– Нет, пригодится! Я не полезу в горячую ванну без одежды.
– А почему бы и нет? – Кажется, мы здорово можем провести время.
– Потому что здесь твоя семья.
– Не понимаю, почему ты всегда используешь это в качестве оправдания… – Мои руки спускаются к ее коленям, и я сжимаю ткань джинсов. – Иногда мне кажется, что тебя это заводит.
– Что именно? – спрашивает она, тяжело дыша.
– Возможность быть пойманной.
– Разве это кого-то возбуждает?
– Многие люди так делают – чувство острее, когда тебя могут поймать, знаешь?
Я сильнее прижимаюсь к ней между ног, и она пытается сжать их, борется с тем, чего хочет, но, как ей кажется, не должна хотеть.
– Нет, это… Не знаю, но мне это не нравится, – врет она. Я абсолютно уверен, что ее это возбуждает.
– Хм…
– Мне это не нравится! – кричит она, защищаясь, щеки ее краснеют, а глаза расширяются от смущения.
– Тесс, это нормально. Это чертовски круто, уверяю тебя.
– Я не…
Конечно, Тесса.
– Ладно, ты не понимаешь.
Я поднимаю руки в знак поражения, и она стонет оттого, что я ее не касаюсь. Я знал, что она в жизни никогда в этом не признается, но, блин, попробовать стоило.
– Так ты пойдешь со мной в джакузи? – спрашиваю я, убирая руку.
– Я приду… но не буду залезать.
– Как хочешь.
С улыбкой встаю. Я же знаю, что в конце концов она там окажется, просто ее необходимо поуламывать немного больше других. Размышляя об этом, прихожу к выводу, что никогда не был еще в джакузи с девушкой, голой или нет.
Она хватает меня за запястье и идет за мной наверх, в комнату, которая несколько ближайших дней будет считаться нашей. В ней есть балкон, в первую очередь, поэтому я ее и занял. А уж когда увидел джакузи, то понял, что эта комната создана для нас.
Неплохая кровать; она маленькая, но большая нам и не нужна.
– Мне тут очень нравится, так спокойно, – говорит она, присаживаясь на кровать, чтобы снять туфли. Я открываю дверь на балкон.
– Ничего так. – Не будь тут моего отца, его жены и Лэндона, было бы еще лучше.
– Мне нечего надеть в ресторан, о котором говорил твой отец.
Я пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы включить воду в ванне.
– Значит, не пойдем.
– Я хочу пойти. Я просто не знала, что мы куда-то собираемся, когда паковала вещи…
– Это они виноваты, что так все плохо спланировали, – говорю я, изучая датчики, чтобы убедиться, что они исправны. – Наденем обычные джинсы. Простой и непринужденный стиль.
– Не знаю.
– Ну, не хочешь джинсы, можем зайти в местный захолустный магазин, и ты что-нибудь себе подберешь, – предлагаю я, и она улыбается.
– Почему ты сегодня в таком хорошем настроении? – Тесса изгибает бровь.
Я опускаю палец в воду. Почти готово, вода быстро нагревается.
– Не знаю… Просто так.
– Ладно… То есть мне не следует волноваться? – спрашивает она, выходя на балкон.
– Нет. – Да.
Я указываю на плетеное кресло рядом с ванной.
– Может, хотя бы посидишь со мной, пока я расслабляюсь в обжигающе горячей ванне?
Она смеется и садится в кресло. Я смотрю в ее открытые глаза, затем снимаю футболку и расстегиваю штаны. Трусы решаю оставить. Я хочу, чтобы она их сняла с меня.
– Уверена, что не хочешь присоединиться? – спрашиваю я, перешагивая через край ванны.
Черт, жарко, как в аду. Через несколько секунд тело привыкает, и я откидываюсь на твердый пластик наклонной стенки.
– Уверена, – отвечает она, вглядываясь в лес на горизонте.
– Никто нас не увидит. Неужели ты действительно думаешь, что я упрашивал бы тебя забраться сюда голой, если бы кто-то мог нас заметить? Это с моей-то ревностью и всем остальным.
– А если они вернутся? – спрашивает она тихо, будто кто-то может ее услышать.
– Они сказали, что уйдут на час или два.
– Да, но…
– Я думал, ты хоть немного научилась жить, – дразню я ее.
– Так и есть.
– Ты сидишь там зажатая, в кресле, а я наслаждаюсь видами.
– Я не зажатая, – отвечает она, еще больше зажимаясь.
Я ухмыляюсь, зная, что это ее раздражает.
– Ладно. – Она начинает дуться, и я закрываю глаза. – Кажется, я одинок. Придется самому о себе позаботиться.
– Мне нечего надеть.
– Дежавю, – произношу я, вспоминая наше первое купание в реке.
– Я…
– Да лезь уже в эту чертову воду, – командую я, не меняя тона и не открывая глаз. Я говорю с ней, и мы оба знаем, что это произойдет.
– Хорошо, я иду! – говорит она, безуспешно пытаясь убедить себя, что раздражена и делает это против воли.
Уговорить ее оказалось не так трудно, как я думал. Когда я открываю глаза, у меня перехватывает дыхание. Она стягивает через голову футболку, и, конечно же, на ней этот чертов красный лифчик.
– Сними лифчик.
Она опять оглядывается, и я качаю головой. Единственное, что видно с этого балкона, это море и деревья.
– Снимай его, детка, – упрашиваю я, и она соглашается, расстегивая лямки на спине.
Я никогда не могу ею насытиться. Независимо от того, сколько раз я касался ее, трахал, целовал, обнимал и сжимал в объятиях… этого никогда не будет достаточно. Я всегда буду хотеть еще. И дело даже не в сексе, которого у нас хватает; дело в том, что я единственный, с кем она была, и она доверяет мне настолько, что выходит на этот гребаный балкон раздетая.
Тогда почему я веду себя как идиот? Я совершенно не хочу разругаться с этой девушкой.
Ее джинсы оказываются рядом с футболкой, лифчик аккуратно сложен, разумеется.
– Трусы тоже, – подсказываю я.
– Нет, ты же в трусах, – отвечает она и шагает в воду. – Ой! – пищит она, выдергивая ногу обратно.
Немного потерпев, она выдыхает, тело привыкает к температуре воды.
– Иди сюда.
Я тянусь к ней, сажаю себе на колени. Кажется, неудобное пластиковое дно джакузи все же полезно. То, как ее тело касается меня, в сочетании с пульсирующими струями воды заставляет меня желать сорвать с нее трусики прямо сейчас.
– В Сиэтле все может быть так всегда, – говорит она, обнимая меня за шею.
– Как? – Меньше всего я хочу сейчас разговаривать о гребаном Сиэтле. Если бы я мог стереть этот проклятый город с лица земли, я бы это сделал.
