— Нет. — Плечи отца распрямились. — Оставайся дома. Я сам разберусь с этим.
— Но зачем мне ехать туда? — не унималась я.
— Потому что они делают свою работу так, дорогая моя, как это описано в книгах, — снова пытаясь улыбнуться, объяснил отец. — Кстати, так будет лучше — пусть убедятся в том, что нам нечего скрывать.
— Нам действительно нечего скрывать.
Раньше, когда Рамирез приходил сюда, мой отец не имел ни малейшего желания что-либо обсуждать с ним. С тех пор что-то изменилось.
Комната для допросов не имела ничего общего с тем, что я видела в кино. Зеркальной стены там не было. Обычная маленькая комната, четыре стены и стол с тремя стульями.
Томас Линкольн, семейный адвокат, сидел рядом со мной. Детектив Рамирез внимательно смотрел на нас, расположившись напротив. Перед ним лежал блокнот, а в руках он вертел ручку. Я не могла отвести от него взгляд. Адвокат держал ордер на обыск, который производился сейчас. Копы прочесывали дом, не щадя мамины сервизы из тонкого фарфора.
Она, наверное, в предынфарктном состоянии.
Я понимала, что и сама близка к такому состоянию, особенно когда папа остался за дверью. Ему разрешили присутствовать, но Линкольн в самой категоричной форме отсоветовал ему.
Все, о чем я могла думать — о записках на желтой бумаге, лежавших у меня в сумке. Слава богу, сумка была со мной. Ну что я смогу сказать им по поводу этих записок, если они вздумают обыскать меня? Скажу, что не представляю, кто оставляет их, но они какие-то странные, правда? Да, не очень убедительное объяснение.
— Вы намерены зачитать Саманте ее права? — спросил Линкольн, откидываясь на стуле.
Рамирез постучал ручкой по блокноту.
— У меня всего несколько вопросов, и если мисс Франко не настаивает, то я не вижу в этом необходимости.
У меня затеплилась надежда.
— Ага, понятно. Вы просто решили выманить ее из дома на время обыска, — догадался Линкольн. — И если что-либо найдете, то она уже здесь.
Моя надежда погасла, а сердце, казалось, опалил смертельный огонь.
Детектив проигнорировал реплику адвоката и устало посмотрел на меня. Мне казалось, что появление в этой комнате подростка, подозреваемого в убийстве, было редкостью. И это начинало действовать Рамирезу на нервы.
— До того, как задать вам вопросы, которые возникли в результате расследования, хочу спросить, удалось ли вам вспомнить или узнать что-нибудь новое после нашего последнего разговора?
Рассказывать Рамирезу о том, что у моих подруг и моего бывшего парня на плечах оказались задницы, было глупо.
— Ничего, — сказала я с чувством, что говорю полуправду. Все то, что я вспомнила, было неконкретным и едва ли имело смысл. — Но я пытаюсь. Я была дома у Касси и…
Линкольн коснулся моей руки.
— Саманта, ты не должна рассказывать об этом.
Я сложила руки на груди.
Рамирез посмотрел на адвоката, в его взгляде читалось нетерпение. Он уже почти взял след.
— Мисс Франко, вы можете продолжать.
— А я считаю, что нет, — возразил Линкольн.
В смущении я переводила взгляд с одного на другого.
— Это не столь значимое событие. Я ездила в дом Касси и даже побывала на озере и утесе. — Линкольн, сидевший рядом, как будто одеревенел, но я же не сделала ничего плохого, побывав там. — Я надеялась, что это поможет мне вернуть память, но мои надежды не сбылись.
— А почему вы думали, что посещение этих мест вам поможет? — спросил Рамирез.
— Консультант по нетипичным ситуациям, которая занимается со мной, сказала, что я должна бывать в знакомых местах, но это не срабатывает.
— Интересно, — пробурчал Рамирез себе под нос. — Вы ездили туда одна?
Я насторожилась.
— На озеро я ездила одна.
— Так это тогда ваша машина попала в ДТП? — Когда я утвердительно кивнула, он что-то черкнул в своем блокноте. — А во время других поездок? Тоже?
Врать для того, чтобы не вмешивать в это дело Карсона, казалось неразумным, и все равно я не хотела упоминать его имя здесь. Однако дедушка Касси видел нас.
— Мой друг ездил со мной к дому Касси, а потом на утес.
— И кто же этот друг?
— Карсон Ортиз, — ответила я, грызя ноготь.
Детектив кивнул, но я не поняла, что значит его кивок.
— Вы ничего больше не хотите мне сказать?
Я посмотрела на Линкольна, выражение лица которого было таким, словно он готов заклеить мой рот изоляционной лентой.
— Нет.
— Хорошо, — улыбнулся Рамирез, но теплоты в его улыбке не было. — Я хотел бы знать ваше мнение по некоторым обстоятельствам дела, а потом, как только вернутся мои офицеры, вы можете отправиться домой, договорились?
Желудок свела нервная судорога, но я согласно кивнула.
— Мы получили из офиса коронера штата протокол вскрытия тела Касси. — Заметив, как я вздрогнула, детектив продолжал: — Токсикологический отчет показал, что она принимала антидепрессанты, и в ее организме был обнаружен фентермин.
— Фентермин? — переспросила я.
— Таблетки для похудения, — объяснил Линкольн, поправляя пиджак на своем могучем животе. — Помимо факта, что большинству подростков не знакомо это название, хочу напомнить вам, что моя клиентка страдает диссоциативной амнезией, о чем вы, разумеется, осведомлены. Я не совсем уверен, нужно ли заводить здесь подобный разговор.
— Я вас понимаю, но я надеялся, что-то из сказанного прозвучит сигнальным гонгом для нее, — ответил Рамирез, хотя его тон подсказывал мне, что он не очень верит в мою амнезию. И я оказалась права. — Я произвел несколько проверок, касающихся данного… данного расстройства. В результате выяснилось, что люди могут симулировать это…
Я задохнулась от возмущения.
— Я ничего не симулирую!
Линкольн сжал мою руку, давая команду молчать.
— Детектив Рамирез, мы согласились приехать сюда и ответить на вопросы, но если вы собираетесь допускать инсинуации, касающиеся медицинского заключения о состоянии здоровья Саманты — заключения, которое было подписано несколькими врачами, — считайте эту встречу законченной.
— Я вовсе не утверждаю, что она симулировала, просто симптомы расстройства можно симулировать, — пояснил он.
Я чувствовала, что передо мной бык, а в моих руках красная тряпка.
— Ответы на вопросы не могут повредить, — продолжал он. — Тем более когда мы расследуем убийство девушки.
Я замерла.
— Значит, Касси действительно убили? Это не был несчастный случай?
