В комнате было светло. Во второй половине дня солнце всегда освещает её, потому что окна выходят на запад. Карина строила домик для Эленкиной куклы, а Эленка, свернувшись калачиком, лежала на кровати и смотрела на неё сонными глазами.
– Видишь, – сказал я через несколько минут, – уснула.
Эленка и правда спала. Плюшевая обезьяна выпала у неё из рук и валялась на полу. Карина подобрала её и аккуратно положила рядом с подушкой.
Мы тихонько вышли из комнаты.
Проходя мимо книжных шкафов, которых у нас дома немало, Карина проводила рукой по корешкам.
– Сколько книг! Твои родители много читают?
– И не только они, – ответил я.
Карина явно было интересно.
– И ты, значит, тоже?
Я кивнул и указал на столик рядом с телефоном.
– Диккенс, – прочитала Карина. – «Оливер Твист». Здорово! Я ещё не читала.
– А у тебя что? Витька сказал, не дочитано…
Карина дёрнула плечиком – так грациозно, что я невольно залюбовался.
– Грин, «Алые паруса».
И вот тут я ляпнул. Никогда не смогу простить себе этих слов! Я усмехнулся и сказал:
– Девчачьи штучки. Принцы-шмринцы и прочая чепуха!
Нет чтобы промолчать, кивнуть просто. Карина аж в лице переменилась: только что улыбалась, так что глаза сияли, а теперь губы поджала и презрительно сощурилась.
– Да уж лучше, чем про грязных оборванцев, – и она резко рванула к двери, мимоходом столкнув Диккенса на пол.
Бах! Я и оглянуться не успел, как дверь захлопнулась, только стоял и смотрел куда-то вперёд. Вот дурак! Ведь всё было так хорошо, она мне улыбалась, мы были вдвоём, без всяких Витек и Эленок. А я взял и всё испортил. Вдруг дверь слегка приоткрылась, и я очнулся.
– Карина, – затараторил я. – Прости, ну что ты, я же так просто сболтнул…
Но на пороге вместо Карины стояла мама и удивлённо смотрела на меня.
– Что случилось? Карина так быстро убежала…
Я что-то пробурчал в ответ и кинулся в комнату. Там всё так же мирно и тихо спала Эленка. Я сел у её кровати и обеими руками схватился за голову.
Когда пришёл папа, мы сидели в гостиной и складывали паззл. Вернее, складывали мама и Эленка, а я пытался читать. Только в голове у меня всё время вертелось то, что случилось сегодня днём.
– Привет, дорогие, – сказал папа и поднял руки. – Смотрите, что я принёс!
В одной руке он держал пакет с чем-то большим и круглым.
– Мячик? – взвизгнула Эленка.
– Не-ет, – протянул папа и довольно улыбнулся. – Арбуз!
По-моему, нет ничего на свете вкуснее арбуза. Сколько себя помню, мог есть арбузы килограммами и не наедаться. Папа всегда удивлялся, куда в меня столько влезает, и сдавался после третьего куска. А мне всё было нипочём: такая это радость – выковыривать косточки и впиваться зубами в сочную красную мякоть. Ну и что, что потом весь в сладком соке, – зато сколько удовольствия! Наверное, поэтому папа и заподозрил что-то неладное, когда я даже ухом не повёл и не кинулся отбирать у него пакет.
– Вы что, не поймали рыбу? – спросил он, присев на краешек кресла.
– Поймали, – тихо ответил я. – Но упустили.
– Не велика беда, – попытался подбодрить меня папа. – Зато я арбуз поймал.
Тут уже подскочила Эленка:
– Это как – поймал?
– А так, – ответил папа и посадил её на колени. – Ты разве не знала, что арбузы под водой растут? Вот я сходил на речку, закинул удочку с хлебным мякишем и вытащил вам арбуз. Речной.
Эленка смотрела на папу во все глаза. Было видно, что она верит каждому его слову.
– Это как рыбу?
– Точно, – ответил папа.
Эленка покачала головой.
– А где тогда у него плавники и хвостик?
Папа указал на полоски.
– Вот тут были, гляди. Только они на воздухе тут же отпадают, потому что только под водой нужны. У тебя ведь плавников нет?
– Нет, – согласилась Эленка.
– Ну вот, видишь, и ему теперь не нужны. Тем более мы его есть собираемся. Пойдём!
Папа подхватил Эленку на руки и понёс на кухню. Как он ещё и арбуз при этом тащил – не пойму. Просто идиллия какая-то, можно медаль ему вручать – за примерное отцовство.
Я пренебрежительно хмыкнул и уткнулся в книжку.
– Пойдём, милый, – мама положила руку мне на плечо. – Я тебе серединку отдам.
Удивительные существа мамы. Всегда знают, когда нам нужна ласка. Вот и теперь мне стало спокойнее от маминого прикосновения. Я захлопнул книжку и пошёл за ней следом. Хотя на душе у меня кошки скребли.
– Так что там у вас с рыбалкой? – папа отложил арбузную корку и потянулся за салфеткой.
Я пожал печами. Что тут было говорить?
– Они её пожалели, – просто, как что-то само собой разумеющееся, сказала Эленка.
Я вспыхнул и отвернулся. Ещё не хватало, чтобы папа меня за какого-то слюнтяя принял. Пожалели! Где это видано, чтобы рыбаки свой улов по собственной воле отпускали? Мы же не девчонки, нам не до всякой жалобной ерунды.
Папа хмыкнул. Я даже съёжился весь от этого его «Хм!»
– Да ну? – вдруг сказал он. – Что ж, молодцы.
И хлопнул меня по плечу.
Я взглянул на папу. Думал, он издевается, смеётся надо мной. Оказалось, нет, смотрит серьёзно, даже с уважением! Никогда не знаешь, чего ожидать от родителей. По-моему, я своего отца как облупленного знаю, но никогда бы не подумал, что он меня похвалит за то, что я дал маху. Наверное, здесь какие-то взрослые дела, которые родители называют воспитанием.
Теперь я был даже благодарен Эленке за то, что она проболталась. А ведь всего только минуту назад готов был наградить её подзатыльником.
– О чём задумался? – прервал мои размышления папа. – Уж не сожалеешь ли ты о потерянном улове?
Я неопределённо пожал плечами.
– А что если я тебе скажу, что это я её туда подбросил?
– Кого? – не понял я.
– Куда? – подхватила Эленка.
Папа лукаво улыбнулся.
– Щуку в лужу. Я её туда принёс, у друга в ресторане купил. Она у него там в аквариуме уже второй год плавает, мается. А тут вы со своей рыбалкой. Вот я и решил её таким образом ущучить.
Папа, кажется, был очень доволен каламбуром.
– Кстати, надо будет завтра её оттуда достать. Ей, конечно, не привыкать к тесноте, но всё-таки лужа не лучшее место для рыбы.
Так вот откуда щука в этой луже взялась! Мы с Эленкой уставились на папу. Я совершенно не знал, что сказать. Что ни минута – то сюрприз.
