Он больше не трепыхался. Сверкал на меня глазами без малейшего страха, изредка прядая ушами.
Я вдруг подумала, что мы очень похожи — он, как и я, был в этом мире совершенно один…
Нежно почесав за мохнатым ушком — мышонок смешно сморщил пятачок и издал курлыкающий звук, — я снова подтянула носом воздух. Запах жареного мяса усилился и прямо-таки силком тащил за собой. Шлепая промокшими кроссовками по каменному полу, я размышляла над тем, будет ли мой неожиданный трофей питаться тем же, что и земные мыши, и можно ли в этом замке разжиться молоком…
Перед слегка приоткрытой дверью, пропускающей густые ароматы, я нерешительно замерла. Мышонок, плотно завернутый в подол рубахи, тихо попискивал, и я успокаивала его легкими поглаживаниями сквозь ткань.
Джалу наверняка злится… Хотя его можно понять — будешь тут добрым и терпеливым после запущенного в лобешник тяжеленного ковша…
Для начала я деликатно поскреблась в дверь, затем осторожно просунула голову в проем, зажмурившись и ожидая летящих навстречу предметов кухонной утвари.
Никакого физического насилия не последовало. Я рискнула приоткрыть один глаз. Джалу в уютном белом фартуке, небрежно повязанном на бедрах, стоял ко мне вполоборота и выкладывал из огромной сковородки куски жареного мяса. Мясо сочилось жиром и манило коричневой корочкой, так что я невольно подалась вперед, неуклюже споткнувшись о порог и едва не растянувшись на грязном полу.
Опасливо наблюдая за Джалу, готовая в любой момент вскочить и рвать от разъяренного дракона когти, я примостилась на низком табурете в углу.
Джалу развернулся ко мне, держа в руках дымящуюся миску, полную мяса.
Я сдавленно охнула, разглядев на его нахмуренном лице здоровенный фингал под левым глазом, начавший уже наливаться красочной синевой.
Молча глядя мне в глаза, дракон шагнул вперед. Я сжалась, прикрывая руками благоразумно притихшего мышонка.
— Ешь! — Джалу протянул мне миску с едой.
Я осторожно взяла ее одной рукой и чуть не уронила — она была тяжелой. Джалу отошел от меня и, сев на лавку в противоположном углу, принялся молча есть. Некоторое время я зачарованно наблюдала, как крупные белые зубы рвут и перемалывают куски красного мяса. Кажется, его порция была с кровью.
Я сосредоточила внимание на содержимом своей миски. Нежные ломтики с блестящими капельками жира, безусловно, выглядели аппетитно, но я здорово опасалась, что мстительный дракон сдобрил их слоновьей порцией яда.
Перестав жевать, Джалу уставился на меня. Я испуганно икнула.
— Ешь! — прорычал он.
Будто загипнотизированная, я положила в рот первый кусок, усиленно зажевала… Вкусно. Даже глаза захотелось прикрыть от удовольствия.
— Для человека ты очень худой, Лис, — мрачно заметил Джалу.
Я перестала жевать, глянула на него недоуменно.
— У тебя на спине даже позвонки видны, как у молодого дракона.
Поперхнувшись куском мяса, я вспыхнула. Значит, все-таки разглядывал меня, чешуйчатый извращенец! Равнодушно отвернувшись, Джалу продолжил жевать. Мне стало обидно. Нет, ну не может быть, что не заметил… у меня ведь и талия девичья, и изгиб бедер…
В приступе раздражения я бросила в миску недожеванный кусок. Опять весь аппетит испортил, чурбан хвостатый!
Мышонок, почуяв запах съестного, завозился. Развернув подол рубахи, я подсунула руку, позволяя зверьку удобно умоститься в желобке ладони. Отщипнула кусочек мяса, повертела перед влажным дергающимся пятачком. Зверек принюхался, затем неожиданно резво цапнул мясо, едва не откусив мне половину пальца, зажевал, умильно дуя щеки и выпучивая глаза.
— Лис!
Повернувшись на голос, я наткнулась на прищуренные желтые глаза.
— Что? — Я не могла удержать уголки губ, расползающиеся в глупой улыбке — шершавый язычок зверька благодарно вылизывал мои пальцы.
— Лис… — Голос Джалу звучал хрипло, словно дракон успел подхватить простуду в зябких коридорах замка. — Где ты это взял?
— Что «это»? — не сразу поняла я, полностью сосредоточенная на зверьке, тыкающемся в руку в поисках новой порции угощения.
Джалу встал, бесшумно скользя по плитам каменного пола, Пошел ко мне.
— А, это чудо… — Растекаясь в луже умиления, я скормила зверьку еще один кусочек мяса. — Нашел его в коридоре. У тебя там жуткие крысы водятся, между прочим. Полнейшая антисанитария!.. Он прелесть, не находишь?
Джалу застыл в нескольких шагах от меня.
Он был бледен и собран, словно собирался прыгнуть и перегрызть мне глотку.
Почувствовав неладное, я вжалась в стену, пряча мышонка под подол рубахи.
— Отдай его мне! — приказал дракон, протягивая руку.
Глядя исподлобья, я помотала головой. Не для того я отвоевала малыша у крысы, чтобы отдать на растерзание дракону!
На щеках мужчины заиграли желваки. Но он быстро взял себя в руки.
— Это арахонская мышь. Самое ядовитое существо на всем Гаррадуарте. Одного укуса этой «прелести» хватит, чтобы в течение минуты убить василиска. Ты не протянешь и пары секунд, — спокойно произнес дракон, глядя мне в глаза.
Я судорожно сглотнула, чувствуя, как невольно разжимаются руки, укрывающие испуганно дрожащее тельце.
— Отдай, — тихо попросил дракон.
Некоторое время я тупо смотрела на бледную ладонь, протянутую ко мне — даже не требовательно — просительно, будто Джалу ждал милостыни.
Трясущимися руками я осторожно развернула рубашку — мышонок, влажно блестя глазами, тихо хныкал, совсем как человеческий детеныш, разевая зубастый рот.
Заглянув в агатово-черную глубину глаз, я поняла, что не отдам его. Ни василиску, ни дракону, ни самому черту! «Мы в ответе за тех, кого приручили», — вспомнились слова одной из самых любимых сказок детства.
— Нет! — твердо сказала я.
И тогда Джалу прыгнул.
Грубо схватив за руки, он скрутил и повалил меня на пол. Я верещала как резаная и слабо брыкалась, больше всего на свете боясь раздавить визжащего на той же ноте мышонка…
В какой-то момент я вдруг почувствовала, что острые иглы зубов впиваются мне в запястье. Резкая боль скрутила тело. Язык мгновенно опух и залепил горло так, что я едва могла дышать.
— Лис! — Я смутно видела склоненное надо мной лицо. Бледное, некрасивое, с острыми чертами и огромными круглыми, как у птицы, глазами.
Грубые руки встряхнули меня за плечи.
Окружающий мир медленно обретал четкость. Я сидела, привалившись спиной к ледяной стене. Под рубашкой копошилось что-то теплое, испуганно дрожащее…
Я накрыла мышонка рукой. Тот пискнул и замер.
— Ты… ты… — Дракон, сидящий на полу рядом, был растрепан, смертельно бледен, на левой скуле прямо под сочным фингалом красовалась глубокая кровоточащая царапина.
