– У меня бич, – напомнил я.
– Ха! – пренебрежительно выдохнул Лион. – Бич у него! Без
батарейки…
– На чуть-чуть можно поставить любую батарейку. Хоть от
фотоаппарата.
Лион помолчал. А потом горько сказал:
– Даже если бы у тебя был исправный бич, а у меня –
нейтринная пушка, все равно мы бы ничего не сумели сделать. Это же центр
города, площадь перед дворцом султана. И вокруг будет охрана. И еще толпа. А в
толпе все зомбированные, они на твой бич бросятся, чтобы за Иней умереть.
– А если эта, владетельница, будет присутствовать на казни?
Можно ее взять в заложницы…
– Ее нельзя убить, – спокойно ответил Лион. – Я точно знаю.
Она повсюду и бессмертна.
– Что она, Бог, что ли? Это все пропаганда!
– Может, и пропаганда, но ничего не получится, – спокойно
ответил Лион. – Я помню, был такой случай… ну, во сне… имперцы взяли
владетельницу в плен, чтобы Иней победить. А она рассмеялась им в лицо и
приказала стрелять по кораблю… в общем, корабль с ней и имперцами взорвался. На
другой день владетельница выступила по ти-ви и сказала, что все правильно и
всегда надо так делать.
– Но не может такого быть! – выпалил я.
Лион только вздохнул.
Так мы ничего и не решили. И уснули.
А утром нас и впрямь повезли в Аграбад.
Машина у мистера Эдгара была дрянная, обтекаемая и
прилизанная пластмассовая «мыльница». Такие машины даже не ремонтируют
по-настоящему, если что-то ломается – меняют сразу блоками. Блок двигателя,
блок управления, блок передних сидений, колесный блок…
– Очень экономичная машина, – разъяснял нам мистер Эдгар,
усаживаясь на место водителя. – Поместились? Не тесно?
– Ничего, – сказал Лион. В машине было очень неуютно, даже у
нас коленки упирались в передние сиденья, но говорить об этом не стоило. Такие
машины выпускали на Инее, и, значит, они были хорошими.
– Хорошо занимайся, – напутствовала Лиона миссис Аннабель. –
Ты много пропустил, тебе придется нагонять. Не дерись без необходимости.
Держись вместе с Тиккиреем, он крепкий мальчик и сумеет за вас постоять.
Дорожите вашей дружбой, помощь и взаимовыручка – это самые святые чувства.
Обязательно мойся два раза в день, ты же знаешь, на планетах всюду грязно.
Лион кивал, медленно становясь пунцовым. Ему было стыдно за
маму, но тут уж ничего нельзя поделать.
– Пливези мне лусемет, – попросил Лиона братишка.
На Сашку Лион все-таки сорвался. Хлопнул его по затылку и
гаркнул:
– В кубики играйся!
Мама его неожиданно поддержала:
– Саша, не говори глупостей, Лион еще не солдат, он едет
учиться в школу. Он тебе привезет книжку. Лион, привези ему книжку, хорошо?
– Пло спионов, – деловито пояснил Саша. И лишь после этого
обиделся на подзатыльник и начал хныкать.
Только сестренка, похоже, всерьез переживала, что нашедшийся
брат сразу же уезжает. Стояла, хмурясь и ковыряя носком песок дорожки. Поэтому
я старался смотреть только на Полину. Но потом подумал, что это тоже может быть
навязанная Инеем роль. Родители должны радостно отправлять подросших детей во
взрослую жизнь, мальчики – просить привезти оружие и книжки про шпионов, а
девочки просто грустить.
Но ведь не все же здесь такие! Семецкий говорил, что
процентов пятнадцать осталось нормальными! Как же они тут?
– Дорогая, мы поехали! – Эдгар слегка высунулся из окна
машины, Аннабель, широко улыбнувшись, быстро и аккуратно поцеловала его в щеку.
Лион отвернулся.
Когда мы подъезжали к выезду из кемпинга, я вспомнил про
письмо из министерства миграции.
– Мистер Эдгар, остановите на минутку, – попросил я. – Мне
надо забрать письмо… о гражданстве.
Он неодобрительно хмыкнул, но съехал к обочине и
остановился.
– Я быстро, – виновато сказал я. – Сейчас.
И кинулся к домику размещения.
Анна работала и сегодня. Я поздоровался, и она сразу же, не
спрашивая, полезла в маленький стенной сейф за письмом.
– Сейчас, Тиккирей… где-то тут… – привставая на цыпочки –
сейф был подвешен высоко, – сказала она.
Не знаю, почему у меня это вырвалось. Но я сказал:
– А вы нормальная.
Девушка на миг прекратила рыться в сейфе. Потом достала и
протянула мне конверт:
– Да и ты не отмороженный, Тиккирей.
– Отмороженный?
Она кивнула:
– Мы так зовем тех, кто уснул в ночь вторжения.
Отмороженные, отморозки …
Я оцепенел. Стоял и смотрел на Анну – она совсем не
выглядела вражеским агентом… но и подпольщицей тоже. Наконец спросил:
– Кто это – «мы»?
– Те, кто не уснул. Каждый десятый примерно, – пояснила
Анна. – Владелец мотеля, мистер Паркинс, тоже не отморозок. И наш электрик…
– Так вы… – Я растерялся. – И что вы делаете?
– Живем. – Она улыбнулась. – Тиккирей, не бойся. Ничего
страшного не происходит. Просто большая часть людей стала приверженцами Инея…
ну и что?
– Как «ну и что»? – возмутился я. – Они ведь теперь совсем
другие!
Анна вздохнула, взглядом указала на диванчик. Я сел, и она
тоже присела рядом.
– Тиккирей, многим это пошло на пользу. Вот у меня есть
парень, он… Ну, раньше мы все время ссорились. Из-за всякого-разного… – Она
смешалась. – Зато теперь у нас все нормально. Куда лучше, чем было! А мои
родители собирались разводиться, папа хотел завести вторую жену, а мама была
против. Теперь у них все в порядке.
– Мама больше не против? – спросил я зло. Даже не пойму,
откуда у меня такая злость взялась.
Анна вспыхнула:
– Тиккирей! Как ты можешь!
– Извините, – пробормотал я.
– У нас отменили многоженство, – разъяснила Анна. – И вообще
все любят друг друга. Мужья любят своих жен, а жены – мужей. Пьяницы перестали
пить. Дети не прогуливают школу. Все, кто брал взятки, – раскаялись, кто
уклонялся от налогов – вернули государству деньги.
– Но ведь это все насильно! – почти крикнул я. – Это людям
промыли мозги, понимаете?
– Это какое-то оружие, – согласилась Анна. – Придуманное на
Инее. Конечно. Ну и что? Какая разница, Тиккирей, кто из людей самый главный,
Император или Инна Сноу? Вот мне – точно все равно! Главное, чтобы мой парень
не нюхал всякую дурь. И чтобы отец не ругался с матерью. И чтобы люди
относились друг к другу с уважением!
