Этот тяжелый разговор – совсем не то, что сейчас нужно.
– Кстати… Саша показалась мне довольно приятной, – бормочу я, чтобы уйти от обсуждения аспектов моих отношений.
Кимберли фыркает.
– Саша? Приятной? Как бы не так.
– Она ведь знает, что Макс женат, да?
– Конечно, знает. – Кимберли облизывает губы. – Но разве это ее волнует? Ни капли. Она любит его деньги и дорогие украшения, которые он дарит. А его жена и дочь ее не интересуют.
В голосе Ким звучит явное неодобрение, и от того, что по этому вопросу мы с ней сходимся во мнениях, мне легче.
– Макс – просто кретин. И все же меня удивляет, что он так спокойно появляется с ней на людях. Я имею в виду, он не боится, что Дэнис или Лилиан узнают о ней?
– Полагаю, Дэнис уже все знает. У Макса за эти годы была не одна такая Саша. А бедная Лилиан и без того презирает отца, так что, даже если она узнает, ничего не изменится.
– Все это так грустно. Они ведь женаты с колледжа, да?
Я не знаю, сколько Кимберли знает о Максе и его семье, но, похоже, немало.
– Они поженились сразу после колледжа. Это был скандал.
Глаза Кимберли загораются от предвкушения. Сейчас она расскажет мне, совершенно не осведомленной, такую смачную историю!
– Судя по всему, Макс должен был жениться на другой девушке из семьи близких друзей. По большому счету, это была просто сделка. Отец Макса происходит из богатой и влиятельной семьи. Думаю, отчасти именно поэтому Макс такой урод. Дэнис была убита горем, когда он рассказал ей, что собирается жениться на другой.
Кимберли рассказывает так, как будто сама была свидетелем этих событий, а не просто делится очередной сплетней. Хотя, может, со сплетнями так и бывает?
Она отпивает воды и продолжает:
– В любом случае, после колледжа Макс решил пойти против воли своего отца и в буквальном смысле бросил ту девушку у алтаря. В день свадьбы он в смокинге явился к Триш и Кену и ждал под дверью, пока Дэнис не вышла. В ту самую ночь они впятером подкупили пастора, предложив ему бутылку виски и все наличные, что нашлись у них в карманах. Около полуночи Дэнис и Макс поженились, а через несколько недель она забеременела.
С трудом представляю себе юного, безумно влюбленного Макса, который бежит в смокинге по улицам Лондона, увлекая за собой возлюбленную. Ту же самую женщину, которую он теперь раз за разом предает, прыгая в постель к таким, как Саша.
– Я не хотела бы лезть не в свое дело, но Кристиан и…
Я не знала, как ее называть.
– Я имею в виду мать Смита, она…
С понимающей улыбкой Кимберли прерывает мое невнятное бормотание.
– Роуз появилась много лет спустя. Кристиан всегда был единственным холостяком в этой компании. Однажды он поссорился с Кеном и улетел в Америку… Тогда-то Кристиан и встретил Роуз.
– Как долго они были женаты?
Вглядываюсь в лицо Кимберли, чтобы понять, не чувствует ли она неловкость. Я не хочу выглядеть навязчивой, но история этой компании по-настоящему меня захватывает. Надеюсь, что Кимберли уже достаточно хорошо меня знает, чтобы не удивляться, что я задаю столько вопросов.
– Всего два года. Они встречались несколько месяцев, а потом она заболела. – Ее голос надламывается, и она судорожно сглатывает. На глазах появляются слезы. – Он все равно на ней женился… По проходу в церкви отец вез ее… в инвалидной коляске. Он сам настоял на этом. На полпути его сменил Кристиан.
Ее рассказ прерывается рыданиями, и я тоже смахиваю слезы, которые катятся из моих глаз.
– Прости, – говорит она с виноватой улыбкой. – Я давно никому не рассказывала эту историю. Меня переполняют эмоции.
Она тянется через стол, вытаскивает из коробки несколько бумажных платков и протягивает мне один.
– Когда я думаю об этой истории, понимаю, что, кроме его блестящего ума, есть и еще кое-что. Он умеет по-настоящему любить.
Она смотрит на меня, а затем переводит взгляд на стопку конвертов.
– Черт! Я закапала их слезами! – восклицает она, быстро приходя в себя.
Мне не терпится расспросить ее о Роуз и Смите, о Кене и Триш, но я не хочу давить.
– Он любил Роуз, а она помогала ему залечивать раны, даже перед смертью. Всю жизнь он любил одну-единственную женщину. В конце концов это его и сломило.
Эта трогательная история только запутала меня еще больше. Что это за женщина, которую Кристиан любил всю жизнь? И почему после этого ему пришлось залечивать раны?
Кимберли высмаркивается и поднимает глаза. Оборачиваюсь и вижу в дверях Хардина. Он переводит взгляд с меня на Кимберли и обратно, пытаясь понять, что за сцена разворачивается на кухне.
– По-моему, я не вовремя, – говорит он.
Не могу не улыбнуться, представляя, как мы выглядим со стороны, беспричинно оплакивая две огромные стопки конвертов и открыток, которые лежат перед нами.
Волосы Хардина еще влажные после душа. Он только что побрился. В простой черной футболке и джинсах он выглядит великолепно. На ногах только носки. Он пристально смотрит на меня и беззвучно подзывает к себе. Иду и встаю рядом.
– Мне сегодня ждать вас к ужину? – спрашивает Кимберли.
– Да, – отвечаю я в ту же секунду, когда Хардин произносит «нет».
Ким смеется и качает головой.
– Напишите эсэмэс, когда до чего-нибудь договоритесь.
Несколько минут спустя, когда мы с Хардином уже стоим у выхода, из боковой комнаты появляется Кристиан с сияющей улыбкой.
– На улице холодно. Где твое пальто, малыш?
– Во-первых, мне не нужно пальто. Во-вторых, не называй меня малышом, – закатывает глаза Хардин.
Кристиан стаскивает с вешалки толстую темно-синюю куртку.
– Надень-ка. Она как обогреватель.
– Черт, нет же! – препирается Хардин, и я не могу сдержать смех.
– Не будь идиотом. На улице минус пять. Возможно, твоя дама захочет, чтобы ты ее согрел, – дразнит Кристиан.
Хардин оценивающе смотрит на мой толстый фиолетовый свитер, пальто и шапку в тон. Над шапкой он прикалывается с того момента, когда я впервые ее надела. Когда он увидел, как я катаюсь на коньках, я была так же одета, и он тогда над ней смеялся. Кое-что никогда не меняется.
– Ладно уж, – сдается Хардин и просовывает свои длинные руки в рукава.
Я не удивлена тем, что куртка ему идет. Даже массивные бронзовые пуговицы каким-то образом придают ему мужественности, подчеркивая простоту его стиля. В этих новых джинсах, от которых я без ума, черной футболке и черных ботинках, а теперь еще и в этой куртке он выглядит так, словно сошел со страниц модного журнала. Он может потрясающе выглядеть, не прилагая для этого никаких усилий, это несправедливо!
