– Сейчас Никита вернётся, – попыталась утешить я. – С санками. Отвезём тебя домой.
– Лен, – не дослушал Андрей. – Но мыже с тобой всё равно поспорили, правда? И фотки я сделал.
Я решительно кивнула.
Мобильник дёрнулся в кармане и залился кошачьим мяуканьем. Это я для смеха в Сети себе такой звонок скачала. Только сейчас было совсем не смешно. Потому что звонил папа.
– Ленка, ты где? – тревожно спросил он.
– Здесь, – промычала я. – А что?
– Где «здесь»?! Мне сейчас Настина мама звонила. Говорит, Андрей вчера днём пропал. А сегодня Настя из школы не вернулась. Ты что-нибудь знаешь?
Я посмотрела на растрёпанную Настю, на кривившегося от боли Андрея и не выдержала.
– Папочка, мы все в Оселье. У Насти на даче. Андрей ногу сломал. А автобус не ходит. И электричка вечером всего одна.
– Что вы там… – начал было папа, но осёкся. – Слушай внимательно! Сидите в доме. Я забираю Настину маму и еду к вам. Из дома – никуда! Поняли?
– Пап, спасибо, – залепетала я. – А как же дежурство?
– Семёныч подменит, – бросил папа. – Всё. Ждите. Часа через два будем.
Я убрала телефон и отвернулась, чтобы никто не видел моего лица.
Глава 20
Иногда время ползёт со скоростью черепахи, а иногда летит, как ураган.
Я не верила, что этот бесконечный день закончится. Мне казалось, он будет длиться и длиться, а мы навсегда останемся в наспех протопленном дачном доме, где скрипят половицы и лампочка под потолком мигает от порывов ветра. И каждый раз я буду вздрагивать и думать, что сейчас она совсем погаснет, и комнату зальёт непроглядная тьма.
Если бы Никита находился в комнате, мне было бы в сто раз легче. Но он крутился во дворе – то связывал лыжи, то колол дрова, то чистил снег, чтобы ворота смогли открыться и пропустить папину машину.
Андрей сидел на кровати, откинувшись на подушки и молчал. Я видела, как он изо всех сил стискивает зубы, чтобы не стонать, и становится всё бледнее.
Настя устроилась на скамейке около него и, спрятав лицо в ладони, то ли молилась, то ли беззвучно плакала. А я металась по комнате из угла в угол и не могла остановиться.
Но всё кончается. Фары разорвали темноту на улице, Никита забегал, распахивая ворота, и на участок вкатился старый синий «Фольксваген-Пассат». А потом раздался скрип дверцы и зазвучал папин такой знакомый, такой родной голос, что я не удержалась и заплакала.
* * *
Папа высадил нас с Никитой во дворе и умчался в свою больницу, где перед этим оставил Андрея, Настю и их маму. Прощаясь, Андрей отдал мне чехол с фотоаппаратом.
Никита смотрел на меня и будто что-то решал. Мы стояли рядом, нас засыпало снегом, а он всё смотрел и смотрел и не мог решиться.
Я не выдержала первой.
– Пойдём ко мне?
– Зачем?
– Ты… – замялась я, пытаясь придумать какой-нибудь повод. – Ты обещал рассказать, как нашёл мой ключ от домофона!
Он удивлённо сощурился и вдруг расхохотался. Как в первый раз в лифте, когда у меня потекла тушь.
– Ладно, пошли! Только я бабушке позвоню.
– Чтобы не беспокоилась?
– Ну да. Ей вообще нельзя волноваться. У неё в последнее время сердце часто прихватывает. Я ведь из-за этого и переехал раньше родителей. Ну, чтобы рядом с бабушкой каждый день кто-то был. Родителям-то ещё столько мороки – и квартиру продать, и бумаги оформить.
– А тебе?
– А мне что? Документы из той школы забрал, в эту отдал – и все дела.
Мы подошли к подъезду. Дверь распахнулась. На улицу выскочили близнецы Вовка с Лёшкой. Они так увлечённо болтали, что нас просто не заметили.
– Теперь я буду рисовать, – заявлял один. – А то ты в прошлый раз только табличку замазал! А спорили-то, что дверь разрисуешь, как художник!
– Просто баллончик был бракованный! – оправдывался второй. – Одну струю всего выпустил. И ту криво. А то бы я такое нарисовал, что тебе и не приснится!
– Плохому танцору, – хмыкнул первый, – всегда печка мешает. А времени нет. Если сегодня не поспорим, конкурс закончится.
Я подмигнула Никите и окликнула соседей:
– Вовка, Лёшка, «Пари-профи» – это круто, да?
– Круто, – кивнули две головы в чёрных шапочках, и на меня уставились две пары изумлённых глаз. – А ты откуда знаешь? Или тоже – «профи»?
– Ну почти, – призналась я и шмыгнула в подъезд.
* * *
На кухне было тепло, но я всё равно мёрзла. Сжимала в руках чашку с горячим чаем и не могла согреться.
Полька носилась по прихожей, задрав хвост.
Никита сидел у окна, прижавшись спиной к батарее и задумчиво опускал в чашку кусочки сахара. Один, другой, третий.
– Мне восемь кусков, и не размешивать! – фыркнула я, вспомнив старый анекдот. – Всё равно утонут.
– Что? – переспросил Никита и рассеянно улыбнулся. – А, ну да.
– Так расскажешь про ключ? – спросила я.
– Расскажу, – пообещал он. – Только это не очень интересно. Я в тот день в школьном гардеробе куртку снимал и твою случайно зацепил. Она упала, ключ вывалился. Я куртку обратно повесил, ключ подобрал. Хотел на место положить. А тут гардеробщица подошла. «Чего, – говорит, – там возишься?» Ну не при ней же было в твой карман лезть?
– И что дальше?
– Решил на крыльце дождаться, пока ты выйдешь, и ключ вернуть.
– А как бы ты меня узнал? – заинтересовалась я.
– По куртке. Она у тебя такая, необычная.
– Это мне мама из Америки прислала, – объяснила я. – А потом что было?
– Потом ко мне ребята из класса подошли. А ты с подружкой выбежала. Я чего-то стормозил. Только когда остальные разошлись, у Сашки про тебя спросил: «Это кто?» Он парень нормальный, ржать не стал. «Это Ленка, – говорит, – из седьмого. Твоя соседка, между прочим. Ты во второй парадной живёшь, а она в первой».
А я, когда вы с Настей вышли, слышал, что ты в магазин собираешься. Ну и решил подождать тебя у парадной. Ждал-ждал, а тут Эрик примчался. Прыгает, лапы на плечи кладёт. Ну я решил в подъезд зайти. Я же не знал, что он со мной потащится. Я – в лифт, он – туда же. И ты следом. А потом… Слушай, я даже не знаю… Как подумал, что ты начнёшь расспрашивать, откуда у меня ключ да почему сразу не вернул… Короче, переклинило меня, понимаешь?
– Понимаю, – вздохнула я.
– Я же не знал тогда, что ты нормальная девчонка.
– Думал, сумасшедшая? – хмыкнула я.
– Издеваешься? Нет, конечно. Просто… Ну, в общем, не вышло. А потом пошёл в нашу булочную и отдал ключ продавщице. Типа, кто-то потерял. Я ведь знал уже, что ты туда ходишь. Подумал: раз сам не вернул, так, может, хоть таким путём ты его обратно получишь. Ну и получила ведь?
