– Про каких пожарников? – изумилась Лялька.
– Как про каких? – вошла в раж Тамара. – Про благородных пожарников. Спасителей из 911.
– Ты еще про Джорджа Клуни для правдоподобия добавь. Как он к тебе в окно из вертолета высаживался, как боролся с огнем, не забывая делать искусственное дыхание и поливать тебя водой из-под крана! – веселилась Лялька.
Спали на диване, обнявшись, невзирая на меры предосторожности. А через месяц Тамара рассказывала коллегам по работе о несовершенстве газовых коммуникаций в ее отдельно взятой квартире. И из ярко накрашенных терракотовых уст это звучало вполне правдоподобно.
Выделив своему факультету две недели на привыкание, Тамара стянула с головы бандану и смело прочитала лекцию «О роли женщины в ирландском героическом эпосе». Внимание курса ей было обеспечено. Рейтинг немыслимо поднялся. А еще через две недели Тамара решила наконец-то отрастить волосы. Разумеется, до пят.
«Ресепшен» – гордо называли работники пансионата деревянную кафедру у входа, заставленную пластиковыми бутылками с местным вином, чачей и медом. За ней по очереди восседали две восточные красавицы: Вета и Зара.
Они выдавали ключи с пластиковыми брелоками красного цвета, на которых ручкой были выцарапаны номера комнат, и записывали на экскурсии желающих, сопровождая регистрацию словами: «Дешевле не найдете». Опытные отдыхающие предостерегали вновь прибывших, в азарте пытающихся внести свою фамилию в тетрадные листки с заголовками: «Рица», «Каманы», «Питомник», «Ванны»:
– Все врут. Внизу, на Лакоба, рублей на пятьсот дешевле.
Новички вздрагивали от услышанного и шли на попятную, сопровождая свой реверс нетвердым обещанием:
– Запишите… Только это неточно. Мы подумаем…
Думали недолго – минут пятнадцать, – после чего решительно вычеркивали свои фамилии из списка. Регистраторши жаловались администратору и, мечтая о процентах, с надеждой смотрели на прибывающих туристов, еще не успевших вступить в контакт со старожилами.
– Свозите девочку в питомник, – посоветовала Вета Тамаре и улыбнулась. – Не пожалеете.
Машка в этот момент с интересом рассматривала содержимое стоящего в холле холодильника.
– А сколько стоит твикс?
– Сорок рублей, ласточка, – ненавязчиво обрабатывала Вета клиентуру.
– Ага-а-а. Понятно. А аква минерале?
– Тоже сорок.
– А фанта? Тоже сорок?
– Тоже.
– Машка! – прервала блиц-опрос Тамара. – Хочешь в обезьянник?
– Нет. Я хочу фанту.
Подошел Виктор и протянул дочери четыре смятые десятирублевки. Маруся не поверила своему счастью, но, заметив пристальный взгляд матери, от греха подальше засунула их в карман.
– А сколько стоит экскурсия в питомник? – поинтересовалась она у ключницы.
– Восемьсот.
– Мама! – торжественно произнесла девочка. – Я предлагаю вам на мне сэкономить. В обезьянник я не поеду – вы просто отдайте мне восемьсот рублей.
– Ну и какая же в этом экономия? – поинтересовалась Тамара.
– Большая! – начала объяснять Маруся. – Вы даете мне эти деньги, а я весь отпуск у вас ничего не прошу. Это мне на карманные расходы. Сорок рублей в день, а мы здесь еще десять дней – это четыреста. Остальное – на подарки.
Вета выкатила глаза на говорящий калькулятор.
– Вот, например, мамуля. Ты говоришь: «Я хочу кофе», и папа сразу бежит тебе за кофе. Или: «Я бы выпила стакан белого вина», и папа покупает тебе бутылку. А я? – Марусино лицо приобрело жалостливое выражение. – Я говорю: «Хочу фанты». А меня никто не слышит! Или – «Хочу чипсы». И вы даже не смотрите в мою сторону! Это дорого!
– Дело не в том, что дорого, а в том, что вредно, – попыталась оправдаться Тамара.
– Пить кофе тоже вредно. И вино. А курить, – Машка строго посмотрела на отца, – тем более! Вы же меня не спрашиваете!
– А должны?
– Ты сама говорила: «Мы – семья. А в семье должны учитываться интересы каждого». Говорила ведь?
– Говорила, – призналась Тамара.
– Вот так вот! – победоносно резюмировала Маруся и через секунду горько и эффектно добавила: – А в нашей семье учитываются только твои и папины интересы, а меня чуть что – в обезьянник! В общем, выдайте мне, пожалуйста, мои восемьсот рублей.
Огорченный услышанной правдой, Виктор вынул было бумажник, но тут же спрятал его обратно.
– Ха-ра-шо… – протянула Тамара и обратилась к мужу, подмигнув левым глазом. – Выдай, пожалуйста, Марии Викторовне восемьсот рублей.
Машка приосанилась. Виктор пересчитал деньги и протянул их дочери. Та уже протянула руку за родительским должком, но на всякий случай чуть-чуть помедлила. Тамара продолжала:
– И прими у нее встречно девять тысяч двести рублей наличными.
Наступила Марусина очередь вытаращить глаза:
– Ско-о-олько?
– Девять тысяч двести рублей.
– А чего так много-то? – попыталась Машка отстоять свои позиции.
– Это за путевку, купленную родителями без учета твоих интересов. Кстати, цена обозначена с учетом скидки на детей до двенадцати лет. Я не ошиблась, Витя?
Витя с готовностью закивал головой – «все верно».
Маруся стала пунцовой:
– Где ж я их возьму? Я ж не работаю!
– А что делать? Ты сама попросила денежной компенсации с учетом интересов каждого члена семьи.
– Машуля, – вмешался отец, – ты же должна понимать, что обеспечивать тебя – наша с мамой о-бя-зан-ность, но мы не о-бя-за-ны давать тебе карманные деньги. К тому же, – развивал мысль Виктор, – карманные деньги могут быть только у работающих людей. Подожди немного. Ты вырастешь, будешь работать, они у тебя появятся, и ты сама будешь ими распоряжаться.
– Папа! – плаксиво возразила Маруся. – Я только и делаю, что работаю – школа ваша дурацкая, английский, тренировки. Но денег-то у меня от этого не прибавляется!
Понимая, что разговор заходит в тупик, на помощь мужу бросилась Тамара.
– Короче, – обратилась она к дочери. – Поедешь в обезьянник?
– Нет, – буркнула Машка и бухнулась на казенный диван.
Родители, сплотившись в борьбе за неприкосновенность отпускного бюджета, поднялись в номер переодеться к ужину. Потерпевшая поражение дочь осталась зализывать раны внизу в холле.
Вета, наблюдавшая за театром военных действий от начала до конца сражения, прониклась сочувствием к проигравшей, вышла из-за кафедры, открыла холодильник, достала бутылку фанты и протянула ее Марусе. Та полезла в карман за деньгами, но Вета ее остановила:
– Ничего не надо. – И погладила девочку по голове.
