Черной магией смердело так, что к горлу подкатила тошнота. По загривку царапнуло холодом, а по спине побежали мурашки. Чувство направления разом исчезло. И одновременно пропало солнце, мир словно смазался, контуры гор, Башня, Крепость и озеро растворились в серой мгле.
Сообразив, что угодил в ловушку, в искусственный мирок-пузырь, Птиц выругался. Поднялся с колен, осмотрелся и покачал головой. Тропа, скалы, несколько деревьев… дальше клубилось зыбкое Ничто. И Силы здесь почти не было, все казалось мертвыми декорациями.
Самое отвратительное в таких местах то, что практически невозможно обнаружить снаружи. Вход и выход имеются, но можешь пройти мимо и ничего не заподозрить, так как естественный фон лишь немного ниже окружающего. А он, последовав за нитью Мрака, вломился прямиком в капкан.
Кто мог создать такое под самым боком Башни? Орочьи шаманы? Грох? Да, вполне вероятно. Но подкинуть след способны те, кто вхож в Рощу, кто-то из своих. Демон или любой из учеников.
Кстати, дозорная магия, в конце концов, обнаружила бы разрастающуюся язву. И значит, мирок возник совсем недавно. Вчера. Или сегодня утром. После переговоров со степняками, да.
От размышлений отвлек тихий смех: ехидный, тонкий. Смех маленького злобного ребенка. Краем глаза Ирн подметил движение на ближайшей скале, отпрыгнул и зажег в руке огненный шар. По камню разбегались круги как на воде, поверхность монолита колебалась. На мгновение показалось, что изнутри пытается кто-то выбраться. Но не успел маг ударить, как движение прекратилось.
Кажется, гостя обнаружили.
На лбу чародея выступил пот, но внешнее спокойствие сохранил. Попытался вспомнить, что читал о подобных западнях. Насколько знал, многие возникали случайно. Там, где Преисподняя граничила с нашим миром. Иные создавались специально. В качестве личных кабинетов и хранилищ волшебников прошлых времен, как клетки для опасных преступников, ловушки и обманки. Но одно едино – доверять глазам здесь нельзя, поисковым заклятиям тоже. Иллюзии способны запутать кого угодно.
Так куда направиться? Точно не по тропе, ибо будет виться бесконечно. И каждый кустик, каждый камешек возникнут на пути снова и снова. Нет, необходимо нащупать хозяина логова, проникнуть через внутренний портал к центру, избегая лабиринта отражений. Там, судя по старым записям, и будет выход. Мирки созданы по подобию водяных воронок: можно кружить по внешнему кольцу, а можно нырнуть вглубь…
Словно в ответ на мысль, опять раздалось хихиканье. Мерзкое, издевательское.
– Ты кто? – спросил чародей.
– Кто-кто… – ответило эхо.
– Покажись.
– Жись-жись…
Помедлив, маг потушил огненный шар. Сел там, где стоял, и принялся ждать, наблюдая из-под полуопущенных век за танцующими вокруг тенями, за колышущейся поверхностью камней. Таким образом убивал сразу двух зайцев: провоцировал врага и пытался вычислить место, откуда расходились искажения.
Неизвестная тварь прогнозируемо забеспокоилась, иллюзии и пока бесплотные кошмары яростно закружились вокруг пленника. Фантомы обращались то зубастыми монстрами, то осклизлыми червями, уродливыми подобиями людей: с голыми черепами, выжженными глазами, паучьими жвалами, торчащими из ртов…
Страх – вот, что старался вызвать враг. Но фантазия явно не была его сильной стороной, так как Ирн не повел и бровью. Лишь улыбнулся в конце концов, и спросил с иронией:
– Не надоело?
– Надоело, надоело… – признало эхо. – Поиграй со мной.
– Не хочу.
