– Сашка, – сказал я. – Скажи, а разобрались, как именно эти
программы действуют?
Он кивнул:
– Разобрались. Вот из-за него и разобрались… – Он кивнул на
Лиона, и тот даже покраснел от удовольствия. – У человека мозг начинает
работать словно компьютер. Такой эффект используется в потоковых вычислениях,
но там мозг просчитывает пятимерную навигацию, а здесь строит виртуальный мир,
в котором человек начинает жить. Все те, у кого программа сработала, ничего и
не заметили. Им казалось, что они проснулись, стали жить, как прежде, их
президентом стала Инна Сноу, а Император вдруг принялся всех притеснять, и
началась война. Они за одну ночь прожили целую жизнь, и вся эта жизнь их
убедила – Инна Сноу хорошая, она самый лучший правитель…
– И у всех были одинаковые сны?
– Нет, конечно. Как могут быть одинаковыми сны у академика,
домохозяйки и трехлетнего малыша? У всех разные. Те, кто мечтал о приключениях,
– воевали. Те, кто мечтал разбогатеть и жить в пентхаузе, – разбогатели и жили.
Те, кто мечтал о любви, – полюбили… Но всегда были Инна Сноу и Император. Сноу
– хорошая, Император – плохой.
– Но потом сон кончился, – сказал я, краем глаза поглядывая
на Наташку. Та совсем закопалась в кремах, духах и пудрах. Как же она в лесу
без всего этого обходилась?
– Сон кончился и даже забылся, – кивнул Сашка. – Так и было
задумано. Но дело в том, что характер-то уже изменился! Слабее всего эти сны
действуют на пожилых людей. У них и без того многое в жизни было, им поменять
убеждения трудно. Некоторые не выдерживают, сходят с ума или впадают в
каталепсию. Зато молодежь, а особенно – дети, у которых характер еще не
сформирован, сразу становятся такими, как хочется Инею… даже не Инею – Инне
Сноу!
– Получается, что она одна во всем виновата? – спросил Лион,
внимательно слушавший Сашку. Маленький фаг кивнул:
– Да, получается так. Это редко бывает в истории, чтобы один
человек сумел причинить столько зла. У нас есть виртуальные симуляторы истории,
они довольно надежные… если выдернешь какого-нибудь великого диктатора или
ученого – мало что меняется. Ну, будет Вторая мировая война длиться на пять
дней меньше, к примеру… или вместо Германии другая страна войну развяжет… или
Наполеон при Ватерлоо победил, зато потерял почти всю армию и его осенью
свергли. В общем – результат один. Зато когда мы попробовали выдернуть Инну
Сноу – все меняется. Иней – обычная мирная планета. Никаких восстаний, никакого
программирования психики.
Он помолчал и неохотно признал:
– Вот только и впрямь похоже, что Сноу нельзя убить.
– Как же так? – спросил я.
– Похоже, она клонировалась. И переписала свою память
клонам. Так что если одну Инну Сноу убить, то немедленно появится другая. Точно
такая же. Это не бессмертие, конечно, но зато никакой смены власти.
– Я слышал, что дед нашего Императора тоже был клоном, –
сказал Лион. И вызывающе посмотрел на Сашку. – Слухи такие ходили.
– Был, – признал фаг, поколебавшись. – Нам рассказывали. Но
там другое… предыдущий Император просто не мог иметь детей. Поэтому он создал
клона и воспитал его как наследника.
– И чем он лучше Сноу? – не унимался Лион.
– Так он же свою память не переписывал! – возмутился Сашка.
– Его клон вел совсем другую политику, это при нем мы помирились с Цзыгу и
вообще… Вы что, историю не знаете?
Историю мы в самом деле знали неважно. И спорить не стали.
Но Сашка все-таки принялся дальше нас разубеждать:
– Личного бессмертия все равно не бывает. Для этого надо,
чтобы сознание человека непрерывно транслировалось его клону, а клон при этом
вовсе не мыслил, а был наготове… ну, это как резервное копирование информации в
компьютерах. Таких технологий нет, и вряд ли они появятся…
В этот момент вошел Стась – я уже начал воспринимать его как
Стася, несмотря на чужой голос, незнакомое лицо и солидное брюшко. Вошел и
сразу сказал:
– Не совсем верно, стажер. Подобная технология была
просчитана в теории, но на практике требуется техническая революция, чтобы
обеспечить ее воплощение в железе.
Сашка кивнул и спросил:
– Все сгорело?
– Все. В прах. Вы готовы, ребята?
Наташка стала быстро стирать с носа излишки крема.
– Не спеши, – остановил ее Стась. – Сейчас я сделаю тебе
инъекции для подготовки к анабиозу. Времени у нас мало, так что смесь будет
концентрированная, придется потерпеть. Но вначале сходи в туалет… это, кстати,
всех касается! Сашка, а ты поищи, в аптечке должны быть памперсы больших
размеров.
– Чего? – возмутился Лион.
– Вам придется провести почти двенадцать часов без движения.
Туалетов в чемоданах не предусмотрено, даже в самых дорогих.
Сашка усмехнулся и полез в шкаф. А Наташка, хоть и не
проронила ни слова, покраснела, будто кипятком ошпаренная.
Уже потом я понял, что Стась не испытывал никаких иллюзий.
Полный камин золы и странное поведение «олигарха» могло смутить контрразведку
Инея, но никак не обмануть. Он действовал исходя из того крошечного шанса, что
девочка Элли и впрямь была связной подпольщиков, узнавших о визите Бермана и
решивших его уничтожить.
Но мы Стасю верили безоговорочно. Раз он что-то придумал –
это получится. Ведь он уже спасал нас с Нового Кувейта!
Даже Наташа заразилась этой верой.
Верил ли в удачу Александр? Не знаю. Все-таки он был фагом и
умел скрывать свои чувства.
Так что, упаковываясь в багаж, мы, кроме раздражения, ничего
не испытывали. Ни малейшего страха.
Наташка устроилась комфортнее всех. Ее запаковали в
анабиозную капсулу, предназначенную для Сашки, удобную и даже уютную, с
односторонне прозрачным окошком над головой. Платье, позаимствованное у
маленького фага, тоже было ей впору, и выглядела она в нем просто замечательно.
Сашка даже стал объяснять ей, как включить в капсуле музыку, чтобы коротать
время с комфортом, но Стась строго покачал головой и велел проигрыватель не
включать.
Лиону повезло меньше. Его запаковали в здоровенную сумку, но
Лиону пришлось усесться на корточки. Чтобы он не слишком переваливался внутри и
носильщики не насторожились, Стась плотно обложил его одеждой. Узенькие джинсы,
которые с улыбкой вручил ему Сашка, на памперс, конечно же, не налезли. Так что
Лион, усаживаясь в сумку, был одет лишь в свитер и подгузник, джинсы подложил
под себя.
А мне досталось самое неудобное место – в квадратном
чемодане, похожем на старинный сундук. Сесть на корточки не получалось, он был
слишком низким. Лечь тоже, сундук был коротким. Так что я улегся на дно
сундука, сложившись в поясе как перочинный ножик.
