Алибек кивнул телохранителю и шагнул в сторону. Миг — и из-под темного пиджака охранника вынырнул пистолет с навинченным глушителем. Такой же черный, как сама ночь.
А в следующий миг майор побежал. Куда-то. Зачем-то…
Глава 11
— «…а-ты-мне-верить-не-хотел».
Теперь русинов было трое. Один — тот, что с бородой и большим животом, — отступил в сторонку. Другой достал из-под нелепого короткого кафтана небольшую железную трубку. Третий бросился бежать. И — вот проклятье! — прямиком на Далаана.
Негромкий хлопок. Вскрик. Еще один хлопок.
Кажется, бегущий русин споткнулся. Упал в мягкую пружинящую траву. Совсем рядом упал — рукой достать можно. Забился, захрипел.
Далаан встретился взглядом с русином. Глаза чужака, в которых смешались страх, боль и изумление, уже стекленели. Из шеи хлестал алый фонтан, на правом боку растекалось кровавое пятно.
Почему кровь? Откуда кровь? Русин неудачно упал? Но вообще-то нужно очень постараться, чтобы упасть настолько неудачно. И на что, интересно, он напоролся, падая? Обо что так сильно поранился?
Или русина настигла стрела? Далаан поудобнее перехватил саблю.
Конечно, его воины без приказа стрелять бы не стали. Да и не видно в теле упавшего длинных монгольских стрел. Но не послышались же ему негромкие хлопки. Может быть, то был звук русинских самострелов, метающих не стрелы, а небольшие камешки, шипы или иглы? Может быть, странный железный предмет, который держит здоровяк в темном коротком кафтане, и есть оружие русинов? Может быть, это что-то вроде тайных пружинных трубок, которые цзиньские лазутчики прячут под рукавами и которые способны метать на десяток-другой шагов миниатюрные стрелки-сюцзянь?
Разгадывать эту загадку было некогда. Русин с черной железной трубкой неторопливо подходил к неподвижному уже телу. И — к Далаану тоже! Заметит ведь! Непременно заметит!
Русин подошел. Направил свою трубку на голову трупа. И…
И конечно же, увидел прячущегося в траве Далаана.
Все, больше таиться нельзя!
Лицо русина перекосилось. Рот открылся. Железная трубка дернулась было к Далаану.
Но сабля оказалась быстрее. Она, словно стальная птаха, стремительно выпорхнула из травы.
Далаан вытянул руку во всю длину и рубанул снизу. Коротко и быстро. Вскакивая на ноги вслед за взлетающим клинком.
Кончик сабельного острия достал-таки до кисти, сжимавшей странный предмет. Рассек запястье. Железная трубка выпала. Русин заорал — басовито и громко. Левой рукой схватился за раненую правую.
Далаан, уже стоя на ногах, нанес второй удар. Крик оборвался. Массивное тело рухнуло в траву.
— Бей! — крикнул Далаан своим воинам.
И подскочил к толстому бородачу с повадками хана.
Этим русином он решил заняться сам. Этот, судя по всему, был важной персоной, а значит, мог оказаться ценным пленником. Гораздо более ценным, чем старик Лука-аныч. Просто убивать такого — неразумно. Такого следовало доставить Субудэю.
Удар саблей в изумленное, ошалелое бородатое лицо. На этот раз Далаан бил не окровавленным лезвием, а массивной рукоятью.
Русин упал. Далаан навалился сверху.
* * *
— «Менты! Спецназ! Суки!» — раздались в ночи истошные вопли. Не столько страх, сколько безграничное удивление слышалось в выкриках на незнакомом языке.
Далаан еще раз ударил сабельной рукоятью по голове ворочавшегося под ним бородача. И еще. Бородач затих.
Кто-то из русинов, выхватив из-под короткополого халата железную трубку, спешил на помощь своему вожаку. Кто-то, наоборот, бежал к безлошадным колесницам.
Но над травой уже поднялись лучники. На русинские повозки и на мечущихся возле них людей посыпались стрелы.
В темноте послышались негромкие, едва-едва слышные хлопки. Видимо, русины пытались отстреливаться из своих метательных трубок. Без особого, впрочем, успеха.
Зато воины Далаана разили противника быстро и метко. На русинах не оказалось даже легких доспехов, и длинные стрелы пронзали их насквозь.
— Веревку сюда! — крикнул Далаан.
Нужно было связать пленника, пока тот не очнулся.
К Далаану подбежал Очир. Бросив на землю лук и колчан со стрелами, он принялся ловко вязать бородача.
Кажется, все было кончено. Перебитые русины лежали в траве. Крики стихли.
А впрочем, нет, не все. Одна из русинских безлошадных повозок, взрыкнув, сорвалась с места. Вспыхнули и располосовали ночь яркие огни.
Ревущая колесница — большая и черная, с двумя или тремя оперенными стрелами в боку, — подпрыгивая на кочках, неслась на Далаана и Очира, сидевшего на пленнике. В глаза ударил слепящий свет. Какой-то русин то ли пытался спастись сам, то ли надеялся вызволить своего бородатого хана.
Воины Далаана вновь вскинули луки. Ударили все, разом.
Послышался стук металла о металл. Еще пара стрел вонзилась в железную бочину. Одно оперение затрепетало спереди над правым колесом, а само колесо вдруг лопнуло и сдулось, словно дырявый бурдюк.
Колесницу бросило в сторону. Самобеглая повозка уткнулась в рытвину, остановилась.
Раздался звон. Будто разбился глиняный сосуд. Яркий огненный глаз, тот, что слева, погас. Еще миг — и разлетелся вдребезги правый.
Однако тэмэр тэрэг — ослепшая и утыканная стрелами — снова тронулась с места. Глухо рыча, хлопая по траве смятым колесом, железная повозка снова приближалась.
Да потому что не в нее надо стрелять! Далаан схватил лук и стрелу из колчана Очира. В того, кто в ней, надо!
Он действовал быстро, не раздумывая. Раз — оттянуть тетиву к уху. Два — направить тяжелый граненый наконечник на безлошадную колесницу. Чуть выше погасших огней — в широкую прозрачную пластину, похожую на толстую слюду. И правее — туда, где смутно угадываются очертания человеческой фигуры.
Человек, сидевший внутри, словно угадал его мысли.
Железная повозка взревела еще сильнее. Прыгнула на Далаана, словно израненный барс.
Вот она — уже совсем близко! Собьет, снесет, раздавит!
Далаан сосредоточился, изгнал страх из сердца и не позволил дрогнуть руке. Согнутые пальцы, удерживавшие оперенный конец стрелы, распрямились и отпустили тугую тетиву.
Послышался хрусткий и звонкий звук. Прозрачная пластина, за которой укрывался русин, пошла трещинами. Оперение стрелы исчезло где-то внутри.
Тэмэр тэрэг вильнула влево. Въехала в кустистые заросли. Остановилась. Теперь уже окончательно.
— Очир, последи за пленником, — велел Далаан.
Сам он, наложив на тетиву новую стрелу и натянув лук, направился к колеснице.
