Сказав это, доктор вручил Шандону письмо:
«Инвернесс, 22 января 1860 года
Доктору Клоубонни,
Ливерпуль
Если доктор Клоубонни пожелает отправиться на бриге «Вперед» в длительное плавание, он может обратиться к Ричарду Шандону, который получил соответствующие инструкции.
Капитан брига «Вперед»,
К. З.»
– Письмо пришло сегодня утром, и вот я готов взойти на борт брига.
– Но, по крайней мере, – сказал Шандон, – вы же должны знать, доктор, какова цель этой поездки?
– Нет, я этого не ведаю. Но и что с того? Главное – отправиться куда-то! Говорят, что я ученый, но это не так, капитан. Я ничего не знаю, и если я сочинил некоторые книжки, которые расходятся не слишком плохо, то лучше бы я этого не делал. Я ничего не знаю, говорю вам. Ничего, за исключением того, что я невежда. Теперь у меня появилась возможность пополнить или, скорее, углубить мои знания медицины, хирургии, истории, географии, ботаники, минералогии, конхиологии, геодезии, химии, физики, механики, гидрографии… Да-да, я согласен! Уверяю вас, я не заставлю себя упрашивать!
– Так вы, – разочарованно переспросил Шандон, – не знаете, куда направляется «Вперед»?
– Знаю, капитан, конечно. Бриг идет туда, где есть возможность узнать нечто новое, открыть для себя что-то, сравнить с уже известным. Туда, где есть другие страны, другие народы, другие нравы и обычаи, он отправляется туда, где я никогда не был.
– Но точнее?! – воскликнул Шандон.
– Точнее, – ответил доктор, – я слышал, что «Вперед» был создан для северных морей. Ну, значит, на север!
– По крайней мере, – спросил Шандон, – вы знаете капитана брига?
– Нет! Но это достойнейший человек, вы можете верить мне!
Шандон и врач сошли на берег в Беркенхеде. Помощник капитана рассказал доктору все, что знал сам. Можно не говорить, что тайна разожгла живое воображение врача. Вид брига привел его в восторг. С этого дня он не покидал Шандона и каждое утро вместе с ним осматривал растущий корпус «Вперед».
Кроме того, ему было поручено организовать на борту аптеку.
Он был врач, и весьма хороший врач, но все же практиковал немного. В двадцать пять став врачом, как и все прочие, он в сорок стал истинным ученым. Известный на весь город, он стал влиятельным членом Литературного и философского общества Ливерпуля. Его небольшое состояние позволило ему лечить больных бесплатно, что, тем не менее, не значило, что его советы ничего не стоят. Его любили, как в высшей степени симпатичного человека, он никогда не повредил никому, ни себе, ни другим – он был человек живой и разговорчивый, чистосердечный и щедрый.
Когда весть о появлении доктора на борту «Вперед» разнеслась по городу, его друзья сделали все возможное, чтобы отговорить от путешествия, чем только укрепили в его намерении: если доктор Клоубонни где-то пускал корни, его никто не мог вырвать из земли!
С этого момента предположения, опасения и слухи стали шириться еще быстрее, но это не помешало спустить бриг на воду 5 февраля 1860 года. Двумя месяцами позже он был готов выйти в море.
15 марта, как значилось в памятном письме капитана, датский дог был отправлен по железной дороге из Эдинбурга в Ливерпуль, по адресу Шандона. Пес казался злым, но трусливым животным, даже немного мрачным, со странным взглядом. Слово «Вперед» было выбито на его латунном ошейнике. Шандон принял его на борт в тот же день и подтвердил получение в Ливорно по указанному адресу.
Судовая роль «Вперед» была заполнена. В ней значились: 1. К. З., капитан, 2. Ричард Шандон, первый помощник, 3. Джеймс Уолл, второй помощник, 4. Доктор Клоубонни, 5. Джонсон, боцман, 6. Симпсон, гарпунер, 7. Белл, плотник, 8. Брайтон, первый механик, 9. Пловер, второй механик, 10. Стронг (негр), кок, 11. Фокер, ледовый лоцман, 12. Волстейн, оружейник, 13. Болтон, матрос, 14. Гарри, матрос, 15. Клифтон, матрос, 16. Гриппер, матрос, 17. Пен, матрос, 18. Уоррен, кочегар.
Таким образом, за исключением капитана, все были на борту.
Глава 4
Пес-капитан
Отплытие было назначено на 5 апреля. Присутствие врача на борту несколько успокоило экипаж. Куда бы ни отправился достойный ученый, за ним можно было спокойно следовать. Однако большинство моряков были обеспокоены, и Шандон, опасаясь, что кто-то сбежит в последний момент, был готов выйти в море по первому же знаку. Он знал – как только берег исчезнет с глаз, экипаж покорится своей участи.
Каюта доктора Клоубонни занимала всю корму. Каюты капитана и помощника выходили иллюминаторами на палубу. Капитанская каюта оставалась закрытой после того, как ее заполнили различные документы, поставили мебель, принесли одежду, книги, утварь – все, что было указано в подробной записке. В соответствии с инструкцией неизвестного капитана, ключ от каюты был отправлен в Любек: таким образом, только сам капитан мог зайти в каюту.
Осознавать это Шандону было крайне неприятно, так как лишало шансов на капитанский мостик и капитанское звание. Что касается его собственной каюты, она была в достаточной степени подготовлена к требованиям предполагаемого путешествия – первому помощнику были прекрасно известны условия в полярной экспедиции.
Каюта второго помощника располагалась рядом с обширным кубриком: матросы жили там очень комфортно, более того, вряд ли они встречали такие удобства на борту других судов. С ними обращались как с ценным грузом, стояла прямо посреди кубрика была установлена большая печь.
Доктор Клоубонни был полностью погружен в хлопоты: он поселился у себя в каюте 6 февраля, то есть через день после спуска брига на воду.
– Самым счастливым животным на свете, – бормотал он, – стала бы улитка, если бы смогла построить себе раковину по своему вкусу. Надо постараться и мне быть разумной улиткой.
Раковина, в которой он должен был пробыть весьма долгое время, быстро становилась очень уютной. Врач радовался, как ученый или ребенок, организовывая свой научный мирок. Книги, гербарии, записи, инструменты, физические приборы, коллекция термометров, барометров, гигрометры, осадкомеры, очки, компасы, секстанты, карты, планы, ампулы, порошки, бутылки – он все выстраивал в таком идеальном порядке, что ему бы позавидовал Британский музей. Пространство всего в шесть квадратных футов содержало несметные богатства. Врачу стоило только протянуть руку – и он мгновенно становился математиком, чтобы потом превратиться в астронома, географа, ботаника или конхиолога.
Доктор гордился этим и был счастлив в своем плавучем святилище, хотя тут с трудом могли бы уместиться трое его тощих друзей. Скоро появились друзья, и в таком обилии, что это стало неудобно ему и как человеку, так и врачу. И наконец он, перефразируя Сократа, в сердцах произнес:
– Мой дом невелик, но дай бог, чтобы он никогда не наполнялся друзьями!
Для завершения описания брига «Вперед» нам осталось сказать, что место для великолепного датского дога было устроено прямо под окном таинственной каюты, но его дикий обитатель предпочитал бродить по палубам и трюму судна. Казалось, что его невозможно приручить и что никто не может совладать с его странным нравом: печальный вой, который особенно был слышен по ночам, отдавался зловещим эхом в глубине трюма.