– А вот и хочешь, хочешь…
В голосе прозвучали зловещие нотки, но Птиц не обратил внимания, так как взгляд неожиданно привлекло нечто странное. В зыбкой серой пустоте появилась светлая точка, медленно увеличилась. Минута – и стали заметны взмахи крыльев, общий силуэт белой полярной совы.
Пернатый хищник летел медленно и тяжело, будто прорывался сквозь ураганный ветер, падал в воздушные ямы, пикировал. Мертвенную тишину прорезал далекий крик, протяжный, и как показалось магу, призывный.
Но самое главное то, что от летуна расходились волны Силы, и как следствие – искажений. Часть теней пугливо заметалась подобно рваным полотнищам, а часть сгрудилась у скалы неподалеку и образовала… яму, нору? Некто невидимый возмущенно зарычал, из пустоты вылетел дымный ком и устремился к сове. Но птица вильнула и промчалась над камнями. Из тверди вырвались десятки черных рук, попытались схватить и разорвать крылатого охотника. Тот заклекотал, заложил вираж, теряя перья, и скрылся из поля зрения.
– Это не по правилам!
– Я же сказал, что не буду играть, – пробормотал чародей, мысленно поблагодарив неизвестно как угодившего в ту же ловушку духа – две точки напряженности позволили овеществили портал.
Вскочив, Ирн отмахнулся Упокоением от зарослей кривых лап, которыми поросла тропа. Конечности задымились, начали корчиться в муках, уши заложило диким визгом. Маг подождал секунду, а затем прыгнул к тоннелю, рыбкой нырнул в дыру. В лицо ударило холодом, в ушах засвистел ветер. Он кувыркнулся и со всего маха шлепнулся спиной на камни. Но судя по тому, что сознания не потерял, навернулся не с такой уж и большой высоты. Перекатившись, поморщился от запаха серы, жжения в глотке. Под правой рукой что-то хрустнуло, мягкое и сыпкое на ощупь, левая вляпалась в густую горячую жижу…
Поборов слабость, Птиц кое-как сел на колени и присвистнул.
Впору удивиться – логово врага напоминало главный зал какого-то храма. Ближайшая стена закрыта истлевшими обрывками ткани, другая голая и растрескавшаяся, со следами древней лепнины. Мощные колонны тоже покрыты затейливыми узорами, рисунками битв и молений, отовсюду щерились в ехидных улыбках уродливые химеры, лики старых богов. В воздухе витали клубы дыма, источаемые десятками факелов, а под потолком клубилась Тьма: живая, но холодная и равнодушная.
Да, Тьмой смердело невыносимо. Смердело так, как могло лишь в одном месте – в Преисподней. Или в ее преддверии. Груда мусора, в которую угодил, оказалась старыми и ломкими, рассыпающимися от легчайшего прикосновения костями. Ну а жидкая грязь – смола, и почему-то ярко-красного цвета.
Паршиво. Хотя вполне прогнозируемо. Всегда легче сражаться на своей территории. И демоны частенько пользовались этим приемом в битвах с волшебниками. Затягивали в изолированные пространства, чтобы отсечь от источников силы, изматывали, запутывали, по капле вытягивали энергию, а потом пожирали.
Сие также прекрасно укладывалось в картину, где предатель – именно Шед. И чародей хотел встречи, жаждал удавить мерзавца. Стиснув зубы, порывисто встал и сделал шаг вглубь зала, пробрался мимо ряда колонн туда, где свет полыхал ярче. Сотворил Упокоение и резко шагнул в центр святилища, готовый ударить, сокрушить…
Ярость потухла, не успев толком разгореться. Просто ушла, вытекла как вода из разбитого кувшина, оставив после себя гложущую пустоту, недоумение и страшную усталость. Ирн с болезненной четкостью осознал, что злость не исчезла сама, ее выпили, применив хитрое заклинание. Но уже ничего не мог поделать. Да и не хотел. Споткнулся, и просто вышел на открытое пространство, с изумлением посмотрел на хозяина святилища.
