Когда я останавливаюсь у администрации университета, чтобы забрать свой пропуск и разрешение на парковку, до занятий остается всего полчаса. Нервы на пределе, я ужасно волнуюсь, что могу опоздать на первую пару. К счастью, с легкостью нахожу студенческую парковку, и она оказывается совсем недалеко от нужного корпуса, так что в запасе у меня остается пятнадцать минут.
Занимаю место в первом ряду и чувствую, что не в силах подавить потерянность. Нет ни встречи с Лэндоном в кафе перед занятиями, ни самого Лэндона рядом – я сижу и вспоминаю первые полгода своей учебы.
Аудитория заполняется студентами. Заметив, что, кроме меня и еще одной девушки, в группе собрались одни парни, начинаю жалеть о своем решении. Я думала, что сумею впихнуть этот предмет – который я вообще не хотела выбирать – между другими в новом семестре, но теперь я считаю, что не надо было браться за политологию.
На свободное место рядом со мной садится симпатичный парень. Стараюсь не глядеть на него. Его сияющая белизной рубашка идеально отглажена, и еще на нем галстук. Он похож на политика – широкая белозубая улыбка и все такое.
Он замечает, что я смотрю в его сторону, и ухмыляется.
– Я могу тебе чем-то помочь? – спрашивает он полным решительности и очарования голосом.
Да, однажды он точно станет политиком.
– Нет, из-звини, – запинаюсь я, отводя взгляд.
Когда начинается занятие, отворачиваюсь и концентрируюсь на другом: записываю лекцию, снова и снова просматриваю расписание и карту кампуса – и так до конца пары.
Следующее занятие – история искусств – намного лучше. В привычной толпе гуманитариев я чувствую себя более уверенно. Рядом садится парень с синими волосами и представляется Майклом. Преподаватель просит всех по очереди представиться, и выясняется, что я – единственная со специализацией в английской филологии. Но все ребята дружелюбные, а у Майкла то еще чувство юмора – все занятие он шутит и веселит всех, включая преподавателя.
Последняя и самая интересная пара – письменная речь. Полностью погружаюсь в процесс перенесения мыслей на бумагу: это увлекательно, это помогает высвободиться, и мне это нравится. Когда профессор отпускает нас, мне кажется, что прошло всего десять минут.
Оставшаяся неделя проходит примерно так же. В один момент думаю, что начинаю лучше разбираться во всей ситуации, в другой – что я запуталась еще больше. Но сильнее всего – ощущение ожидания чего-то, что никогда не наступит.
К пятнице я уже выматываюсь и вся напряжена. Неделя выдалась трудной – и в хорошем, и в плохом смысле. Мне не хватает привычного кампуса и общества Лэндона. Мне не хватает встреч с Хардином между занятиями, мне даже не хватает Зеда и яркого естественно-научного корпуса.
Зед. Я не разговаривала с ним с тех пор, как он спас меня на вечеринке от Стеф и Дэна и отвез к моей матери. Он спас меня от ужасного насилия и унижения, а я его даже не поблагодарила.
Откладываю учебник политологии и достаю телефон.
– Алло? – Голос Зеда кажется таким незнакомым, хотя я слышала его всего неделю назад.
– Зед? Привет, это Тесса.
Прикусив щеку изнутри, жду, что он ответит.
– Э-э, привет.
Я делаю глубокий вдох, понимая, что должна сказать все то, что хотела.
– Слушай, прости, что не позвонила раньше и не поблагодарила тебя. На этой неделе все случилось так быстро, и мне кажется, что какая-то часть меня старалась не думать о произошедшем. Я знаю, что это не лучшее оправдание… В общем, я идиотка, мне жаль и…
Слова вырываются из меня с такой скоростью, что я едва успеваю понять, о чем говорю. Но он перебивает на полуслове:
– Все в порядке, я в курсе, что у тебя много всего случилось.
– Я все равно должна была позвонить, особенно после того, что ты для меня сделал. Передать не могу, как я тебе благодарна за то, что ты был на той вечеринке, – говорю я, отчаянно желая, чтобы он понял, насколько я признательна. Я вздрагиваю, вспомнив, как Дэн вел пальцами вверх по моему бедру. – Не появись ты там, неизвестно, что они могли бы со мной сделать…
– Послушай, Тесса, – осторожно прерывает он меня. – Я успел остановить их прежде, чем что-либо случилось. Старайся не думать об этом. И тебе точно не за что меня благодарить.
– Есть за что! И я передать не могу, как больно мне от мысли, что Стеф так поступила. Я никогда ее не обижала, никого из вас…
– Прошу, не надо причислять меня к ним, – замечает Зед – его это явно задело.
– Нет-нет, прости, я не имела в виду, что ты связан с этим. Я просто говорила о компании твоих друзей, – прошу я прощения за необдуманные слова.
– Ничего страшного, – бормочет он. – Все равно мы теперь не совсем компания. Тристан скоро уезжает в Новый Орлеан, всего через несколько дней, а Стеф я с тех пор ни разу не видел в кампусе.
– Вот как… – Замолкаю и оглядываю свою нынешнюю комнату в этом огромном, почти чужом доме. – Зед, прости и за то, что я обвиняла тебя, будто ты писал мне эсэмэски с телефона Хардина. Стеф призналась, что это была она… во время того случая с Дэном.
Я улыбаюсь, чтобы постараться справиться с дрожью, которую у меня вызывает имя этого человека.
Он едва слышно выдыхает, хотя, может, это была усмешка.
– Надо признать, я и правда был самым вероятным подозреваемым, – добродушно отвечает он. – Ну так… как жизнь?
– В Сиэтле все… по-другому, – говорю я.
– Ты там? Я подумал, раз Хардин был в доме твоей матери…
– Нет, я здесь.
Я перебиваю его прежде, чем он успевает сказать, что он тоже думал, будто я останусь ради Хардина.
– Ты с кем-нибудь подружилась?
– А ты как думаешь? – улыбаюсь я и тянусь через кровать за полупустым стаканом воды.
– Скоро обязательно найдешь друзей. – Он смеется мне вслед.
– Сомневаюсь. – Я вспоминаю о двух женщинах в «Вэнсе», которые о чем-то сплетничали в комнате отдыха. Казалось, они смеются над чем-то своим, но я все время думала, что они смеются надо мной. – Мне правда очень жаль, что я так долго не звонила.
– Тесса, все нормально, перестань. Ты слишком много извиняешься.
– Прости, – говорю я и слегка шлепаю себя ладонью по лбу.
И тот официант, Роберт, и Зед сказали, что я слишком часто извиняюсь. Может, они правы.
– Собираешься как-нибудь сюда приехать? Или нам все еще… нельзя быть друзьями? – тихо спрашивает он.
– Мы можем дружить, – отвечаю я. – Но я не представляю, когда смогу приехать.
По правде говоря, я хотела поехать домой на эти выходные. Я скучаю по Хардину и по пустым дорогам.
Минуточку, почему я назвала то место своим домом? Я жила там всего полгода.
