Недалеко от дома удалось купить только канцтовары. Дина хотела отделаться малой кровью и пустить все на откуп сыну. В конце концов, ему писать, рисовать, точить, стирать и замазывать. Мишка был счастлив и в нетерпении кинулся к ярким стеллажам, но уже через пять минут раздалось его растерянное:
– М-а-ам!
Изобилие ручек, карандашей, красок, тетрадей, дневников, кистей, альбомов и еще много чего другого впечатляло и даже пугало.
– Как это выбрать? – Мишка, видимо, был сыном своей матери, которая только и смогла ответить:
– Не знаю.
Дина крутила головой в поисках продавщицы. Ведь кто-то же должен помочь выбрать правильные вещи. Взять первое попавшееся даже в этой ситуации она не могла. И, в общем, не зря.
– Бумагу обычную? Акварельную? Цветную? Картонную? – спросила обнаруженная в конце концов продавец.
– Давайте всякую.
– Листов восемь, двенадцать, шестнадцать? С бархатными листами или с гладкими? Фольгированные листы нужны?
– Наверное. Мы возьмем на всякий случай.
Корзина Дины сразу же значительно потяжелела.
– Краски акварельные, гуашевые, масляные, пастельные, акриловые?
– Ой! – Дина прижала ко рту ладонь. – А какие надо?
Продавец смерила Мишку оценивающим взглядом:
– Первоклашка?
Сын кивнул с самым серьезным видом.
– Акварель берут и гуашь чаще всего.
– Хорошо, и нам давайте.
– Десять цветов? Шестнадцать? Тридцать два?
– Тридцать два, – подсуетился Мишка, и корзина стала практически неподъемной.
– Еще нам ручки и карандаши, – попросила Дина.
– Какие?
– Синие и обычные.
Продавщица посмотрела на Дину сочувственно:
– Стержень какой и грифель?
– Они разные бывают?!
Продавец покачала головой:
– Толстые, тонкие, мягкие, твердые, пять миллиметров, семь?
– О господи! Я… Давайте разных, мы потом разберемся. Еще тетради, – голос Дины обрел утраченную уверенность, – пять штук в клеточку, пять в линеечку.
– Обложка матовая, глянцевая? Рисунок какой? Машины, самолеты, корабли, поезд, живность какая-нибудь или абстракция?
– А что? – переспросил Мишка.
– Давайте машинки, – попросила Дина.
– Нет, я хочу вот это последнее, – закапризничал Мишка и, к своему огорчению, стал обладателем тетрадей «девчачьей» расцветки с линиями, кружочками, какими-то лентами и завитушками. Потом он канючил, что надо сходить и купить другие, и возможность представилась. Дина хорошо помнила, как, нагрузив корзину всем, по ее мнению, необходимым, она тепло улыбнулась продавщице, поблагодарила ту за помощь и сказала:
– Наверное, теперь у нас есть все, что нужно.
– Клей, счеты, ластики, линейки, пенал, замазка, пластилин, фломастеры, цветные карандаши, подставка под учебники?
«Еще учебники», – промелькнуло в голове у Дины, и она, вздохнув, согласилась:
– Давайте всё.
– А что именно?
– Всё по списку. Получше и подешевле.
– Женщина, так не бывает.
– Тогда что-то среднее.
– Мам, я не хочу среднее!
– Женщина, вы определитесь, потом подходите. У меня покупателей уже целая очередь.
Они с Мишкой определялись три дня. Сначала купили фломастеры, которые плохо писали, потом карандаши, что плохо точились (грифель все время ломался), потом сломалась сама точилка, и пришлось бежать за новой. Затем вспомнили, что забыли про контейнер для завтрака. Мишка непременно хотел синий, потому что желтые и розовые – очень симпатичные, что лежали в избытке на стеллажах большого торгового центра, – предназначались, по его словам, девчонкам.
– Желтый – прекрасный цвет, – пыталась убедить ребенка Дина. Ей об этих контейнерах – очень удобных, с тремя отделениями, еда не перепутается и не размякнет – рассказала подруга. Муж специально пришел пораньше с работы и повез их в магазин на машине, а ребенок, не оценив, жертвы, ныл, что ему не нравится такой чудесный, яркий и вовсе не девчачий цвет.
– Дурацкий! – вопил Мишка. И нытье победило. Они снова отправились в канцтовары, где продавались синие контейнеры без отделений и с замком, что грозил сломаться после двух применений. А на следующий день опять пошли туда, чтобы купить еще два таких же контейнера, потому что радостный Мишка, увлеченно щелкая замком первого, сломал его еще по дороге домой.
В общем, в такой суматохе немудрено было забыть про галстук. И вот вчера в восемь вечера Дина сидела на кресле, молча качалась из стороны в сторону и почти пела: «Бабочка лучше. Бабочка лучше». Первой в таком состоянии ее обнаружила Лиза.
– Мам, ты чего? – Дочь так удивилась, что выдернула из ушей сразу оба наушника, хотя обычно для связи с внешним миром ей вполне хватало одного уха.
– Представляешь, – Дина нашла в себе силы выдавить улыбку, – мы забыли купить Мишке галстук.
Дочь кивнула и вставила наушники обратно, демонстрируя всем своим видом, что она к этому не имеет ни малейшего отношения. Но все-таки крикнула:
– Пап, у нас проблемы.
– Какие? – Муж снова возник на пороге. Все тот же взгляд, вперенный в телефон. Что поделать? Жизнь вне Фейсбука – не жизнь.
– У Мишки нет бабочки. – Улыбнуться еще раз Дина не смогла, как ни старалась.
– Ну так надень галстук. Какая в принципе разница?
– Никакой. Просто галстука тоже нет.
– Не понял. – Еще бы не удивиться. Муж прекрасно слышал, как вчера Дина удовлетворенно застегнула Мишкин портфель, вытащила из шкафа, чтобы не забыть погладить, костюм и рубашки и торжественно объявила: «Все готово».
И они даже посмотрели вместе кино, хотя прежде Дина не вылезала из Интернета, погруженная в проблемы грядущего первого класса. Потом, правда, Дина попросила мужа после работы купить Мишке букет, добавив, что тогда точно будет всё. Цветы он купил. Но что же теперь получается? Это он спросил вслух, а Дина расплакалась.
– Ну-ну-ну, прекрати! «Детский мир» до десяти работает?
– А вдруг мы там ничего не найдем?
– Найдем обязательно. Давай-давай, собирайся. Лизок, Мишка на тебе.
Вернулись с тремя бабочками, и Дина еще час определялась, какая именно будет идеально сочетаться с все-таки голубой рубашкой: желтая, темно-синяя или бордовая. Как раз в это время дочь ей, кажется, снова напомнила о своих планах уйти пораньше. Но Дина не реагировала. Она уже жила в завтрашнем дне, где-то между праздничной линейкой и пирогом, который вынет из духовки перед тем, как забрать сына из школы.
