Лада любила порядок, а истцы и ответчики, как правило, вносили в процесс хаос своими эмоциями. Поэтому она предпочитала по возможности составлять представление о деле заранее, тщательно изучала материалы и частенько носила копии документов домой, чтобы принять промежуточное решение с абсолютно холодной головой. Конечно, случалось – приходилось менять точку зрения под давлением неопровержимых доказательств, что стороны предъявляли уже по ходу процесса, но тем не менее отказываться от предварительной работы не собиралась. Копаясь в бумагах и вчитываясь в написанное на скупых, черствых листах судьбы, она приучила себя видеть только факты и не обращать внимания на предположения. Для нее, как и для любого нормального судьи, не существовало слов «возможно», «наверное» или «вероятно». Каждое утверждение согласно букве закона должно быть подкреплено соответствующим документом. Нет документа – нет факта. А нет факта – значит, вы проиграли. И ничего не сделаешь. Лада законопослушна и несгибаема.
Она уверена в своей правоте. Если каждый судья начнет руководствоваться в принятии решений симпатиями и антипатиями, судебная система, что и без того имеет весьма шаткое положение в стране, рухнет окончательно. В общем, закон есть закон, и, как бы то ни было, его надо соблюдать. Лада соблюдает. Дорогу переходит только на зеленый свет, не курит в переходах метро (вообще не курит) и не сверлит стены квартиры по воскресеньям. Ну и решения выносит законные. Всегда. Так что судья она действительно мировой. Права Леля. Вот так.
На календаре была среда. Поэтому желание завернуть в торговый центр было безжалостно подавлено. Лада пришла домой, проглотила пельмени и, нацепив очки «для дома» – оправа попроще и подешевле, – углубилась в работу. Через полчаса картина завтрашнего заседания прояснилась. Он – плут и мерзавец. Она – жертва. Он не хочет платить. Она жаждет получить хоть что-то. Но по документам он чист: нет ни машин, ни недвижимости, ни счетов в банке. И зарабатывает – бедный и несчастный глава собственной компании – сущие гроши. История стара как мир. Есть любовь – задушу подарками. Прошла – отдавай все назад и убирайся с чем пришла. Да! И детей своих забери. Наших? Нет, дорогая, твоих. Мне-то они зачем? Общество, конечно, считает, что такая ситуация ненормальна. Общество осуждает такое поведение, считает его неприемлемым. Общество просто слепо. Люди любят закрывать глаза на проблему, пока не столкнутся с ней лично. Действительно. Какая женщине разница, что Машу, Дашу или Клашу муж ободрал, как липку, и выставил за порог практически в чем мать родила. Она рассуждает так: «Во-первых, я с этой дамой не знакома. Во-вторых, возможно, она заслужила такого отношения. А в-третьих, меня все это не касается и никогда не коснется».
Ха-ха-ха!
Ладу забавляет подобная узость мышления и зашоренный взгляд. Многолетний опыт копания в чужой грязи заставил понять: к сожалению, уже давно именно такой вариант поведения – нажиться на мероприятии под названием развод – стал нормой, а так, чтобы все пополам, по-дружески, с уважением, – это исключительный вариант и на ее, Ладином, пути практически не встречающийся. Все верно. Такие дела до нее не доходят. Заканчиваются на пороге мировых судов. Так что бред это все. Нисколечко не права Леля. Лада – судья высшей категории. И вовсе никакой не мировой. Ну, какой может быть мир, если завтра она должна будет объявить истице, что все, что та сможет получить с бывшего мужа, – это двадцать пять процентов от его официальной зарплаты. Денег этих хватит на то, чтобы покормить ребенка неделю, максимум – дней десять. А дальше решай проблемы сама. Почему так несправедливо? Отчего же? Все по закону. Это смотря с какой стороны посмотреть на несправедливость. Если думать только о том, что коварный муженек переписал все имущество на родственников и друзей для того, чтобы оставить бывшую жену несолоно хлебавши, то, конечно, справедливостью и не пахнет. А если вспомнить о том, что каждому воздается по уму, то все очень даже справедливо. Надо было не в облаках витать и дышать одной любовью, а стоять на земле обеими ногами и не жить одним днем (тем, где тебя обожают, боготворят и носят на руках), а задумываться о будущем. С Ладиной точки зрения отсутствие брачного контракта или совместной собственности на нажитое в браке имущество – верх безалаберности и безответственности. Ну, не надо тебе ничего? Да ради бога! Только о детях будущих подумай. Им-то зачем довольствоваться корочкой хлеба? Но большинство людей, увы, предпочитают не засорять любовь юридическими формальностями. А потом расплачиваются за свою наивность. И Лада, увы, не может, да и не хочет избавлять их от этой расплаты. Не может потому, что закон не изменишь. А не хочет оттого, что знает: за ошибки надо платить, чтобы не допускать их в следующий раз. Вот такое своеобразное обучение населения азам юриспруденции. И с завтрашней истицей она поступит так же.
Лада вернула документы в папку и набрала телефонный номер.
– Валера в командировке, – доложила мама о зяте – муже Ладиной младшей сестры Златы. – Так что у меня сумасшедший дом. – Сестра была полной противоположностью. Младшая не терпела одиночества и не могла и дня обойтись без общения. Стоило любимому мужу уехать на пару дней, Злата хватала детей в охапку и мчалась к родителям спасаться от скучных вечеров и дурных мыслей. Лада отчитывала сестру за несамостоятельность. А та лишь пожимала плечами:
– А что мне делать одной?
– Как же «одной»? А дети?
– Дети? Старшие давно и прочно замкнуты друг на друге. Я им только подай, принеси, убери и дай денег. А Кирюша… ты называешь все эти уси-пуси с младенцем общением?
– А как же иначе? И именно от такого общения, без всяких сомнений, необходим отдых. Детей разложила по кроватям и кайфуешь.
– Лад! А что делать-то?
– Читать, – воодушевленно предложила она. Потом представила себе кислую мину сестры и добавила с неохотой: – Или телевизор смотреть. Там иногда случаются интересные передачи. Кстати, фильм ведь можно глянуть хороший.
– А я фильмы с Валерой смотрю, – жалобно проблеяла сестрица, вся погрязшая в собственном чувстве.
Она, по мнению Лады, – лучший образец современных дурочек, полагающихся в семейной жизни на авось и свято верящих в то, что институт их брака останется нерушимым до конца дней. Уж сколько Лада ни билась, сколько ни объясняла, сколько ни приводила примеров, Златка осталась глуха и слепа. Говорила: «Люблю. Ни в чем не нуждаюсь. Не буду унижать недоверием. Не опущусь до меркантильности». Странно. Почему-то те, кто решает ободрать бывшего супруга, как липку, не гнушаются опускаться на порядок ниже этой самой меркантильности. Нет, Лада к шурину никаких претензий пока не имеет. Валера – человек во всех смыслах положительный. Но ведь, как известно, и на старуху… Так что береженого бог бережет. А сестра беречься не хочет. В глаза мужу заглядывает, а в кошелек боится. Троих детей родила, а обеспечить их и не подумала. У самой за душой десять классов, три курса института и нескончаемый декретный отпуск. И мысли о том, что когда-нибудь придется из него выходить, наводят на Злату уныние. Скорее родит следующего ребенка, чем вернется в институт. Почему? Так ведь туда же нельзя пойти вместе с Валерой. А она привыкла все делать вместе. Даже фильмы смотреть. Лада недовольна. Говорит:
