– Не ожидала, что будет так тихо, – сказала она, даже не повышая голоса. – Думала, здесь будет свистеть ветер.
– Дэнни ведет лодку не слишком быстро.
– Можешь описать, что ты видишь?
Он сделал это прекрасно – пусть не так талантливо, как ее мать, но вполне неплохо для новичка и уж точно лучше, чем описывал здания при въезде в город. Элиот говорил о форме земли, извилистом побережье, острове по левую руку от них. Лейни настроилась на его восприятие. Ее воображение рисовало безграничные острова.
Колкий холодный ветер, абсолютная тишина, чувство высоты дарили Лейни незабываемые эмоции.
– Даже чайки ниже нас. Мы вместе с пассатами. Я дам знать, если увижу альбатроса.
Лейни на мгновение стало грустно – она никогда не увидит альбатроса, парящего в потоках воздуха, никогда не услышит. Для нее эта птица с таким же успехом могла не существовать.
– Лейни, ты плачешь?
– Нет, – хрипло проговорила она сквозь слезы.
Элиот наклонился к Лейни, пытаясь заглянуть в лицо.
– Не плачь.
Это только ухудшило ситуацию.
– Это не слезы, – упрямо всхлипывала она. – Это восхищение. Спасибо, Элиот. Если бы не ты, у меня не было бы возможности это испытать.
Он что-то пробормотал над ее головой и вытянул руку, убирая волосы с ее лица.
– Не за что. Наслаждайся видом.
Лейни задумалась: неужели Элиот наконец понял, как она живет, как понимает этот мир?
Их полет казался бесконечным. Лейни пошевелила пальцами ног, пытаясь прогнать холод и убедиться, что несмотря на давление снаряжения, кровь все еще бешено циркулирует. Ей предстояло бежать еще раз, когда они приземлятся, и не хотелось, чтобы из-за нее они оба зарылись носом в песок.
– Итак, – начал Элиот, стоя по-прежнему очень близко к ней, – как ты теперь оцениваешь возможность более активного сотрудничества между Морганами и «Ашмор Кулидж»?
– Ты правда хочешь говорить об этом сейчас?
– Мы пробудем здесь некоторое время. Ты хочешь вместо этого поговорить о поцелуе?
Нет. Сейчас, когда они так плотно прижаты друг другу, этот разговор может быть очень опасен…
– Не уверена, что мое мнение насчет развития семейного бизнеса как-то изменилось.
– Ты по-прежнему не доверяешь мне?
Голос Элиота был словно одно из ее любимых вин: нежный, наполненный манящей загадкой.
– Дело не в недоверии. Я честно призналась, что не вижу необходимости в дальнейшем росте Морганов. Разве что-то должно было измениться только оттого, что я показала тебе наше производство?
– А как же исследование?
– Это может быть полезно, но не думаю, что налаживание контактов с несколькими исследователями – тот уровень роста, о котором мечтает «Ашмор Кулидж».
– Нет. Ты права. Мы рассчитываем на большее.
И под «мы» он имел в виду «я».
– Я не хотела расстраивать тебя, Элиот. Ты потратил столько времени.
– Я не разочарован, Лейни, потому что встретил тебя.
Ее сердце подскочило, но она списала это на внезапное снижение парашюта. Видимо, Дэнни тут же резко прибавил скорость, потому что они опять вернулись на прежнюю высоту.
– И я встретил твоих родителей и завершил запланированный медицинский осмотр вашей фермы.
– Давай отложим разговор для завтрашнего дня. Родители должны присутствовать при нем.
– Это значит, что ты останешься на ночь в городе? У меня есть свободная комната.
– Думаю, будет сложно объяснить это родителям. Но я думала… чтобы тебе не пришлось разъезжать в воскресенье…
– Ты хочешь, чтобы я остался на ночь на ферме?
В его вопросе слышалось обещание большего. И она поймала себя на запретных мыслях. О ночном визите в шале. О том, откроет ли он дверь до того, как она постучит. И вместит ли его кровать двоих. Раньше этот вопрос никогда не всплывал в ее голове.
– Не хочу терять твоего времени, если наш ответ будет отрицательным.
И внезапно в ее сознание ворвалось понимание об их скорой разлуке. Возможно, это их последние часы вместе. Ее пальцы крепче обвили снаряжение, словно это была его рука.
– Я говорил тебе, – мягко произнес он, – я не рассматриваю общение с тобой как трату времени…
Она почувствовала, как медленно и осторожно изменяется курс их движения.
– Ты готова к завершению полета?
Лейни вздохнула. Он что, читает ее мысли?
– Дэнни возвращается назад, – выдохнул Элиот.
Ох. Нет, она не была готова, но что сказать, чтобы задержать их здесь?
– Он, наверное, тоже хочет полетать.
– Быстро ты его раскусила.
– Что ты делаешь здесь, когда летаешь один?
– Думаю. – В позвоночнике отдавался стук его сердца. – Отвлекаюсь от мирских забот…
Элиот сконцентрировался на спуске, так что Лейни могла сосредоточить внимание на нем самом и на его сильных бедрах – ведь благодаря снаряжению она практически сидела на его коленях.
От Элиота пахло солью, а влага на его костюме нагревалась под действием солнца. Мотор лодки звучал все громче, и вскоре Элиот напрягся и проговорил ей в ухо:
– Готова, Лейни? Напряги ноги и просто беги, когда почувствуешь песок. Держись прямо.
Лейни распрямила ноги, смущаясь от того, что Элиот обвивал ее. Но желание безопасно приземлиться прогнало все тайные мысли, и она приготовилась бежать, как только почувствует, что он делает это.
И потом было много песка.
Ноги Лейни, лишившиеся на какое-то время нормального кровотока, не ожидали столь внезапного его возращения, и в них тут же словно вонзились тысячи иголочек. Своим падением она потянула за собой Элиота, и все еще раскрытый парус протащил их по песку. Наконец они рухнули сплошным клубком переплетенных тел, снаряжения и веревок.
– Уф, – задохнулась Лейни под внезапной тяжестью Элиота и выплюнула попавший в рот песок.
– Ты в порядке? – произнес Элиот. Близко – так, что чувствуется дыхание. И настойчиво. И очень плотно прижимая ее к песку. Лейни боролась с этими приятными ощущениями.
– Ты спрашиваешь про мое чувство собственного достоинства?
Она всем телом чувствовала его смех.
– Я спрашиваю, цела ли ты?
Лейни быстро проверила себя, пока Элиот развязывал узлы на снаряжении.
– Все цело вроде бы. Но только не моя самооценка.
Элиот помолчал.
– Не беспокойся. Для меня это тоже не лучший момент.
– По крайней мере, я не была свидетелем твоего позора.
