Но в чем-то враги ошиблись. Например, не учли, что в «лисьей норе» может скрываться мех. Пусть морально устаревший, но вполне боеспособный. Слегка перемудрили и с освещением. Расплавленная дверь на заднем фоне мешала сенсорикам, сделала ПНВ бесполезными. Пыль нейтрализовала преимущества лазерных целеуказателей и ультразвуковых локаторов.
Нужно прорываться. Снаружи будет пространство для маневра, уйти легче.
Машина сделала несколько шагов вперед и прижалась к стене у выхода. Агент лихорадочно прокрутил список вооружения, активировал дымовые шашки на одной руке, на второй включил обычный пехотный пулемет. И уже приготовился к рывку, когда вдруг заметил, что Рус еще тут.
Не успел старик, не дошел. Всего пару метров. И теперь сидел на коленях, дрожащими руками отпихивал наваливающийся пол. Кровь из носа капала непрерывно, одежда потемнела от пота. Судя по показаниям приборов, оружейная превратилась в натуральную духовку, приоткрытая дверь и вытяжки помогали слабо.
Первым порывом было плюнуть и уйти. Возиться некогда, да и рискованно – враги рядом. Но законник вернулся. Аккуратно подхватил бандита, подтащил к шахте и опустил внутрь. Рус попытался что-то сказать, мучительно скривился, и рефлекторно ухватился за поручни.
– В расчете, – резюмировал Миронов. Начал разворачиваться, но тут по ушам стегануло грохотом выстрелов, в спину слегка толкнуло. Камеры заднего вида показали яркие всполохи. Обнаружили? Или просто заметили смутное движение?
Стреляли из автоматов – значит, второй вариант. Иначе б шмальнули из пушки и закидали гранатами. А вот то, что не попытались поговорить… По-видимому, Геринг решил списать обоих: мол, оказали сопротивление аресту. И в каком помещении скрывались беглецы, враги тоже явно не знали. Боеприпасы в арсенале могли детонировать в любую секунду.
Обливаясь холодным потом, Игорь попытался найти меню управления реактивными двигателями и ускорителями. Но простой поиск ничего не дал, слишком много систем и подсистем.
Стоп! Нестандартный модуль! Значит, стоит порыскать на внешних секторах памяти.
Тридцать секунд, в течение которых по обшивке меха стучали пули, показались бесконечностью. Но агент сумел активировать систему. Внутри заскрипело, обшивка ощутимо зашевелилась, и на боковой камере всплыло изображение короткого крыла, что выдвинулось в сторону…
– Полет невозможен, – с холодной вежливостью объявил женский голос. – Закрытое пространство. Если хотите активировать систему в обход запрета, отключите протоколы безопасности.
– Стерва! – в сердцах выругался Миронов. Принялся опять просматривать меню программы, но тут случилось то, чего так опасался.
Внутренняя дверь арсенала, наконец, сдалась под напором высокотемпературной плазмы. Поверхность вздулась как пузырь на воде, лопнула и плюнула вокруг раскаленными каплями. Внутрь ворвалась ослепительно-белая струя газа, прошлась по полкам, разбилась на искры и электрические дуги, полоснула по груди машины.
Игорь успел заметить Артура, стоящего на потайной лестнице. Одной рукой резидент ПСБ держался за кровоточащее ухо, с ладони второй бил испепеляющий луч. Мертвенно-белый свет, что изгнал тени, придавал обстановке оттенок сюрреализма. С небес словно сошел карающий ангел, и жег, жег грешников.
А спустя мгновение законнику показалось, что он ослеп. Но тут вспыхнули красные огни, и до него дошло – просто погас экран. В грудь ощутимо толкнуло, из вентиляции потянуло паленой обмоткой. Экран ожил через секунду, изображение дергалось, а посередине мигала красная надпись: «Перегрузка. Обход поврежденных энергопроводов».
– Да чтоб тебя! – выдохнул Миронов. – Когда же ты зарабо…
Экран полыхнул белым, потом погас опять, мир тошнотворно крутнулся, и возникло чувство полета. Внешние динамики больно ударили по ушам ревом и грохотанием, лязгом, свистом.
Удар! Еще! Третий!.. Агент прикусил язык и взвыл дурным голосом. В челюсть как лошадь лягнула, по внешней обшивке часто застучало, затем раздался угрожающий скрип металла, и наступила тишина.
Нервно сглотнув, Игорь попытался изгнать пронзительный свист в ушах. Но тот не уходил, и напротив, постепенно усилился, стал голосом сервисной системы:
– Тревога. Обшивка повреждена. Износ двадцать процентов.
– Тревога. Критический перегрев охлаждающего контура.
– Тревога. Опасность детонации боезапаса. Опасность повреждения реактора.
– Тревога… тревога… тревога…
– Заткнись, – слабым голосом попросил Миронов. Затем вспомнил и добавил: – Отключить голосовое оповещение.
– Отключено на десять минут, – ответил голос.
– Стерва, – буркнул агент. – Упрямая стерва.
Он попытался поднять руку, но потерпел поражение. Шевельнул ногой – без толку. Вывод? Наномускулы отключены. К тому же внутри стало явно теплее.
Здорово. Не успел завестись, споткнулся о грабли и сломал хвост. Что радует, взрывов было несколько. И хоть один да накрыл Геринга. Второй плюс – вроде никто не стреляет. Следовательно, оглушило и бойцов в гараже. Ударная волна в закрытом пространстве удовольствие сомнительное. Минус – если машина не оживет, извлекут тебя консервным ножом.
Нащупав второстепенную клавиатуру, Игорь торопливо вывел в отдельное окно схему повреждений. Изучил и присвистнул. Нет, машина не в критическом состоянии и взрываться не собирается. Но на зеленом фоне прибавилось множество желтого, а то и красного. Изрядно побита броня, часть камер просто сгорела, а охлаждающие стержни на максимуме. К тому же, если правильно понял текстовую часть, в несущем каркасе наметились опасные микротрещины. Не врал Рус про усталость металла, ох не врал.
Пока агент изучал поломки, температура слегка упала, в спину подуло прохладным воздухом. И одновременно послышался равномерный гул, сигналы тревоги один за другим перешли в «желтый» режим. Возникла картинка: пыль и дым, языки огня, смятые как консервные банки автомобили, огромная дыра на месте арсенала и ветвистые трещины по потолку. По гаражу как смерч прошелся. Горели аварийные фонари, поодаль истерично метались световые пучки прожекторов и фонарей.
Судя по всему, меха откинуло метров на десять. Машина раздробила две опорных колонны и упала на роскошный лимузин бандита, сделав тот похожим на высушенную и покоробленную подметку. Рядом рухнула потолочная плита, валялись крупные обломки модифицированного коралла, горы щебня. Сломанными зубами щерились арматура, с потолка свисали мокрые шланги дом-систем похожие на кишки, капала бурая маслянистая жижа.
То тут, то там лежали тела бойцов. Обожженные и посеченные осколками, присыпанные пылью.
Справа Игорь заметил чью-то оторванную по локоть руку. Поморщился и сместил взгляд, увидел хозяина конечности – в обугленном куске мяса человек почти не угадывался. Чуть поодаль вяло возился выживший: выпученные глаза, открытый в немом крике рот, опаленное лицо. Дальше явный «Бессмертный» с раздражением запихивал внутренности в развороченный живот. Запихивал вместе с мусором, мелкими камешками…
