Впрочем, все, что надо, Рогов разглядел прекрасно. Голову ему разбили на славу, даже надежная шапка-ушанка не спасла. Стащив ее, бросил под ноги заскорузлым комом: отстирать будет очень непросто. И, к сожалению, не только ее. Засохшая кровь была везде: залито лицо, шея, уши забиты, потеки даже на груди подсыхают. Странно, что он на ногах до сих пор держится, а не без памяти валяется.
У троицы был оборудован умывальник, а возле него припасено несколько пластиковых бутылок воды. Благо температура в подвале плюсовая, не замерзает. Правда, и теплой ее назвать язык не поворачивается, но чего уж придираться.
Рогову пришлось повозиться, прежде чем он привел в себя в относительно пристойный вид. Ну как пристойный… Не очень вид, если честно, но и дети теперь не должны в обморок падать от одного взгляда.
Хотя здешние дети, похоже, с хладнокровием на «ты».
Хорошо бы голову помыть как следует, но тут без теплой воды будет трудно. Может, получится договориться насчет ее?
Вернувшись, Рогов обнаружил, что все, за исключением старшей, расселись за столом перед пустыми кружками. Сама ловкачка возилась в углу, перебирая в ящике какие-то тихо звеневшие железяки.
– Ну сколько можно было отсутствовать?! – возмутилась девочка. – Мы уже все выпили, вам чуть-чуть осталось, и не горячий.
Поднявшись, она прошла к столу в углу, открыла дверцу непонятного ящика, вытащила из него чайник, вернулась. Поймав заинтересованный взгляд Рогова, парнишка пояснил:
– Там печка в ящике, газовая. Маленькая совсем, для походов.
– А зачем так сложно устроено? Ну в смысле ящик зачем и труба?
– Если просто в помещении жечь газ, конденсат на стенах появляется. А там я вытяжку сделал, к вентиляции идет.
– Вентиляция работает?
– Не знаю, но конденсата теперь нет.
– Чай у нас только в пакетиках, – предупредила девочка.
– И пакетикам этим лет триста, – буркнул паренек. – Их уже мыши грызть начали, но бросили: даже им не понравилось.
– Не будь таким недовольным, лучше такой чай, чем вообще никакой.
– А вам спать не пора? В такую пору чай не пьют. – Рогов решил проявить заботу о детях.
– Мы днем спим, ночью почти не ложимся, – серьезно ответила девочка.
– Вы кто вообще такие?
– Я Таня, – представилась девочка. – Он Сережа, а она Кэт.
– Радистка Кэт? – невесело хохотнул Киря.
– Никакая она не радистка Кэт. Она женщина-кошка, но так будет короче. Кэт – это кошка по-английски.
– Спасибо, родная, просветила неуча. Ну пусть будет Кэт-кошка.
– Вообще-то мы просто не знаем, как ее зовут, – произнес Сережа. – Она нам не говорила. Она вообще молчит, не разговаривает. Молчаливая очень.
– Да? – удивился Киря. – А с нами еще как разговаривала.
– Правда?
– Да родиной клянусь! Мы даже моего кота с ней обсудили. Ну там… некоторые его особенности.
– А где сейчас ваш кот?! – оживилась девочка.
– Да слинял куда-то дня за два до того, как все накрылось.
– Он не умер?!
– Кто? Васька, что ли? Да он мамонтов пережил и нас легко переживет. Поперек себя шире, гад. Коты, они создания умные и знают очень многое, чего даже нам не понять. Экстрасенсы мира животного – вот кто они такие.
– Обманываете?
– Да как можно, что ты. Не веришь разве? Вот на войне усатые англичан предупреждали заранее о том, что фрицы летят их бомбить. Получается, вместо радаров работали. Да и какие тогда радары, смех один. Честное слово, там котам даже ордена давали, за большие заслуги перед отечеством. Вот и мой Васька почуял, что будет нам скоро та еще бомба, и слинял, даже не попрощавшись. Коты, Танюша, они такие… очень уж молчаливые. – Киря красноречиво покосился в сторону Кэт.
– А с нами она вообще не разговаривает, – с детской обидой заявил Сережа. – Даже трех слов не сказала за все время.
Кэт, не оборачиваясь, тихо произнесла:
– Спать надо, утро скоро.
– Ну ничего себе! Теперь сказала! Целых четыре слова сразу! С ума сойти! – Мальчишка был несказанно удивлен.
Таня, встав, произнесла:
– Я вам постелю на ящиках, и вы хорошо выспитесь. Только подождите немножко.
– Спасибо, Таня, – кивнул Рогов. – И за чай спасибо.
– Спасибо тем, кто чай здесь оставил, в столе. – Девочка указала на угол. – Там еще печенья было немного. Совсем немного, давно уже нет его.
– А в ящиках что?
– Журналы, ручки, тетрадки. Всякое. Ничего съедобного. Совсем ничего. Сережа обманывает, тут нет мышей, им кушать нечего.
И только тут Рогов понял – этот ребенок голоден. Очень голоден.
Глава 13
Проснувшись, не сразу понял, где он оказался, но открывать глаза не хотелось: давненько не ночевал в таком комфорте. Хотя не ночевка – дневка. На ящики, набитые глянцевыми журналами, в несколько слоев настелены спальные мешки, поверх них брошена пара походных одеял, еще парой укрывался, а под головой вместо подушки свернутый спальник, в чехле. Как пояснила Таня вечером:
– Кэт нормальные подушки не приносит, только такое. Ну мы и приспосабливаем как получится.
Рогов хотел обсудить гораздо подробнее тему того, что, как и откуда приносит Кэт, но пришлось ложиться, и всякие разговоры утихли.
Попытался проверить самочувствие. Истерзанные палачами плечи ломило: суставы там не скоро успокоятся. Бок чуть саднил, туда, похоже, ногой от души заехали. Голова зато вообще не болит, и это даже удивляет: ей ведь больше всего досталось.
Ладно, поспал хорошо, теперь надо посмотреть, чем заняты «дети подземелья».
И не только дети.
Киря лежал у противоположной стены, при помощи носоглотки громко выводя сложнейшие рулады. Небось еще и сны цветные видит. Таня сидела за столом, который служил основанием печки, и что-то шила из обрезков ткани. По другую сторону расположился Сережка, он обрабатывал длинным напильником лезвие топорика.
Все детишки делом заняты, а Рогов все валяется.
Поднялся:
– С добрым утром.
– Вообще-то вечер уже, и давно, – заметил Сережа.
– Странно… Я обычно столько не сплю… Думал, утро.
– Вас в голову ранили, вы теперь совсем слабый, – прощебетала девочка. – Вам много надо спать. Вон дядя Кирилл поспал, встал и опять спит. Сил набирается, правильно делает. Если не шевелиться, силы не тратятся совсем почти.
Рогов не стал комментировать Кирю, хотя мог бы на эту тему сказать многое. Вместо этого решил расспросить о куда более важном:
