– Они знают про магазин. – Рогов наконец вслух признал очевидный факт.
– Ты говорил, про него никто не знает.
– Эти знают. Они, как и мы, засели, наблюдают за ним.
– Там плохое место, неудобно наблюдать.
– Да, оттуда закрыты некоторые направления, но у них нет выбора. В плохой одежде на открытом месте не высидеть долго. По себе знаю: на местном ветру будто голый, как ни заматывайся. Я даже сейчас мерзнуть начинаю, а так бы уже околел. Ты же их видела, скажи: что за одежда?
Кэт не ответила, только кивнула едва заметно. Ну нормально: для нее это – как для других полуторачасовая речь.
– Знаешь… думаю, что не только я и Киря спаслись. Кто-то еще ушел, из старых, кто знал про магазин и знал, где он. Те, кто с Пашей пришли, не знали.
Кэт, конечно, понятия не имела об истории возникновения и развития коллектива, в который был втянут Рогов, но это не особо важно. Он сейчас говорил главным образом для себя: мороз все же донимал даже в такой одежке, хотелось отвлечься от неудобств.
– Им ведь тоже деваться некуда, вот и пришли. Долго без еды не протянешь, выбора нет. Всего боятся, ждут темноты. Стемнеет, спустятся.
– Их трое. Ты сможешь с ними договориться?
– Если это наши, то да.
– Они поделятся?
– Да они с нами уйдут, а нам народ нужен. Так что поговорить, конечно, стоит.
– Ты не знаешь, кто это.
Рогов подумал пару секунд, затем убежденно выдал:
– Кроме наших, точно некому. Я же говорил: никто об этом магазине не знает.
Кэт оторвалась от бинокля, повернулась, посмотрела в глаза:
– Уверен?
До этого она в лицо при разговорах не смотрела. Да и разговоров не было, если честно.
– Уверен. Я их должен знать.
– Те, кто напали на вас… Их много. Я видела двадцать шесть человек, но это не все. От них трудно уйти. Вы не ушли, почему думаешь, что у других получилось?
– Ночь, неразбериха, могло получиться.
– Тогда почему ты не ушел?
– Да я в самый центр драки попал, не повезло немного.
– Хорошо. – Кэт отвернулась. – Иди к ним.
– Прямо сейчас?!
– Ты только что сказал, что уверен в них. Никого, кроме них, здесь больше нет. И никто не придет в такое время сюда. Здесь только мы и они. Ты сам сказал, что мы теряем время. Иди к ним.
Да уж… поймали на слове. «Мужик сказал – мужик сделал»… Рогову ничего не оставалось, как кивнуть.
– Хорошо, я пошел. Но ты будь здесь, и если что… Ну мало ли… В общем, следи за обстановкой.
Надо же оставить последнее слово за собой, а то в подкаблучника быстро превратишься.
Хотя на фоне уверений о том, что он не сомневается в дружественности троицы, прозвучало это как-то… В общем, Рогов понимал, что себя на смех немного выставляет, но тащиться вместе с Кэт навстречу потенциальным приключениям – последнее дело. Тут если рисковать, так ему одному, нечего других втягивать, тем более таких…
И дело не в женственности хрупкой, нуждающейся в защите. Как ни печально признавать такое, но для маленького коллектива пользы от необычной девушки с ее способностями сейчас куда больше, чем от него, так что не так жалко.
Только бы это оказались свои. Только бы свои. Ну никто ведь не знал и раньше про магазин, а сейчас, когда тут все засыпало снегом, даже знающие сомневаться должны.
Только бы свои…
К грузовику Рогов подходил, будто солдат к обездвиженному вражескому танку. Гусеницы перебиты, из моторного отсека валит дым, но грозная машина все еще подает признаки жизни. А ну как развернет башню и врежет из всех стволов? Надо бы побыстрее пресечь всякую возможность этого, для того и послали бойца, дав пару гранат и приказ без победы не возвращаться.
Гранат у Рогова не было ни одной. Был альпеншток, но замена явно неравноценная: одной гранаты на троих хватит, а пары так точно, а вот одного альпенштока может и не хватить. Особенно если противники окажутся не совсем уж рохлями.
Впрочем, приближаясь, Рогов фиксировал все новые и новые утешительные детали. Грузовичок лежал на боку, половину задней двери сорвало, вторая осталась на месте и основательно присыпана снегом. К тому же кузов деформирован, так что пространства для маневра немного и все разом противники выскочить не смогут. Одно дело, когда тебя трое молотят с трех сторон, и совсем другое, если они лезут поодиночке. При таком раскладе одновременно против Рогова будет выступать всего один. Если расправиться с ним быстро, то второй, может, вообще не полезет или полезет, но разделит его участь.
Рогов драться никогда не стремился, да и суперменом себя не считал, но не всю жизнь бумажки с места на место перекладывал и один на один, да с альпенштоком, что-то да значил. К тому же противник не слишком смел, раз просидел немало часов в считаных шагах от магазина, не рискуя высунуть нос при свете. Пришел заранее, заметая за собой следы, подгадав под ветер, чтобы замело быстро и основательно.
Остановился в трех шагах от грузовика. Застыл без движения надолго, не меньше чем на пару минут. И никакой реакции, только ветер норовит в рот снежинок сыпануть. Оглохли? Или Кэт решила пошутить и здесь никого нет и не было? Ну нет, при всех своих странностях так шутить она бы не стала.
Рогов шагнул вперед, вытянул руку, осторожно постучал по уцелевшей половине двери, отступил, как можно спокойнее спросил:
– Есть кто дома?
Ответа не было, но показалось, что в кузове произошла какая-то непонятная возня. Правда, здесь, под склоном, ветер разгонялся как прыгун с трамплина, и ни в чем нельзя быть уверенным.
– Да покажитесь, мы вас не обидим, не из таких, – продолжал Рогов.
О себе он говорил во множественном числе не потому, что как раз подошло время случиться дежурному обострению мании величия, а чтобы неизвестные не думали, будто им противостоит одиночка. А то ведь всякие мысли посетить могут насчет его дальнейших перспектив.
Из недр машины осторожно поинтересовались:
– Рогов, ты, что ли?
– Толик?! Я так и думал, что это кто-то из вас. Кто бы еще знал про это место.
– Ну ты нас и напугал!
– Ты с кем там?
– А ты?
– Да я тут… В общем, не бойся, народ нормальный, я с кем попало не связываюсь.
Из грузовика, уже не таясь, высунулся Грач:
– Рог, так ты и правда не подох?! Ну я так и знал, что ты мужик! Наши с тобой есть?
– Киря только.
– Ну тот вообще Кощей Бессмертный!
– А третий с вами кто?
– Да Федька. Ты прикинь, он заснул. Мы в этой морозилке околели, а он храпит. Вот же боров. А откуда знаешь, что трое нас?
