— О Касси?
Она улыбнулась, но ее улыбка была похожа скорее на гримасу.
— О Касси Винчестер, твоей лучшей подруге. Она пропала одновременно с тобой.
ГЛАВА 2
Касси Винчестер. Лучшая подруга. В этой фразе был серьезный смысл, но она, подобно словам мать или отец, не вызвала у меня сейчас никаких воспоминаний и никаких эмоций. Я пристально смотрела на офицеров, гадая, должна ли как-то отреагировать, но ведь я не знала эту девушку — эту Касси.
Старший коп, детектив Рамирез — так он назвал себя, представляясь нам, — начал задавать вопросы, которые обычно задают в подобных ситуациях.
— Вам известно, что с ней случилось?
— Нет, — ответила я, наблюдая за тем, как «живительный» раствор вливается в мою вену.
— А что последнее вам запомнилось? — спросил помощник шерифа Роуд.
Я подняла на него глаза. Он стоял передо мной, сцепив руки за спиной, и кивнул, когда наши взгляды встретились. Его вопрос был очень простым, и я действительно хотела ответить на него правильно. Мне необходимо было это сделать. Я посмотрела на маму. Непроницаемая защитная оболочка, только что созданная ею, начала рушиться. Ее глаза блестели, нижняя губа, ставшая тоньше, дрожала.
Мой папа снова кашлянул.
— Джентльмены, неужели вы не можете подождать. Девочка достаточно натерпелась. И если бы что-то знала, сказала бы вам.
— Что-то знала… — словно про себя, повторил детектив Рамирез, не обращая внимания на просьбу моего отца. — Так что последнее вам запомнилось?
Я зажмурилась. Что-то ведь должно было быть. Я читала «Убить пересмешника». Наверняка читала ее в классе, но не могла представить себе ни школу, ни учителя. Я даже не знала, в каком классе училась. Ну это уж полный отстой!
Помощник шерифа Роуд подошел ближе, словно не замечая недовольного взгляда напарника. Сунув руку в нагрудный карман куртки, он достал фото и показал мне. На фото была девушка. Она и вправду выглядела похожей на меня. Хотя ее волосы и не были такими рыжими, как мои, скорее каштановыми. А в ее глазах преобладал поразительно красивый зеленый цвет — несравненно лучший, чем тот, что был в моих… Но мы могли бы сойти за сестер.
— Узнаете ее?
Подняв на Роуда удрученный взгляд, я покачала головой.
— Ничего страшного в том, что не узнаете. Доктор сказал, что вам нужно время, чтобы восстановиться, а когда…
— Подождите! — Я рванулась вперед, забыв про этот долбаный штатив с капельницей. Шнур натянулся, и казалось, вот-вот игла выскользнет из вены. — Подождите, я что-то помню…
Мой отец шагнул вперед, но детектив жестом попросил его оставаться на месте и спросил:
— И что же вы помните?
Я шумно сглотнула, горло мое внезапно пересохло. В общем-то, ничего особенного не произошло, но я воспринимала это как невероятно важное событие.
— Я помню скалы — похожие на валуны, такие же гладкие. Плоские. Песочного цвета.
И там была кровь, но этого я не сказала, потому что не была уверена в том, что это правда.
Мои родители переглянулись, а детектив Рамирез вздохнул. Мои плечи опустились. Было ясно, что все кончилось неудачей.
Помощник шерифа погладил меня по руке.
— Это хорошо. Это действительно хорошо. Мы думаем, что вы были в государственном лесном заповеднике «Майко», и в том, что вы сказали, есть смысл.
Легче от этого мне не стало. Я уставилась на свои грязные ногти, желая только одного — остаться одной. Но офицеры, похоже, не собирались уходить; они разговаривали с моими родителями, причем разговаривали так, будто меня здесь вовсе не было. Основной темой волнений было то, что Касси все еще не найдена. Это я поняла. И от этого мне стало еще хуже. Я хотела помочь найти ее, но понятия не имела, как это сделать.
Я украдкой взглянула на моих родителей и полицейских. Детектив Рамирез, сузив глаза, не спускал с меня пристального и недоверчивого взгляда. Дрожь пробежала по моей спине, я поспешно отвернулась, чувствуя, что заслужила этот взгляд, который словно застыл на мне.
Как будто я была виновата в чем-то — в чем-то ужасном.
Страх, смешанный со смущением, еще не прошел полностью, когда эти незнакомцы — ну, я хотела сказать, мои родители — на следующий день забирали меня из больницы. Я не могла поверить, что врачи отпустят меня с ними вот так просто. А что, если они в действительности вовсе не мои родители? Если они психопаты, задумавшие мое похищение?
Вот смех.
Если бы какие-то случайные люди без всякой на то причины вдруг потребовали отдать им семнадцатилетнюю девочку, именно столько лет мне и было, это было бы обставлено совсем иначе. А свой возраст я выяснила, когда посмотрела в то утро на свою карту, висевшую на спинке моей кровати.
Мой взгляд скользнул по темным волосам моего отца. Аура влиятельности словно окутывала его, воздействуя на все, чего он касался. Можно было ничего не знать о нем, но чувствовать силу, которой он обладал.
Высокие деревья на зеленых пологих холмах, так же аккуратно подстриженные, как те, что окружали поле для гольфа, которое я видела по телевизору, установленному в моей больничной палате, росли по обе стороны дороги, ведущей к нашему дому. Когда мы проезжали по высокому участку дороги, я увидела группу небольших, уютно выглядевших домов.
Однако наш… «Бентли» проехал мимо.
«А они богатые», — мелькнула у меня мысль. Тошнотворно богатые. Забавно, почему я не подумала, что «Бентли» краденый, ведь я же знала, как выглядят деньги.
Я снова принялась поглаживать ладонью эластичную кожу обшивки. Машина явно была новой, хотя бы потому, что в салоне стоял тот самый запах, который отличает только что выпущенные автомобили.
И тут я увидела наш дом. Ничего себе… Он был размером с небольшой отель. Непонятный архитектурный стиль с мощной мраморной колоннадой на фасаде: четыре, а то и пять этажей, расположенный слева от дома гараж был размером с те дома, мимо которых мы только что проехали.
— А это и правда наш дом? — спросила я, когда машина объезжала фонтан — увитый зеленью образец безвкусицы и установленный прямо посередине подъездной дорожки.
Мама оглянулась назад и с деланой улыбкой ответила;
— Ну конечно, наш, дорогая ты моя. Ведь ты прожила в нем всю свою жизнь. Да и я тоже. Это был дом моих родителей.
— Был? — озадаченно спросила я.
— Они переехали в Коралл-Гейблс.
[2]
— Она на мгновение замолчала и едва заметно перевела дыхание. — Сейчас, моя дорогая, они живут во Флориде. А это их родовое имение.
Имение. Слово какое-то старомодное. Я снова перевела взгляд на отца и вдруг озадачилась тем, что мама сказала их, а не наше — как будто этот дом принадлежал не моему отцу, а ее семье.
