Задержанный дернулся в агонии. Соскользнул с сержанта.
Грачев, с ног до головы перепачканный своей и чужой кровью, отпихнул мертвеца и сам торопливо отполз в сторону. Весь пол был заляпан красными пятнами и желтоватой слизью. Из погрызенной шеи сержанта текло. Несильно, впрочем: сонную артерию псих в доспехах перекусить не успел. А рана так себе: промыть хорошенько да забинтовать — и Грач станет как новенький. Когда успокоится, конечно.
— В-в-видал, а Хан?! — заикаясь, с нервным полусмехом-полуплачем, проскулил Грачев. Грач был бел, как пластырь на его щеке. — Не, ты в-в-видал, а?! Вот с-с-сука! 3-з-зубами — в горло. Нах-х-ля-ёп-ля-мать-ля! 3-з-загрызть хотел. 3-з-зверьё!
Он то прижимал руки к шее, пытаясь прикрыть рану, то отводил их, растерянно пялясь на окровавленные ладони.
У Грачева дрожал голос и дрожали руки. Сейчас он был в глубоком отходняке. В шоке, в жопе. Кто там вякал о сопротивлении при исполнении? Вот, пожалуйста, накаркал на свою голову…
— Эй, что тут у вас?! — растолкав толпившихся на пороге подчиненных, в комнату для допросов вбежал Косов. — Кто стре…
Капитан увидел труп и кровь. Осекся на полуслове:
— Ё-о-оп-с-с! Грачев?! Ханучаев?!
Сержант лишь издал очередной нервный смешок.
— Сопротивление, мля! — буркнул Ханучаев. — При исполнении, мля! Пришлось применить оружие, нах-х!
* * *
На харагууле царил переполох. Русинский унбаши что-то кричал, бранился и сыпал приказами. Суетились простые воины. Раненому русину замотали шею белой повязкой и куда-то увели. Ушел и русинский толмач, снесший Дэлгэру полчерепа.
Самого юзбаши с головой, похожей на разбитый глиняный горшок, оставили, словно падаль, валяться в луже крови на полу. С рук Дэлгэра даже не сняли кандальных колец. Да и вообще к трупу никто старался не подходить. Русины непочтительно относились даже к мертвым врагам, и это не делало им чести.
Далаан молча наблюдал за суетой русинов и прислушивался к каждому их слову, стараясь разгадать замысел харагуульных воинов. Многое бы он отдал за возможность понимать русинскую речь.
— «Там-за-задержанными-приехали-товарищ-капитан», — сообщил русинскому унбаши один из нукеров.
— «Ну-наконец-то! — отозвался начальник харагуульной стражи и кивнул на клетку. — Выводить-по-одному. Наручников-не-снимать. И-поосторожнее-с-этими-уродами!»
Русины обступили клетку, держа наготове дубинки и огненные трубки. М-да, трубки… Это невзрачное на вид оружие, как оказалось, способно было не только сотрясать воздух. Разбивать черепа оно может тоже.
Лязгнул замок.
Далаан напрягся. Кажется, их собираются куда-то вести. Куда? На казнь — куда же еще? Разве теперь могут быть какие-то сомнения?
Открылась дверь. Далаан шагнул вперед.
— Не спешить, — сквозь зубы приказал он воинам. — Сначала выйдем из клетки все, а уж потом…
Кто знает, если навалиться одновременно, может, кому-нибудь да повезет. Может, кто-то и сможет выскользнуть с харагуула. Хотя, наверное, это будет непросто. Со скованными-то руками.
Его выдернули из узилища первым. Дверь клетки с грохотом захлопнулась. Проклятье! Русины не позволили выйти всем сразу.
— «Пшел-кзел!»
Далаана ткнули в шею и погнали по узкому коридору. Руки по-прежнему за спиной, а так не очень-то и подерешься. К тому же после случая с Дэлгэром русины были начеку. Хорошо, хоть ноги не связали.
Ага, вот и выход из харагуульного гэра. Далаан осмотрелся.
На огороженной площадке стоят уже не две железные колесницы, а добрых полдюжины. Одна, вон, не поместилась и жмется к самому краю заставы.
В повозках и возле них ждут русины, которых раньше здесь не было. Наверное, недавно приехали. Неподалеку, под насыпью чулуум дзам, пасутся оседланные кони. Их кони, посольские — других не видать.
Далаан сразу приметил Хуурмага. Хорошо, очень хорошо! Вороной, еще в раннем жеребячьем возрасте прозванный Лживым, дабы ввести в заблуждение злых духов, на самом деле был верным и преданным другом. И смышленым, что тоже немаловажно. Если позвать — Хуурмаг придет на помощь.
У порога харагуульного дома лицом к стене уже стоял Плоскиня. Надо же — жив! Видимо, бродника тоже только что вывели на улицу из другого узилища.
Далаана поставили рядом.
— Слышь, десятник, бежать надо. — Он услышал тихий шепот Плоскини. — Прямо сейчас. Потом поздно будет. Потом никому уже не удастся.
Далаан был согласен с урусом. Бежать — надо. Рассказать Субудэю о случившемся — надо. Иначе ведь все впустую. Если удастся сбежать сейчас, потом можно и вернуться. Вызволить пленных или хотя бы отомстить.
Он знал, как поступить.
— Сделаем так, — быстро и негромко заговорил Далаан. — Я подзываю Хуурмага. Ты — бежишь за мной и прыгаешь сзади. Усидишь на коне — спасешься.
— «Пасть-закрыть! — рявкнул за спиной какой-то русин. — Не-шептаться!»
— Чего уж там, попытаем счастья, — чуть слышно процедил бродник. — Авось запрыгну, авось не упаду. Вынесет твой жеребец двоих-то?
— Хуурмаг вынесет, — заверил его Далаан. — Нам бы только в камыши въехать, а уж там…
— «Молчать-суки!» — над головой поднялась русинская дубинка.
— Пора, Плоскиня!
* * *
Все произошло быстро и неожиданно. Косов, вышедший из КПМ вслед за двумя задержанными, увидел, как азиат ловко увернулся от удара дубинкой. Невысокий и юркий, он угрем проскользнул между конвоирами. Громко и пронзительно свистнул.
Кому? Зачем?
Ах вот оно что! На призывный свист к насыпи устремился мохнатый вороной конек.
Узкоглазого живчика попытались схватить. Не успели. Помешал другой задержанный — бородатый славянин. Здоровяк тоже сорвался с места. Сбил с ног одного конвоира, оттолкнул в сторону второго.
И вот уже оба беглеца бегут к блокам ограждения. Туда же поднимается по насыпи и вороной жеребец.
— Э-э-э, стоять, ё-мать! — закричал кто-то.
Беглецы не слушали. Как были — в наручниках — они неслись к коняге.
— Стоять говорю! Стрелять буду, мля!
— Отставить! — рявкнул Косов.
Хватит ему одного трупа и головы Алибека на сегодня. Да и в своих можно было попасть: на пути беглецов стояли машины. Из машин уже выскакивали омоновцы, прибывшие для сопровождения задержанных.
Эти, вообще-то, не подчинялись Косову и вполне могли пальнуть с перепугу. Хотя, по большому счету, нужды в этом нет. Даже если беглецы и прорвутся за ограждение КПМ, то как они влезут на коня? И как эти двое ускачут со скованными за спиной руками?
