнутыми глазами. Трона у него нет, но собрать его из обломков роботов-мишеней сил хватит. И Тринадцатый теперь чётко видел, откуда их черпать. Он стянул весь личный поток в один исполненный ярости импульс и швырнул его навстречу окружающему миру, объявляя его своим врагом. Потускневшее белое свечение залитой кровью брони вспыхнуло угольно-чёрным, и отражение входящей энергии сменилось полным поглощением.
