Книга Уйти по воде, страница 28. Автор книги Нина Федорова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Уйти по воде»

Cтраница 28

Свою фотографию она долго не решалась слать, она так боялась разрушить хрупкое равновесие виртуального мира, пусть лучше все останется как есть, лучше так, чем конец – конца своей маленькой вселенной она бы не пережила, и хотя этот конец уже близился, его хотелось оттягивать как можно дольше

Вдруг Костик даже не захочет с ней общаться, если она ему не понравится? Каких пленительных образов он уже себе напридумывал, пока Катя тут плела виртуальные словеса? Не слишком ли искусно она рисовала – не себя, а несуществующую девушку, в которой он тут же разочаруется?

Дрожащими руками Катя отправила ему фотографию, потому что он настаивал, отказывать дальше было нехорошо – отправила и ждала приговора, но ее оправдали. Пока только условно – решила она, потому что фотография была самая удачная, а еще предстояла реальная встреча

Сессия худо-бедно продвигалась, несмотря на то что Катя едва была способна учиться. Мария Владимировна, выводя ей в зачетке «хор» (какой мог быть «отл», когда она еле-еле ходила на занятия и вообще-то едва ли заслуживала «уд»), спросила проницательно:

– Вы, Катя, никак, влюбились?

Да, она влюбилась.

Распечатав на цветном принтере фотографию Костика, Катя носила ее с собой везде, прятала среди листов в блоке, в учебниках, открывала на парах, смотрела и не могла насмотреться Теперь Катя «залипала» все больше, не слышала лекций, отвечала невпопад, не понимала, о чем ее спрашивают, как-то раз даже чуть не попала под машину: очнулась перед капотом и долго не могла понять, как вообще очутилась на дороге. Она почти не спала – готовилась к зачетам и экзаменам и при этом постоянно переписывалась с Костиком, хотя он сказал, что не будет ее отвлекать от учебы, но при этом помогал – находил в Интернете нужные для учебы материалы, потому что Катя была совершенно не продвинутым пользователем и очень многое не умела

Ей вдруг все стали говорить, что она похорошела, – хотя она почти не спала и мало ела. Родители были недовольны, они видели, что с ней что-то происходит, пугались: она перестала быть привычной Катей, у нее сияли глаза, на щеках горел лихорадочный румянец, она все время сидела за компьютером и глупо улыбалась в монитор, не доносила ложку до рта, невпопад отвечала на вопросы, все время находилась где-то не здесь

Желая это как-то прекратить или хотя бы взять под контроль, родители унесли в свою комнату на ночь уже не шнур от модема (Митя, что ли, рассказал про ее хитрость с телефоном?), а один из компьютерных кабелей. Катя не смогла включить ночью компьютер и проплакала почти до утра, утром кабель выдали – теперь можешь заниматься – и Костик, прождавший ее полночи на виртуальном свидании, оставил свой номер мобильного, чтобы Катя звонила, если вдруг что Он все-таки испугался – отметила Катя с ликованием, – испугался, что она исчезнет навсегда, больше никогда не придет!

Но сессию Катя уже практически сдала, оставался последний легкий экзамен, за ним наступал Новый год, а на первые числа января уже была назначена встреча.


Леденцы и власяницы


І


Последний Новый год запомнился хорошо. С папой и Митей они пришли к дедушке и бабушке, которые накрыли «рыбный стол» Не было знаменитого дедушкиного холодца, не было салатов с майонезом, не было и торта, потому что шел Рождественский пост; на самом деле и рыба уже попадала под запрет, потому что с первого по шестое января начинается строгая постная предрождественская неделя

Но дедушка и бабушка очень просили прийти хоть ненадолго, вдвоем встречать Новый год им было грустно, они еще не могли так сразу к этому привыкнуть, и мама отпустила папу, Митю и Катю – посидеть до двенадцати и сразу обратно, а сама осталась с малышами дома

Катя жевала мармеладку, стараясь не смотреть в «бесовский ящик»; на мармелад было специально получено мамино благословение (дедушка долго убеждал ее, что это же варенье, только застывшее, а варенье – только фрукты и сахар, все постное), где-то он достал мармелад специально к празднику в эти безумные времена, когда нечего было есть, так же как и рыбу, которую запекал в фольге без майонеза и прочих «непостностей».

Именно с Нового года и началась тогда новая жизнь, потому что это было последнее отступление от строгости, которое она помнила. С последнего Нового года – потому что больше в Катиной семье его не встречали никогда.

Зачем вообще встречать Новый год, этот праздник пьянства и блуда? Мало того что идет пост, так еще и первого числа совершается память мученика Вонифатия, которому молятся об избавлении от греха винопития, и как будто в насмешку тогда же все напиваются – не очевиден ли знак, что праздник этот грешен? Есть же нормальный, правильный праздник – Рождество, его и нужно праздновать: отстоять ночную службу, потом поспать и благочестиво сесть за трапезу днем.

С отсутствием Нового года Кате почему-то оказалось сложнее всего смириться. Да, конечно, на Рождество была и елка, и подарки – но это было не то Да, она не спала ночь, но эта ночь была отдана храму Эта ночь была тягостной ночью молитвы и службы, в ней не было таинственного ожидания праздника, той сплоченности семьи за одним столом, того ощущения волшебства – пробьют куранты, и сменится год, и в первые же минуты – новенькие, чистые – так легко загадывать себе новую жизнь, так легко мечтать, что все будет хорошо, обязательно хорошо в этом году, в этом – точно!

Но Нового года больше не было никогда Не было этой радостной смены старого на новое, обновления, – нет Наступило глобальное Обновление – изгнание ветхого человека навсегда. А новый год нужен только слабому и ветхому человеку. Новый же человек обновляется по-другому, без этих глупых ритуалов Теперь окончательно наступила другая, новая жизнь – без перемен.

Теперь были храм, молитвы, гимназия, православные книги, борьба со страстями, отец Митрофан, исповедь каждое воскресенье, пост и, самое главное, понятие «грех». Вся жизнь разделилась на «грех» – «не грех», пожалуй, можно было бы даже играть в такую игру, как в «съедобное – несъедобное», если бы это не было кощунственно

Катя запрещала себе даже вспоминать прошлую жизнь, неправильную, ветхую жизнь, не озаренную светом истины, но отсечь совсем и возненавидеть ее так и не смогла – она просто задвинула эту жизнь подальше, спрятала в дальний уголок памяти: маленькая Катя, та, «ветхая», не смогла совсем умереть, но легла в хрустальный гроб, как спящая царевна, и уснула там со своими греховными книжками и развлечениями, со своими неправильным миром, уснула на долгие годы, и даже помыслить не могла, что когда-нибудь сон кончится, гроб разобьется и две Кати – маленькая и большая – протянут друг другу руки

Чтобы, наконец, все стало на свои места


II


Она сидела на жесткой и скользкой скамейке в метро, держа в руках бесполезную книжку, которую все равно не в состоянии была читать, но книжка придавала мужества, как будто книжка была единственным другом, который ее незримо ободрял, книжка осталась бы с ней – несмотря ни на что, как была с ней всю ее жизнь. Там, на лавочке, под раскачивающейся на сквозняке табличкой «Переход закрывается в час ночи», Катя ждала первой встречи с Костиком – что будет, как он посмотрит, сможет ли она понять сразу «да» или «нет», чтобы тут же вежливо попрощаться и уйти навсегда При малейшем сомнении она тут же убежала бы, такими глупыми теперь ей казались ее виртуальные игры, сейчас щеки ее пламенели – предстояло встретиться лицом к лицу с тем, кто все это читал Автору всегда страшно встретить своего читателя.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация