– Как я рада, Боруэлла, что могу спасать тебя в миллион первый раз от грозящей опасности! Для меня – обычной, ничем не выдающейся девчонки, это огромная честь! Поставь мне, пожалуйста, автограф на футболке, а то твои автографы уже некуда ставить.
– Ну что ты, Аня, – снисходительно скажу я, небрежно расписываясь. – Ты тоже немножко необычная. Вот предсказания, например, или твоя нелюбовь к мытью посуды в горячей воде. Это особенные качества, не у каждой девочки они есть.
– То – качества, – мечтательно скажет Аня. – А быть туманом можешь только ты…
…Перед ставшим привычным семейным ужином у меня почему-то начал глаз дёргаться. Я спросила у Борьки, бывают ли у людей такие проступания голода на лицо, но он только хмыкнул и сказал: «Если не лечиться, то бывают».
Бывают… А он хоть раз задумывался, бывают ли нормальные ужины в его драгоценной семье? То они меня чуть не убивают едой (её количеством), то приглашают в гости Петьку (наверное, листочек дают с указанием времени, когда в дверь звонить), то в детский сад меня сплавляют… Мы, кстати, когда добрались домой, позвонили Бориной маме на работу. Я голосом воспитательницы сказала, что Боруэлла отпущена восвояси с подозрительным типом по имени Боря.
Надеюсь, ужин будет спокойным. Пусть смеются, поют, кричат, хлопают друг дружку ложками по голове, рассказывают страшные истории из рабочих будней, расспрашивают меня о том, как я сумела сдружиться с детками почти пелёночного возраста, но только не надо никаких происшествий! Это опасно для пищеварения!
В общем, я успела только ложку ко рту поднести (в ней покоился борщ, выпускающий пар, а с краёв ложки свешивалась капуста), как зазвенел дверной звонок.
– Не открывайте! – крикнула я. – Это опасно!
– Почему? – спросила тётя Надя, поднимаясь.
– Не почему, а для чего, – объяснила я, надувшись. – Для пищеварения.
Тётя Надя качнула головой и пошла в прихожую.
– Не открывайте, пожалуйста! – ещё раз крикнула я вслед, потом побежала догонять Борину маму. – Это нам сегодня в садике рассказывали за завтраком. Говорят, если не доешь, то еда будет за тобой весь день гоняться. А знаете, тётя Надя, что я не доела?
Тётя Надя всё-таки остановилась и вопросительно посмотрела на меня, выжидающе приподняв брови. Я состроила самый жалостливый взгляд, на который была способна (смотрела потом на этот взгляд в зеркало – жуть!).
– Я там всё не доела. Всё, что давали. Сначала смешала, а потом не доела. Вы только представьте себе: там, за дверью, стоит громадный такой кисель с котлетой вместо головы и кусками хлеба вместо рук. Столовые приборы я тоже не доела, поэтому в одной руке у него вилка, в другой ложка, а в третьей ножик, который я у нянечки стянула. А вместо ног у него – каша.
В дверь позвонили ещё раз, и тётя Надя сказала:
– Сказки сказками, а дверь дверью, – и решительно двинулась вперёд.
Я глубоко вздохнула и крикнула вслед:
– Предупреждаю в последний раз – оно вас съест!
А в это время на кухне дядя Миша, наслушавшись моих кулинарных откровений, хихикая, рассказывал Борьке (я с интересом прислушивалась):
– Эх, Борька, было время-золото, а в нём лотерея «Шесть из тридцати шести». Купил. Понюхал. Стал зачёркивать – 1, 8, 2, 4, 5, 2. Присмотрелся. Счастливый билетик оказался, Борька! Делать нечего – съел подлеца! Желание загадал сокровенное – в лотерее выиграть. И, представляешь, все шесть цифр совпали! Одна беда – выигрышный билет-то уже переварился. Вот не доел бы я тогда хоть кусочек…
В дверь вошли мужчина и женщина. Я пока не знала, хорошего от них ждать или плохого, и поэтому на всякий случай показала им язык. Женщина – высокая, худая и кудрявая. Она неприятно посмотрела на меня поверх очков. Мужчина – такой, как если женщину пополам сложить и очки снять. Ну и побрить до лысины.
– Добрый день, – сухо сказала женщина и сразу пошла в комнату, цокая каблуками по паркету.
– Простите… – удивлённо сказала тётя Надя.
– Пройдёмте! – властно сказала женщина и поставила сумочку на диван. Мужчина последовал за ней мелкими шажками.
Дядя Миша, перестав хихикать, пришёл посмотреть на это зрелище и стоял с каменным лицом, по которому угадывалась фраза: «Не будет нормального объяснения подобному хамству, полетите в форточку. По очереди».
После минуты молчания женщина произнесла с надрывом:
– Это же просто безобразие!
А мужчина закивал.
– Мне тоже так кажется, – спокойно сказал дядя Миша. – Может быть, вы объясните в конце концов, что здесь происходит? К чему эта трагедия?
– Я сейчас вам объясню, – угрожающе сказала женщина, поджав губы. – Всё объясню!
А мужчина поднял пухлый палец вверх.
– Возможно, вам не объясняли, как нужно воспитывать детей, – немного помолчав, процедила женщина.
Мужчина грустно посмотрел на Бориных родителей.
– Может быть, в вашем доме даже ни одного ремня нет, ни одного угла, ни одного воспитательного слова, – продолжала женщина.
А мужчина развёл руками.
– Но если уж вы воспитали подлеца, тунеядца, отброса общества, то вам придётся за это сполна расплатиться, – сказала женщина.
– Кровью! – тихо добавил мужчина.
– Не болтай, – резко сказала женщина. – Так вот, я любой ценой избавлю своего сына от тлетворного влияния вашего ненаглядного отпрыска. Не хватало ещё, чтобы моё сокровище связалось с какой-то шайкой, – женщина всхлипнула.
А мужчина приложил руку к сердцу.
– А главарь шайки, конечно же, Боря, да? – сказал дядя Миша, багровея на глазах.
– Конечно! – сказала женщина. – Сначала прогулы, потом выгонят из школы, потом пойдут воровать! Мне звонил классный руководитель – ваш Боря заставил моего сына прогулять уроки три дня подряд! Это преступление!
А мужчина на этот раз промолчал.
«Это кто?» – тихо-тихо шепнул дядя Миша краем губ. «Не знаю, – сказала тётя Надя. – Сколько раз тебе говорила – ходи на родительские собрания».
– При вас говорю! – продолжала женщина. – Вот не сойти мне с этого места, но я не разрешу больше моему ребёнку видеться с вашим сыном!
– Не сходите, – спокойно сказал дядя Миша. – Будете у нас вместо телевизора.
А мы с Борькой бледнели, бледнели, бледнели…
Женщина сделала шаг в сторону Бори и сказала, приставив палец к Борькиному носу:
– Увижу тебя рядом с Петей – пеняй на себя.
– С Сазоновым? – с интересом спросил дядя Миша.
– Нет, с Верблюдовым! – взвилась женщина. – Да, с Сазоновым, пусть забудет эту фамилию раз и навсегда!
– А… с вашей дочерью?.. – очень осторожно сказал дядя Миша. – С вашей дочерью ему видеться, значит, можно?
