Вот такими словесными путями мы и добирались. Самое удивительное то, что добрались всё-таки! До школы…
– Мы где? – с усмешкой спросила я.
Аня посмотрела на меня, как на летающий автобус:
– Как где? У школы, конечно же!
– Аня, – внушительно сказала я. – Я, конечно, ещё маленькая и многого в жизни не знаю. Но одно знаю точно. Это другая школа.
Аня почесала затылок, посмотрела на меня, на школу, снова на меня, улыбнулась виновато:
– Да?
Я ударила себя в грудь кулаком и надрывно произнесла:
– Поверь мне, дитя моё! Покайся!
– Каюсь… – робко сказала Аня.
Я резко развернулась и широкими шагами пошла в обратную сторону, сильно размахивая руками. Аня побежала за мной и затараторила:
– Элька, ну я же не думаю в школу, что вот, школа в той стороне, мне туда идти, я просто иду, и вот тут тоже шла и тоже не думала, ну подумаешь, пришла к своей школе, принципиальной разницы нет, школы и есть школы, там одинаковые учителя и оболтусов везде хватает, в нашей школе их ещё больше, наверное, так сказать, оболтусово-показательная школа, и вообще ты не в ту сторону идёшь, Элька, стой!
– Р-р-р! – крикнула я, мотнув головой.
Потом оказалось, что до Борькиной школы идти совсем не далеко, чуть больше пяти минут. Это Аня разговорами меня отвлекала от координации скорости. Я-то думала, что мы прошагали километра три, как минимум!
…У Вадика оставался ещё один урок. Значит, у Борьки – на два-три больше. Это хорошо. Наверное.
Мы пришли как раз на перемене и завернули к младшеклассникам. Я удобно устроилась на подоконнике, а Аня всё шипела: «Слезь, в школах это не одобряется!» Вадик нас сразу увидел и, слегка подпрыгивая, подбежал.
– Привет, Элька, – радостно сказал он, сложил руки за спиной и стал покачиваться на носочках. – Пожалуйста, передай привет Ане.
– Аня, – немного удивлённо сказала я. – Вадик тебе привет передаёт.
– Спасибо, Элька, – сказала Аня и протянула монетку. – Вот тебе чаевые за работу.
– Вадику что-нибудь передать? – поинтересовалась я. Потом раскрыла ладонь и увидела, что протянутая монета – всего одна копейка! – Хотя за такую плату выполнение поручения не гарантирую.
Вадик потянул меня за рукав:
– Ты, Элька, не думай, что мы поссорились. Мы просто поспорили, что сможем полгода не обращаться друг к другу. Мы даже уточнили, что только напрямую нельзя. А кто проспорит, тот… тот…
Вадик замялся, засопел. Стал нервно чесать переносицу.
– И? – нетерпеливо спросила я. – Тот будет год мыть пол перед подъездом?
– Нет, – смущённо сказал Вадик. – Тот…
– Тот какашка, – бесцеремонно сказала мне Аня.
Округлив глаза, я вопросительно посмотрела на Вадика. Тот кивнул.
– Понимаешь, – доверчиво сказал Вадик. – Не так страшно проиграть, как важно выиграть.
– Может быть, вам стоит хором что-то сказать? – предложила я.
– Чтобы было две какашки? – хмыкнула Аня. – Нет уж. И нам всего месяц осталось продержаться. Лично я как-то потерплю. Передай Вадику, если он хочет говорить хором, пусть говорит один.
Внезапно лицо Ани стало мрачным, будто вместо меня и Вадика она увидела не меня и Вадика. А когда люди беспричинно вот так вот омрачаются – это признак! Правда, непонятно чего…
– Аня! – бодро сказала я. – Наконец-то ты предстала перед общественностью в истинном облике!
Аня свела брови:
– Не мешай. Я вывожу мысль на лицо.
– Заметно. Видимо, мысль отчаянно сопротивляется, – добавила я.
Но Аня не обратила никакого внимания на моё замечание.
– Слушай, Элька, – осторожно сказала она. – Ты сама до дома дойдёшь?
– Смотря до какого дома, – с сомнением ответила я. – А вообще я собираюсь Борьку дождаться.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Аня. – Попрощайся за меня с Вадиком. Я побежала.
Она и правда побежала! Правда, сначала примирительно щёлкнула меня пальцами по кепке.
– Аня! Не бросай меня на произвол Борьки! – крикнула я вслед, пытаясь ухватиться за рукав Аниной рубашки. – Ты куда?
– Потом расскажу! – крикнула Аня и растворилась в толпе школьников.
Вадик вздохнул, подняв и опустив плечи, подпрыгнул и уселся рядом на подоконнике.
– Это у неё опять фраза какая-то появилась, да? – спросила я.
– Опять, – тихо подтвердил Вадик.
Улыбнувшись, я толкнула Вадика плечом, тот сдержанно захихикал, прикрывая рот ладошкой.
– Вадик, давай ты урок прогуляешь? – предложила я. – А то мне тут в полном одиночестве сидеть придётся. А это небезопасно… для окружающих.
– Ты что? Я не могу…
В ответ на это я попыталась изобразить только что увиденное «проступание мысли на лицо».
– Я правда не могу, – виновато сказал Вадик. – Ладно, подожди.
Он резво спрыгнул с подоконника и побежал навстречу какой-то великовозрастной девчонке.
– Светлана Львовна, – обратился он к ней, наклонив набок голову. – Можно, я урок прогуляю?
– Вадик? – ошарашено сказала та. – Ты это серьёзно?
– Я серьёзно, – подтвердил Вадик. – Ведь это один всего разочек! И… чтение же.
– Читаешь ты, конечно, отлично, – сказала Светлана Львовна. – Но кого мне в твоё отсутствие в пример другим ставить?
– Себя, – сказал Вадик и широко улыбнулся.
– Это непедагогично, – несерьёзно сказала Светлана Львовна. – Беги уж. А то кто-то из-за любопытства сейчас с подоконника свалится. Надеюсь, отдаю тебя в хорошие руки?
– В замечательные! – крикнула я.
Полосатая жизнь
После того как прозвенел звонок, мы немного посидели молча, провожая взглядом каждого Вадькиного одноклассника, скрывающегося за дверью. Те оглядывались на нас немного завистливо. Когда Вадик отворачивался, я показывала его одноклассникам язык.
А потом стало очень тихо. В прошлый раз я не обратила внимания, что в этой тишине почти всё старается молчать и ждёт следующего звонка, чтобы ожить. Как будто каждый урок для всех классов – это недолгая зимовка…
Вадик поднял руки и положил их на колени.
– А у меня трагедия, – наконец сказал он. – Чёрт побери.
Ну вот представьте себе Вадика и это его «Чёрт побери»! Естественно, у меня отвалилась челюсть и ничего сказать я не смогла. Но Вадик выручил меня и продолжил сам:
– От меня партнёрша ушла…
– Кто-о-о?
