Потом, спустя много лет, Марта Петровна прочитает в какой-то эзотерической брошюре, что смена имени означает смену судьбы, и даже попросит соседку-филологиню разузнать значение имени «Марта».
– От древнееврейского «госпожа», – отчитается соседка и робко добавит: – Характер целеустремленный. Материальные блага всегда важнее духовных ценностей. Типичный представитель – Марта Скавронская.
– Это кто? – подозрительно поинтересуется обладательница изучаемого имени. – Святая, что ли?
– Екатерина Первая, – попытается объяснить всесторонне образованная филологиня. – Жена Петра Первого.
– Царица?! – ахнет Марта Петровна и преисполнится гордости за свой выбор: «Как чувствовала!»
Как на самом деле смена имени повлияла на судьбу Марьи Петровны Саушкиной, никому не известно, но то, что она повлияла на ее самооценку, – это факт. Имя Марта нежило ей слух, возвышало над обывателями и давало ощущение собственной исключительности.
Зато армянским родственникам было все равно, какое имя носит возлюбленная Завена. Главное, чтобы она была достойна потомка старинного армянского рода Мамиконянов. «Конечно, достойна», – заверил родителей Завен и объявил, что те вскоре станут бабушкой и дедушкой. «Тебя посадят в тюрьму», – предупредил сына армянский папа и представил, с какой скоростью разлетится эта новость по Еревану. «Нет!» – отказался от такой перспективы Завен и повел свою семнадцатилетнюю избранницу во Дворец бракосочетания, где толстая регистраторша, укоризненно взглянув в глаза влюбленных, изрекла: «Что, до восемнадцати нельзя было потерпеть?» «Нельзя! – строго ответил жених. – Я же мужчина!» «Я вижу», – хмыкнула служительница Гименея, переведя взгляд на выдающийся вперед животик Марты Петровны Саушкиной.
Рожать Марта Мамиконян отправилась в военный госпиталь города Оломоуц, расположенный в дружественной Чехословакии, куда стараниями армянских родственников оказался распределен лейтенант Завен Мамиконян. Мечта Машеньки Саушкиной сбылась: она стала женой военнослужащего, обладательницей бриллиантового кольца и мерлушковой шубы с крашеным песцом.
– Родишь мне сына – озолочу, – пообещал своей Мартусе Завенчик и повесил над супружеской кроватью синтетический ковер, поверх которого водрузил саблю – как символ мужества и отваги.
– Пусть Лейла подрастет, – взмолилась Марта и записалась на прием к гинекологу: рожать второго ребенка следом за первым она не собиралась. Слишком уж соблазнительна была жизнь в этом дружественном зарубежье.
– Чего вы ждете? – торопила сына армянская мама и диктовала список покупок, на которые рассчитывала ереванская родня. – Я мечтаю о внуке.
– А я о сыне, – вторил матери Завен Мамиконян и ломал голову, почему, невзирая на блестящую саблю, не наступает вторая беременность.
– Завенчик, зайка, – ломала язык похорошевшая после рождения дочери Марта. – Давай, кукленок, поживем для себя.
– Давай, – соглашался с женой лейтенант Мамиконян и переходил к решительным действиям.
– Ну что? – интересовалась армянская мама и передавала приветы от ереванской родни.
– Ничего, – вздыхал Завен и наблюдал через стекло переговорной кабины за молодой женой и годовалой дочкой.
– Как ничего? – ахала на том конце провода мама и в сердцах передавала трубку старшему Мамиконяну.
– Старайся! – благословлял отец Завена и рассказывал, что купил белую «Волгу». А лейтенанту хвастаться было нечем, и он сердито смотрел сквозь мутное стекло кабины на низкорослую женщину, не сразу понимая, что это и есть любимая жена.
– Идем! – строго приказывал он ей и, взяв Лейлу на руки, покидал переговорный пункт.
– Завенчик, зайчик! Что случилось? – недоумевала Марта и пыталась взять мужа под руку.
– Ревную, – объявлял лейтенант и подозрительно смотрел на супругу: – Узнаю – убью.
Марте было приятно. Но ровно до тех пор, пока по части не поползли слухи.
– Не верю! – отказалась прислушаться к ним Марта Мамиконян и обняла Лейлу.
– Ну и не верь, – отмахнулась от нее словоохотливая приятельница и, дождавшись подходящего случая, ткнула пальцем в вольнонаемную Мозуль, прибывшую в Чехословакию преподавать химию детям военнослужащих.
– Эта? – Марта замерла как вкопанная.
– Эта, – одними губами повторила приятельница и даже прикрыла глаза, сигнализируя об опасности.
Вольнонаемная Мозуль была на две головы выше Марты Мамиконян, носила короткую стрижку, расклешенные брюки, курила сигареты с ментолом и не скрывала своих матримониальных намерений. Это только в путевке написано: «Учитель химии», а на деле: «Хочу замуж».
– Какая красивая тетя! – замерла в восхищении двухгодовалая Лейла.
– Ты тоже, деточка, – не осталась в долгу вольнонаемная красавица Мозуль. – Вся в папу.
– А откуда вы знаете нашего папу? – внешне миролюбиво поинтересовалась Марта Мамиконян и выставила вперед затянутую в капроновый чулок мускулистую ногу.
– Вашего папу я не знаю, – вывернулась Мозуль. – Просто вижу, что девочка на вас не похожа.
– Похожа! – не согласилась с ней Марта и потащила за собой дочь.
– А ты не верила! – подлила масла в огонь приятельница и выдала все явки.
Марта решила спасать семью.
– Я все знаю, – объявила она Завену и подошла к нему так близко, что почувствовала запах чужих духов. – Чем от тебя пахнет?
– Мазутом, – с сильным акцентом ответил лейтенант Мамиконян, что выдало его с головой. Обычно речь его была более чистой.
– Расскажи об этом своей маме, – поджала губы Марта и выпалила, что все знает, все видела и дойдет до командира части, если это безобразие не прекратиться.
– Не прекратится, – честно признался Завен и повесил голову.
– Я так не думаю. – Марта взяла себя в руки и отбила телеграмму в Ереван. «У Завена женщина», – сообщила она свекрови.
– Не может быть, Марточка. – Армянская мама вызвала невестку на переговоры. – У нас так не принято.
– Я не знаю, что принято у вас, – ледяным голосом ответила Марта, – но у Завена женщина.
– И кто она? – Ереван решил откликнуться на поступивший сигнал.
– Вольнонаемная проститутка.
– Это нам не подходит, – сказала армянская мама и повесила трубку.
Ставить условие «или я, или она» Марта не стала. Просто посадила перед собой Завена и нежным голосом произнесла:
– Ты, конечно, можешь остаться с ней, зайчик. Но…
– Но? – посмотрел на жену изумленный лейтенант танковых войск.
– Но тогда твой сын никогда не будет носить фамилию Мамиконян. Так и передай своей маме.
– Сын? – вытаращил глаза Завен.
– Думаю, что сын, – самонадеянно подтвердила Марта, хотя никакой беременности и в помине не было. Но, видимо, капризная судьба была на стороне этой низкорослой, но страшно мужественной женщины. Спустя месяц Марта Петровна Мамиконян обратилась к гинекологу и получила подтверждение: «Беременна». Оставалось молиться, чтобы на свет появился мальчик. И грозный вид висевшей на ковре сабли позволял на это надеяться.
