– По правде говоря, кажется.
– Но вы верите, что капитан этот в самом деле существует?
– Ну, конечно, верю!
– Однако почему же он так странно себя ведет?
– Откровенно говоря, Джонсон, я думаю, что этот человек намерен как можно дальше завести экипаж. Так далеко, чтобы возвращение стало уже невозможным. Будь он на бриге в момент отплытия, всякий захотел бы знать, куда направляется судно, а это могло затруднить капитана в его действиях.
– Почему же?
– Допустим, что он задумал предприятие, превосходящее силы человека, хочет проникнуть туда, куда еще никто не проникал… Как вы думаете, дружище, удалось ли бы ему при таких условиях собрать экипаж? Тогда как, отправившись в неведомое, можно уйти настолько далеко, что останется только одно: продвигаться вперед, к одному ему известной цели.
– Очень может быть, доктор. Я знавал многих отважных авантюристов, одно имя которых приводило окружающих в ужас и которые никогда не нашли бы добровольцев, готовых сопутствовать им во время их опасных экспедиций…
– Кроме меня, Джонсон! – воскликнул доктор.
– Да и меня тоже, – усмехнулся тот. – Одним словом, я уверен, что наш капитан принадлежит к числу именно таких авантюристов. Но поживем – увидим. Думаю, что в Упернавике или в заливе Мелвилла этот господин преспокойно взойдет на бриг и объявит нам, куда ему желается направить судно.
– Я такого же мнения, Джонсон. Однако непросто нам будет будет подняться до залива Мелвилла. Смотрите: льдины окружают нас со всех сторон, и «Вперед» с трудом пробирается вперед. Взгляните на эту бекскрайнюю ледяную равнину.
– Мы, китобои, называем такую равнину ледяным полем.
– А вот с той стороны – раздробленное поле… Видите эти длинные льдины, которые соприкасаются краями? Это как называется?
– Это паковый лед, если скопление льдов имеет круглую форму, мы называем его просто «пак», а если оно длинное, скажут, что это «поток».
– А как называются льдины, которые плавают поодиночке?
– Это дрейфующие льдины. Будь они немного повыше, они назывались бы айсбергами, или ледяными горами. Столкновение с ними очень опасно, и корабли стараются их обходить. Посмотрите на тот холм, образованный напором льдов, – вот там, на той ледяной поляне: мы называем его торосом. Если бы основание его находилось под водой, то это был бы ледяной риф. Пришлось дать особое название различным видам льдов – чтобы легче было ориентироваться в полярных морях.
– Ах, какое изумительное зрелище! – восклицал доктор, созерцая чудеса полярных морей. – Какие причудливые, разнообразные картины и как они возбуждают воображение!
– Это верно, доктор, – ответил Джонсон. – Иной раз льдины принимают прямо фантастические формы, и матросы объясняют эти картины на свой лад.
– Полюбуйтесь, Джонсон, на это скопление льдов! Ни дать ни взять восточный город с минаретами и мечетями, освещенный бледными лучами луны! А вон там, дальше… Словно длинный ряд готических арок! Как это похоже на часовню Генриха Седьмого или здание Парламента.
– Правда, доктор, здесь на всякий вкус что-нибудь найдется. Но в этих городах и храмах жить опасно, да и приближаться к ним не следует. Иные из этих минаретов шатаются на основании, и самый маленький из них легко может раздавить судно вроде нашего брига.
– И находились же люди, которые отваживались отправляться сюда без помощи пара! – продолжал Клоубонни. – Кажется просто невероятным, что парусные суда могли продвигаться среди этих плавучих ледяных скал!
– А между тем они продвигались, да еще как! Когда ветер был противный, – мне и самому не раз доводилось это испытывать, – на одну из таких льдин забрасывали якорь. Некоторое время судно дрейфовало вместе с ней, а капитан терпеливо ждал, когда можно будет двинуться дальше. Правда, при таком способе передвижения требовались целые месяцы для того, чтобы пройти путь, который мы без усилий проходим в несколько дней.
– Мне кажется, – заметил доктор, – температура начинает несколько понижаться.
– Это было бы чертовски досадно, – ответил Джонсон. – Чтобы массы льдов распались и ушли в Атлантический океан, необходима оттепель. В Девисовом проливе льдов гораздо больше и встречаются они гораздо чаще, ведь между Уолсингемским и Хольстейнборгским мысами берега заметно сближаются. Но за шестьдесят седьмым градусом в мае и июне мы встретим более удобные для навигации воды.
– Это верно, но сперва надо пройти пролив…
– Ну, конечно, доктор. В июне и июле мы нашли бы проход полностью свободным от льдов, как нередко находят его китобойные суда. Однако у нас предельно точные инструкции: нам велено быть здесь уже в апреле. Если я не ошибаюсь, наш капитан – парень не робкого десятка, к тому же у него крепко засела в голове какая-то мысль. Для того он пораньше и отправился в море, чтобы подальше уйти. Впрочем, поживем – увидим.
Доктор не ошибся, говоря о понижении температуры: в полдень термометр показывал уже +6F
[5]
. Северо-западный ветер разогнал тучи и вместе с течением громоздил массы плавучих льдов на пути брига. Впрочем, не все льдины двигались в одну сторону. Многие, и притом самые высокие, шли в противоположном направлении – их увлекало подводное течение.
Плавание брига было сопряжено с большими трудностями: теперь уже и механики не знали ни минуты отдыха. Управление машиной производилось с палубы при помощи целой системы рычагов – по распоряжению вахтенного офицера ход брига то ускоряли, то замедляли. Порой нужно было проскользнуть в расселину среди ледяных полей, порой приходилось пускаться наперегонки с айсбергом, угрожавшим запереть единственный свободный проход. Нередко случалось, что какая-то льдина, неожиданно рухнув в море, заставляла бриг быстро подаваться назад, чтобы не быть раздавленным. Если бы скопившиеся в проливе массы льдов, увлекаемых и нагромождаемых северным течением, спаяло морозом, они бы преградили самый путь кораблю.
Несмотря на холод, над кораблем кружили бесчисленные стаи птиц: буревестники и чайки носились над морем, испуская оглушительные крики. Толстоголовые, с короткой шеей и приплюснутым клювом, чайки рассекали воздух длинными крыльями, не обращая внимания на вихри, поднимаемые снежной бурей. Своим полетом пернатые пусть немного, но оживляли безотрадный полярный пейзаж.
Множество плавучих деревьев неслось по течению, с шумом сталкиваясь между собой. Кашалоты с громадной, словно раздутой головой приближались к кораблю, но их и не думали преследовать, хотя Симпсону, гарпунщику, очень этого хотелось. К вечеру заметили тюленей, которые плавали между большими льдинами, выставив из воды круглую голову.
Двадцать второго числа температура еще более понизилась. «Вперед» ускорил ход, чтобы проникнуть в удобные проходы, окончательно установился встречный северо-западный ветер, и потому паруса убрали.
В воскресенье у экипажа выдался свободный день. На этот раз молитвы и Священное писание читал Шандон. Затем матросы занялись охотой на глупышей и набили их изрядное количество. Приготовленная надлежащим образом, по рецепту всезнающего доктора Клоубонни, дичь оказалась приятным добавлением к столу моряков.
