– Иногда? – Он целует мои волосы, и я расслабляюсь в его объятиях.
– Да, только иногда.
Он смеется, удерживая меня, и я не думаю, что хочу, чтобы он меня отпускал. Знаю, что должна хотеть, но не хочу. Он пьян и так мил, алкоголь заставляет меня терять здравый смысл… Как всегда.
– Кажется, вы поладили. – Райли складывает пальцы, делая вид, что нас фотографирует.
– Она меня бесит, – фыркает Хардин.
– Вы близнецы! – смеюсь я, и он мотает головой.
– Бар закрывается!
Моя новая знакомая за стойкой звонит в колокольчик. За последний час я узнала, что ее зовут Кэми, что ей почти пятьдесят и что в декабре у нее появилась первая внучка. Она сунула мне под нос напечатанные фотографии, как это делают все бабушки, и я похвалила их: «Какой красивый ребенок». Хардин едва глянул на фото. Вместо этого он принялся бормотать что-то о спиногрызах, поэтому я быстро забрала у него фотографии, пока Кэми не услышала.
Я шатаюсь из стороны в сторону.
– Еще по одной, и мне хватит!
– Не знаю, как ты еще сознание не потеряла! – с явным восхищением восклицает Райли.
Я бы потеряла, но Хардин забирал мою выпивку и пил сам.
– Ты пьешь больше, чем кто-либо, воз-змож-жно, даже больше н-него, – еле выговариваю я, указывая на человека за стойкой, который отключился и уронил голову на стол. – Жаль, что Лилиан не пошла с нами, – замечаю я, и Хардин морщит нос.
– Я думал, что ты ее ненавидишь, – отвечает он.
Райли оборачивается ко мне.
– Я ее не ненавижу, – поправляю я. – Мне она не нравилась, когда ты пытался заставить меня ревновать, обнимая ее.
Райли напрягается, глядя на Хардина.
– ЧТО?
Блин.
– Теперь не отопрешься, дорогая, – с нажимом произносит она.
Я в западне, пьяная и не имею ни малейшего представления, что мне, черт возьми, сказать, но я точно не хочу ее злить.
– Ничего. – Хардин успокаивающе поднимает руку. – Я был козлом и не сказал Тессе, что она лесбиянка. Ты это уже знаешь.
Райли расслабляется.
– А, ну тогда ладно.
Боже, как она на него похожа!
– Видишь, ничего же не произошло, так что успокойся, – говорит ей Хардин.
– Я спокойна, поверь, – ворчит она, слегка подвигаясь ближе ко мне. – Никогда не помешает немножко поревновать, верно? – Райли смотрит на меня со странным блеском в пьяном взгляде. – Ты когда-нибудь целовалась с девушкой, Тесса?
Шевелятся волосы на голове, и перехватывает дыхание.
– Что?
– Райли, что за… – начинает Хардин, но она перебивает:
– Я просто спросила. Так ты когда-нибудь целовалась?
– Нет.
– А думала когда-нибудь об этом?
Несмотря на опьянение, чувствую, как щеки заливает румянец.
– Я…
– С девушкой это намного круче, честно. Они нежные. – Ее ладонь скользит по моей руке. – Они знают, чего именно ты хочешь… и где.
Хардин тянется и сдергивает ее руку с моей.
– Хватит! – рычит он, и я убираю руку.
Райли взрывается хохотом:
– Извини! Извини! Я не могла устоять, он первый начал. – Она кивает на Хардина, продолжая хохотать, затем останавливается и с улыбкой на него смотрит. – Я тебя уже предупреждала: не шути со мной.
Я выдыхаю, успокоенная тем, что она всего лишь пыталась подколоть Хардина. Я хихикаю, а Хардин выглядит смущенным, злым и… может, даже немного возбужденным.
– Ты платишь по счету, раз уж тебе вздумалось шутить, – говорит он, протягивая длинный чек мимо меня, к Райли.
Она закатывает глаза и тянется к заднему карману, достает карточку и кладет поверх чека. Кэми быстро пробивает ее и возвращается к отключившемуся парню за стойкой.
Когда мы добираемся до дверей, Райли объявляет:
– Кажется, мы перегнули палку. Лил будет злиться.
Хардин открывает передо мной дверь. Он закрывает ее прямо перед носом Райли, но я останавливаю его строгим взглядом. Хардин смеется и пожимает плечами, как будто не сделал ничего плохого, и я не могу не улыбнуться. Он, конечно, придурок, но это мой придурок.
Ведь так? Не знаю почему, но я ужасно не хочу думать о том, как мы будем возвращаться домой в два часа ночи.
– Она все еще спит? – спрашиваю я Райли.
– Очень на это надеюсь.
Я тоже надеюсь, что у нас тоже все спят. Меньше всего мне хочется, чтобы Кен или Карен видели, как мы, спотыкаясь, заваливаемся в дом.
– Что? Боишься, что она начнет тебя ругать? – насмехается Хардин.
– Нет… То есть да. Не хочу ее расстраивать. Я и так на лезвии ножа.
– Почему? – спрашиваю я.
– Не важно, – обрывает меня Хардин, оставляя Райли думать о своем.
Остаток пути проходит в молчании. Я считаю шаги и иногда смеюсь, вспоминая свои барные танцы.
Когда мы доходим до дома Макса, Райли останавливается.
– Мне было… приятно с вами познакомиться, – говорит она, и я не могу не засмеяться над тем, как забавно она морщится, будто слова кислые на вкус.
– Мне тоже было весело.
На мгновение мне хочется обнять ее, но это было бы неуместно, а Хардину, я полагаю, вообще не понравится.
– Пока! – на ходу бросает Хардин.
Перед самым домом я с удивлением понимаю, как я устала и как я рада, что мы вместе. Болят ноги, а грубая ткань этого дурацкого, неудобного платья раздражает кожу.
– У меня ноги болят, – ною я.
– Иди сюда, я тебя понесу, – предлагает Хардин.
Что? Я хихикаю. Он неуверенно улыбается.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Ты предложил меня понести.
– И что?
– Это на тебя не похоже, вот и все.
Я пожимаю плечами, и он, подойдя ближе и подсунув руку мне под колени, берет меня на руки.
– Захотелось что-нибудь для тебя сделать, Тесса. Не стоит удивляться, что я несу тебя по этой гребаной дороге.
Я молчу, только смеюсь. Меня сотрясает резкий неудержимый смех. Закрываю рот ладонью, но это не помогает.
– Из-за чего ты смеешься? – Его лицо каменеет, становясь серьезным и пугающим.
– Не знаю… Просто смешно.
Мы поднимаемся на крыльцо, и он чуть перехватывает меня, чтобы повернуть ручку двери.
– Тебе смешно, потому что я хочу что-нибудь для тебя сделать?
– Ты готов сделать для меня что угодно, кроме как поехать в Сиэтл, жениться или завести детей? – Даже пьяная, я не потеряла чувство юмора.
