– Тысяча чертей, ребятки, если хоть что-то из моих слов – ложь.
Именно поэтому папа, услышав про дядю Фелю, понимающе кивнул и посоветовал быть осторожнее и не упустить крупную рыбу. И, хотя в его голосе слышалась явная ирония, я поблагодарил его за напутствие и уже собрался бежать, когда мама вдруг попросила:
– Славик, возьмите с собой Эленку. Ей не с кем гулять, ты же знаешь.
Да чтоб им всем провалиться! Опять эта Эленка! И что я скажу Витьке? Да у нас вся рыбалка прахом пойдёт! Я недовольно взглянул на Эленку, которая уже застёгивала сандалии.
– Я не хотела, – прошептала она.
– Как всегда, – буркнул я.
– Береги её, – сказала мама наставительно. – Не забывай, что ты теперь старший брат.
Забудешь тут! Мне об этом по сто раз в день напоминают! Прощай, свобода…
Мы с Эленкой брели по нашему двору. Я впереди, Эленка за мной. С Витькой мы договорились встретиться у его подъезда. Это недалеко, всего через два дома. Я шёл и думал о том, что скажет Витька, когда увидит, что я не один. Кажется, я ему говорил, что теперь у меня есть сестра. Сестра! Как же всё-таки странно это звучит. У Витьки вот тоже есть сестра. Они близняшки – вместе родились, в один день. Она всего на десять минут старше. Её зовут Карина, и она ужасно красивая: каштановые волосы и большущие глаза. Не то что у Витьки – они совсем не похожи. Карина учится вместе с нами и сидит с братом за одной партой. По-моему, со стороны учителя глупо было сажать их вместе. Они и так друг друга дома достают, а тут ещё целый день в школе цапаются. Нет чтобы меня с Каринкой посадить. Я бы ей карандаши точил. У меня отличная точилка – папа из Америки привёз. Мама говорит, у нас таких не делают…
– Эй, Славка!
Это меня Витька окликнул. Он, оказывается, уже давно ждёт, пораньше пришёл. Я подбежал.
– А она чего? – Витька кивнул в сторону Эленки.
Я только плечами пожал.
Витька уточнять не стал – сразу всё понял.
– С нами пойдёт?
– Ага.
Эленка стояла и ковыряла носком туфельки землю. И казалась такой же маленькой, как в тот день, когда я её впервые увидел. Ещё и обезьяну свою взяла. Мне снова стало жалко девчонку. Ведь у неё от прежней жизни ровным счётом ничего не осталось, кроме этой игрушки. Платье ей моя мама сшила. Она у меня здорово шьёт, и не скажешь, что не покупное. Эленке платье сразу понравилось. Она тогда маму в первый раз поцеловала. Робко, конечно, но маме большего и не надо. Ей вообще мало для счастья надо – такая уж она оптимистка. Папа её всегда так называет. Я у него спросил, что это значит, и он объяснил, что оптимист – это тот, кто считает, что стакан наполовину полон, а пессимист – что стакан наполовину пуст. Мне кажется, я пессимист. По крайне мере сейчас мне было жутко тоскливо: и оттого, что Эленка сирота, и оттого, что я не могу её сестрой назвать, и оттого, что с собой брать не хочу.
– Это твоя сестрёнка? – Я будто ото сна очнулся.
Передо мной стояла Карина и смотрела на Эленку своими большими серыми глазами.
– Это твоя сестрёнка? – повторила она и взглянула на меня.
Ну что я мог ей ответить? Я и так-то не люблю спорить, а уж Карине возразить – это мир должен перевернуться.
– Да… сестрёнка, – сказал я не очень уверенно.
Эленка помотала головой, но промолчала. Дуется. Ну и пусть, мне теперь всё равно.
– А можно мне с вами пойти? – Карина посмотрела на Витьку, потом на меня и добавила: – Я за твоей сестрой пригляжу.
