– Женишься, вырастут, – пообещал оборотень. Нахмурился, шагнул вперед и крепко обнял, потрепал по голове, овеяв невозможной смесью запахов табака и крупного хищника. Отстранился и сказал: – Нет, где-то глубоко внутри тот же бука-Эск.
– Ты похвалил или обругал? – деланно возмутился я. Но, не выдержав, улыбнулся.
– Честно говоря, сам пока не знаю, – признался Тох. Помедлил и уже серьезно спросил: – Так с чего сыр-бор? Только позавтракать хотел, как примчался твой приятель-маг, потащил совещаться. А я страсть как не люблю совещаться на голодный желудок…
– Ну, дело важное.
– Насколько?
– Достаточно, – увильнул я.
Зверомаг нарочито медленно выбил трубку, явно раздумывая, вытряхнуть из меня сведения или запастись терпением. Но окинув еще одним оценивающим взглядом, вздохнул и смирился. Распахнул дверь, махнул рукой.
Мы пришли последними. Учеников наверняка прогнали с глаз долой, так что в холле было необычайно пусто. Посреди зала стоял круглый стол, в креслах сидели приглашенные. Птиц о чем-то оживленно разговаривал с Ашем. Судя по обрывкам фраз, чуть менее чем полностью состоящих из слов вроде «союз», «паритет» и «автономия» оба действительно спорили, и спорили насчет статуса Долины. Рядом с самым угрюмым видом восседал Грох, скучающе прихлебывал прямиком из кувшина. Напротив орка поместился кряжистый гном в богатых одеждах. Помалкивал, что говорило об уме и сдержанности, но хмурился – интуитивно чувствовал неприятности.
«Вельдр, – вспомнил я. – Глава дружественного Долине Клана».
Присев, я попытался прочувствовать настроение каждого. Ирн по определению со мной. Но что с братьями? Могут послать? Еще и как, ведь теперь представляют интересы Свободных Земель. Гном тоже неизвестная величина, хотя Птиц вроде бы шепнул, что подготовил почву…
Тох недоверчиво посмотрел на слишком хрупкое с виду кресло, но решился и умостил зад настолько аккуратно, будто ждал, что раздастся душераздирающий скрип и на пол посыплются деревяшки. Но не дождался и проворчал:
– Завязывай.
Реплика предназначалась Ашу. Старший поморщился, извинился перед чародеем. Ирн в свою очередь заверил, что понимает, но судя по всему, испытал нешуточное облегчение. Промочил горло разбавленным вином и поднял на меня глаза. В зрачках светился вопрос. Сразу же стало как-то неуютно, так как остальные повторили движение.
Захотелось провалиться сквозь землю. Но вместо этого я судорожно протолкнул ком в горле, собрал разбегающиеся мысли и хотел брякнуть нечто вроде «Нам грозит война Богов». Однако, подумав, проглотил фразу. Кроме мага, пожалуй, собравшихся тревожат лишь локальные проблемы, ограниченные небольшими территориями. Дальше и не заглядывают. А братья вовсе скептически относятся к религиям, нас так воспитывали. Кроме прочего далеко не дети, громким пафосным вступлением проникнуться не заставишь.
И вновь минута гнетущей тишины.
Вздохнув, я начал просто рассказывать. О проклятой мельнице, об обретении посоха и заварушке в Генте, интригах Катрин. О войне со Скифром, том злополучном походе к границе, когда встретился с некромантом и сдуру полез в хранилище Черепа. Скупо описал битву у Гента, явление Мрона и мое превращение в чудовище, как очнулся потом в лесу растерянный и разбитый, пытался бороться с Яростью. И как бродил по миру в виде беспамятного юродивого, пока не встретил послушника по имени Птиц. Увязался следом и понял, что прошлое связано с настоящим, что миру грозит Война…
Охрипнув с непривычки, я несколько раз приложился к кружке с холодным сидром. Перевел дух и продолжил рассказ. Но теперь вернулся во времена более стародавние, говорил о близкой победе светлорожденных, Даре Создателя людям – Крови, благодаря которой сумели выжить и создать Серую Магию, преломить ход войны, об Остролисте и Краеугольном Камне. О катаклизмах, смене эпох, поздних деяниях Древних: путешествиях, постройке Цитадели и объединении народов, расколе и усобице, создании Серого Ордена, Свободных Земель.
Опять перепрыгнув на новую историю, я описал события последних месяцев: Монрад, вторая стычка с Терном, погоня за эльфами и встреча с Аларом, Древними-изгнанниками, сражение на границе с Игледом. Расписал соотношение сил и обстановку, попытался подвести к мысли – пожар вот-вот полыхнет. Хотел добавить еще что-то, но побоялся сорваться и наболтать лишнего. А затем сообразил, что слова иссякли. Постоял и опустошенно повалился в кресло, прикрыл веки в предчувствии бури.
Мы редко верим в то, что беда случится именно с нами. И если видим пожар на горизонте, кажется, что огонь не докатится. Странно, парадоксально. Смертные никогда всерьез не верят, что однажды умрут…
Но шторма не последовало. Напротив, нехорошее молчание длилось долго, почти вечно. Я успел прийти в себя и открыл глаза, увидел задумчивые лица, мрачные взгляды. Вельдр жевал прядь бороды, Топор ковырялся в зубах с отсутствующим видом, Аш низко опустил голову и сжимал-разжимал кулаки, а Тох как-то разом постарел, расплылся, словно кости в теле разом согнулись.
Каждый переваривал услышанное, пытался утрясти в мозгах. Не каждый день узнаешь, что мир может погибнуть, сгореть.
– Я верно услышал? – изрек Тох, первым очнувшись от дум. – Нас ждет тот самый День Гнева, коим пугали служители Алара?
– Сейчас время, когда оживают страшные сказки, – подтвердил Ирн. Посмотрел на меня и, сообразив, что пока не в силах продолжать словесную борьбу, встал и возвысил голос: – На кону наше существование. Людей, гномов, орков… всех!
– Нет, я верю… – сказал оборотень, поднял руки в защитном жесте. – Верю. Эскер очень убедителен. Но что мы можем противопоставить богам?
– Людям, – поправил маг. – Пусть и невероятно сильным, практически бессмертным. Тем, кто питается мощью Стихий, а заодно и молитвами народов. Но людям.
– Не вижу принципиальной разницы. Если сказанное верно, то у нас просто нет шансов.
В голосе младшего Альяна проскользнула горечь, глаза потускнели. Соображал зверомаг быстро и понял – потуги и телодвижения бесполезны. Они с Ашем боролись за Свободные Земли и искренне верили, что побеждают. Да только не могли учесть глобальной угрозы.
Впрочем, не один оборотень впал в черную меланхолию. Но если у зверомага это проявлялось так, то старший не мог сдерживаться.
– Что теперь? Сложить лапки и помереть? – с отчаянием и яростью воскликнул Аш. Встал и опалил меня взглядом, будто я устроил конец света.
Пришлось ответить.
– Напротив. Сражаться.
– Как?
– Магией. Клинками. Если придется, то кулаками. Потому что альтернативу озвучил.
Наши взгляды опять столкнулись, но я не отвел глаз. И брат сдался, отвернулся. Я в свою очередь посмотрел на каждого из присутствующих. Птиц сделал жест – мол, с тобой, гном хмуро кивнул, орк осклабился, с хрустом сжал кулаки в знак готовности. Оборотень же встал и подошел к старшему, положил руку на плечо.
