– Тебя что-то беспокоит? – спрашивает он.
В руке его – бутылка белого вина, которой он игриво покачивает. Роберт прислоняется к стене, на его красивом лице – улыбка. Я радостно улыбаюсь в ответ. Самой удивительно, ведь на самом деле внутри себя я кричу, забившись в угол, и плачу.
– Молодое вино? – спрашиваю я, забирая бутылку.
Он усмехается, передавая мне бутылку.
– Какое же тут еще может быть?
Бутылка холодна, но мои руки и так почти онемели от февральского воздуха.
– Бокалы. – Роберт улыбается и запускает руки в глубокие карманы своего передника. – Я не смог вместить туда настоящие, поэтому я взял это. – Он вручает мне маленький пластиковый стаканчик, и я держу его, пока он открывает бутылку.
– Спасибо. – Стаканчик наполняется вином, и я подношу его к губам.
– Знаешь, мы можем пойти внутрь. Есть несколько залов, которые уже закрываются, так что мы можем посидеть там, – говорит Роберт, делая глоток.
– Не знаю, – вздыхаю я, отводя взгляд.
– Он уже ушел, – сообщает Роберт; в его голосе явственно слышно сочувствие. – И она тоже, – добавляет он. – Хочешь поговорить об этом?
– Не уверена, – отвечаю я и перевожу разговор на нейтральную тему. – Расскажи лучше об этом вине…
– Об этом? Ладно. Ну, оно, гм, старое и выдержано до совершенства. – Он смеется, я тоже. – Я люблю его пить, но о нем мало знаю.
– Ладно, тогда не о вине, – разрешаю я.
Прежде чем передать ему стакан, допиваю остатки.
– Хм, – произносит он, глядя куда-то позади меня.
От его встревоженного вида сердце ухает в пятки, я уже думаю, что это вернулся Хардин и сейчас выплеснет на меня очередную порцию яда. Обернувшись, вижу в дверном проеме Лилиан, будто бы колеблющуюся, заходить ли ей.
– Чего ты хочешь? – интересуюсь я.
Пытаюсь сдерживать ревность, но выпитое вино не способствует хорошим манерам. Ветер опрокидывает пустой стаканчик, Роберт подхватывает его и тут же наполняет снова. Мне кажется, что он пытается чем-то заняться, чтобы любой ценой избежать неловкой душещипательной сцены.
– Можно нам с тобой поговорить? – спрашивает Лилиан.
– О чем нам разговаривать? Мне все ясно. – Я делаю большой глоток, заполняя рот холодным вином.
К моему удивлению, не реагирует. Просто подходит и откровенно заявляет:
– Я лесбиянка.
Что? Если бы Роберт не смотрел на меня своими голубыми глазами, я бы выплюнула вино обратно в стакан. Смотрю на нее и медленно глотаю.
– Это правда. У меня есть девушка. С Хардином мы только друзья. – Она хмурится. – Если это так можно назвать.
Понимаю, он, должно быть, и на нее наорал.
– Тогда почему… – начинаю я, но останавливаюсь: не врет ли она? – Но вы же все время были друг с другом.
– Нет, он просто пытался меня… обнять. Я думаю, ты обиделась, но ничего не сказала, когда он положил руку на спинку моего стула. Но уверяю тебя, он сделал это только для того, чтобы ты ревновала.
– Почему он это сделал? С какой целью? – спрашиваю я, но знаю ответ: конечно, чтобы сделать мне больно.
– Я просила его тебе рассказать. Мне жаль, если ты думала, что между нами что-то есть, но это не так. Я встречаюсь с девушкой.
Я закатываю глаза и протягиваю стакан Роберту, чтобы он подлил еще вина.
– Ты, кажется, была весьма довольна и спокойна, когда уходила вместе с ним, – замечаю я резко.
С честным, умоляющим взглядом она говорит:
– Это не было запланировано. Я просто не обращала внимания на то, что он делает. Прости, что все это время ты страдала.
Пытаюсь найти причину, чтобы прогнать эту девушку, но не могу ничего придумать. К моему огромному облегчению, Лилиан оказалась лесбиянкой, и я хотела бы знать об этом раньше, но отношения с Хардином, скорее всего, не улучшились бы. Во всяком случае, все это усугубляет его поведение, потому что он намеренно старался заставить меня ревновать, а в довершение всего еще и наговорил всяких ужасов. Он заигрывал с ней на моих глазах, а это почти так же больно, как когда он сказал, что меня не любит.
Роберт наполняет мой стакан, делаю небольшой глоток, наблюдая за Лилиан.
– Почему ты передумала и решила рассказать? Он убедил тебя сюда пойти?
Она, слегка улыбаясь, садится с нами за стол.
– Да, он убедил.
– Он это умеет, – соглашаюсь я, и она кивает.
Вижу, что она немного нервничает, и продолжаю убеждать себя, что она не виновата в этой ситуации, виноват Хардин.
– Есть ли у вас еще чашки? – спрашиваю я Роберта, и он с гордой улыбкой кивает.
Чуть сводит желудок, от вина, наверное.
– В кармане больше нет, но я могу захватить еще на кухне, – вежливо предлагает официант. – Нам все равно пора внутрь, у тебя губы уже совсем синие.
Смотрю на него, мой взгляд останавливается на его губах. Они полные и розовые, выглядят очень соблазнительно. Почему я смотрю на его губы? Это вино на меня так действует. Я хочу смотреть на губы Хардина, жаль только, что он в последнее время использует их для того, чтобы на меня кричать.
– Он ждет внутри? – спрашиваю я Лилиан, и она отрицательно качает головой. – Хорошо, давайте пойдем внутрь. Я должна спасти Лэндона от застолья, особенно от этого Макса, – говорю я, не думая, а затем быстро кидаю взгляд на Лилиан. – Черт, извини.
Удивительно: она смеется.
– Это отличная идея, поверь мне, я знаю, что мой папа – мудак.
Я не отвечаю. Она не может быть угрозой для наших отношений с Хардином, но это совсем не значит, что она мне нравится, даже если она настроена довольно дружелюбно.
– Так мы идем внутрь, или?.. – Роберт перекатывается на каблуках.
– Да. – Я проглатываю все оставшееся в стаканчике вино и направляюсь внутрь. – Буду спасать Лэндона. Ты уверен, что тебе можно пить? На работе? – спрашиваю я моего нового друга.
Не хочу, чтобы у него были неприятности. У меня кружится голова, и от мысли, что его может арестовать собственный отец, я хихикаю.
– Что? – спрашивает Роберт, внимательно глядя мне в лицо.
– Ничего, – вру я.
Заходим, мы с Лилиан направляемся к нашему столику. Кладу руки на спинку кресла Лэндона, и он поворачивается ко мне.
– Ты в порядке? – спокойно спрашивает он, пока Лилиан разговаривает с родителями. Я пожимаю плечами.
– Да, вполне. – Если бы не несколько стаканов вина, от которых я почти опьянела, я была бы далеко не в порядке. – Не хочешь пойти с нами? Мы собираемся немножко погулять, выпить немного вина… еще. – Я смеюсь.