И, прежде чем Витька успел что-либо возразить, я выпалил: «Конечно!» – и потащил его за собой. Когда мы оказались чуть впереди, Витька шепнул мне в самое ухо:
– Ты чего? Зачем они нам сдались? Дядя Феля говорил, женщины всегда беду приносят, особенно на корабле.
– Брось, – ответил я. – Мы же не на корабле, и лужа эта на море вовсе не тянет. Расслабься, Каринка за Эленкой присмотрит. А так бы нам с тобой пришлось – какая уж тут рыбалка!
Кажется, этот аргумент показался Витьке вполне убедительным. По крайней мере он, хоть и хмурился, но больше ничего про девочек не сказал. А сзади слышалось щебетание – тоненький голосок Карины и тихий смех Эленки.
Мы пришли быстро.
– Тут, что ли? – увидев эту лужу, я как-то усомнился в успехе предстоящей рыбалки.
– Наверное, – Витька, кажется, тоже был слегка удивлён.
Конечно, мы знали, что дядя Феля может что-то приукрасить, но представить, что в этой воде кто-то живёт, было трудно. На поверхности плавали веточки, сухие листочки и ещё какая-то пыль – иначе и не скажешь.
Карина посмотрела вниз:
– А щука здесь уже вяленая, что ли?
Мне даже немного стыдно стало, что мы её с собой притащили. Лучше бы она нашего позора не видела. Ежу ведь понятно, что мы тут никого не выловим.
– Вяленая – это такая порода? – спросила Эленка, тыча пальцем в воду.
– Да, – быстро среагировал Витька. – И мы вам сейчас это докажем.
Не знаю, что он имел в виду, но вид у него был решительный. Казалось, он из этого болота не то что щуку – кита без проблем вытянет. Даже меня заразил своей уверенностью.
– А что? – сказал я, разматывая леску. – Не верите – идите в куклы играть. Потом сами увидите.
Я-то просто так сказал, для важности, а Карина всё всерьёз приняла. Она вообще очень серьёзная. Всегда домашнее задание делает, иногда даже на несколько дней вперёд. Я так не могу – всё на последний момент оставляю.
В общем, как я сказал, так она и сделала: взяла Эленку за руку и в сторону отошла, на площадку.
– Идём, – говорит, – от этих горе-рыбаков. Я тебе покажу, как замок из песка строить.
И ушла. Точнее, они обе ушли. А мы остались. С палками, лесками и грязной лужей.
– Вот и хорошо. Теперь нам никто не помешает, – радовался Витька, от нетерпения потирая руки.
Посмотреть на него – будто и вправду верит, что здесь можно что-нибудь поймать. Разве что старый башмак, да и тот не поместится.
– А тебе не кажется, – предположил было я, – что дядя Феля немного… присочинил? И на самом деле нет тут никакой щуки?
Витька взглянул на меня укоризненно, словно я не в дяди-Фелиной, а в его честности усомнился.
– Просто, – объяснил я, оправдываясь, – может, он сказал не «щука», а «штука». А мы неправильно поняли. Мало ли тут разных штук плавает?
И, как будто в подтверждение моих слов, на поверхности показался кусок пластика, со всех сторон облепленный мокрой паутиной.
Витька передёрнулся.
– Ерунда! – парировал он. – Не могло же нам одно и то же померещиться. Так не бывает.
И я подумал, что Витька прав. В конце концов, какая разница, есть тут щука или нет. Главное – процесс. Я слышал, что рыбалка успокаивает нервы. А мне сейчас это было как нельзя кстати. Мама, когда у неё, как говорит папа, «нервишки шалят», пьёт валерьянку. А папа, чтобы успокоиться, едет на рыбалку. Правда, он редко возвращается с уловом, зато всегда в хорошем настроении. Я ещё раз взглянул на тёмную воду и закинул удочку. Витька последовал моему примеру.
