Михаил наблюдал за ней из тени кафе. Пил невкусное местное пиво, перелистывал журнал по недвижимости. Ничего интересного – на продажу предлагали сплошь жилье в комплексах. А в них, естественно, будет куча соседей, визжащие дети на горке и переполненные общие бассейны.
Когда Кнопка выбралась наконец из воды, он спросил:
– Ну что, моя королева? Что делаем дальше?
И она (хотя командовать совсем не умела) решительно произнесла:
– Едем в Царево. Ну, где мы тогда с мамой были…
– А что там хорошего?
– Тоже море, – улыбнулась она. – Порт. Ставрида очень вкусная.
Михаил включил навигатор: от Бургаса, куда они прилетели и где остановились в гостинице, всего пятьдесят километров. Ухмыльнулся:
– Какой-то каприз у тебя очень простенький.
– А у меня еще один будет, – пообещала Кнопка.
И назавтра, когда Михаил уже начал притормаживать перед съездом на Царево, попросила:
– Не сворачивай.
Он послушно прибавил газу, и машина немедленно ухнула в яму – дорога как-то сразу превратилась из плохонькой в совсем паршивую.
– Кнопка! – строго молвил он. – Куда ты хочешь меня завезти?!
– Как куда? – просияла она. – В город счастья, конечно!
Слева между тем виднелась унылая, заброшенная фабрика, справа – реденький лесок с выжженной травой.
– Минуточку, – Михаил напряг память, – по-моему, за Царево, почти сразу, граница с Турцией. И никаких больше городов.
– А я тебе говорю езжай, – упорствовала девушка. – Он очень маленький, его, может, и на карте нет. Называется Агатополис, в переводе с греческого – Город счастья.
…И поселение действительно нашлось – через двенадцать километров тряской дороги.
– Самое рыбацкое место во всей Болгарии, – просвещала Кнопка. – Лодка у каждого жителя есть, в самом центре – огромная пристань, и маяк старинный, очень красивый. Но мы все это потом посмотрим, ты пока дальше езжай.
И погнала его, теперь по грунтовке. Пыль столбом, убогий арендный «Фиат» жалобно завывает, навстречу цыган на лошади выехал – едва разминулись. Кнопка явно устала, глаза ввалились, но его еще и утешает:
– Сейчас, Мишенька, потерпи чуть-чуть. Где-то здесь должно быть… Вот, вот! Стой.
И он еще мотор не успел заглушить – выскочила из машины. Михаил поспешил за ней. А Кнопка уже со знанием дела – будто к себе домой приехала – шагала по тропинке сквозь реденький лесок, бормотала:
– Вот странно… Сколько лет прошло, а я все помню. И дорожку эту, и сосну кривую… – Обернулась к Михаилу, объяснила: – Мы здесь клад искали! Агатополис ведь город старинный, его пираты сто раз захватывали и сокровища могли зарыть запросто. У нас и карта была, с крестиком, все как положено. Мама только к концу каникул призналась, что сама ее нарисовала.
– А клад нашли? – хмыкнул Михаил.
– Конечно, – уверенно отозвалась Кнопка.
Сделала несколько шагов и остановилась:
– А вот место, где я хотела бы жить. Смотри.
Миша подошел, встал рядом. Осмотрелся.
Да, необычно.
Только что казалось: колючему лесу нет конца. И вдруг вместо деревьев – ровная, голая площадка. Заканчивалась обрывом. Дальше – море. Огромное и пенное вдали – и спокойное внизу, в маленькой бухточке. Трава выжжена. Соленый воздух. Тишина. Ни души.
– Чем тебе не полная глушь? – обернулась к нему Кнопка.
Михаил молчал. Ярко светило солнце, тарахтели цикады. Над обрывом тревожились, летали чайки.
– Что ты молчишь? Тебе не нравится? – встревоженно спросила она. И торопливо заговорила: – Не бойся, я совсем не настаиваю. Не хочешь тут покупать – не надо. Я просто тебе показать хотела, как здесь красиво. И докучать никто уж точно не будет.
А он пробормотал:
– Водопровода, конечно, нет. Про канализацию или газ я вообще молчу. Протянуть электричество встанет в целое состояние. И землю в собственность в Болгарии не оформишь, придется фирму открывать с директором местным. Это деньги, время. Плюс и кинуть могут.
– Я понимаю. Это совсем не выгодная покупка, – грустно вздохнула она.
Михаилу и правда больше были по душе прилизанные итальянские городки. Чистенькие песочные бухты.
Ровненькие участки со всеми коммуникациями и нормальными документами.
– Зато здесь раньше парковались пираты, – продолжала неумело нахваливать Кнопка. – И морские змеи водятся, я сама видела!
«Хоть Болгария страна и дешевая, в дикие деньги дом встанет. Любые нормальные стройматериалы придется из-за границы везти. Да и рабочих, наверно, тоже. До конца жизни буду компьютерные игрушки клепать, – продолжал прикидывать Томский. – Оно мне надо?»
Но вдруг представил: ряды кирпичных поддонов, цементная пыль. Кнопка в рабочем комбинезоне – суетится, пытается что-то втолковать строителям. Их дочь – хулиганка в измятом платье – увлеченно швыряет с обрыва камни. А он, будто Будда, восседает надо всем этим хаосом с лэп-топом на коленях.
Картинка ему понравилась. Стоит попробовать!
* * *
Севка, когда узнал, что Нина Васильевна благополучно родила, радовался едва не больше, чем сам Томский:
– Ф-фу, прямо камень с души. Нет хуже, когда фрики детей заводят.
И, прямо в день счастливого события, улетел в Америку – специально оттягивал переговоры до момента, как Кнопка разрешится от бремени.
А Томский купил букет роз и помчался в роддом.
Однако жена пока лежала в реанимации, и его туда не пустили. И цветы не взяли – пришлось нянечке подарить. Ребенка тоже не показали: «Успеете еще, папаша, наглядеться».
Михаил особо и не расстроился.
Сева предупреждал: младенцы выглядят пугающе. Мутноглазые, сморщенные. А главное, ничего в них разумного – улыбаться не могут, даже толком не видят пока.
– Другое дело – лет через пять, когда ты сможешь повести его на футбол… Хотя какой футбол, у тебя девчонка.
– Ничего, – Томский старался говорить беспечно, – поведу ее в цирк.
– Ох, Мишаня. Да у тебя и без того дома сплошной цирк, – вздохнул Акимов.
Тут он был прав. Кнопка (всегда была с причудами) во время беременности совсем пошла вразнос. Увлеченно добивалась «внутренней гармонии с плодом». Купила домашний мини-фонтанчик, могла часами смотреть на воду. Или предавалась релаксу под странную (но якобы чрезвычайно полезную для пузожителя) мелодию. Училась какому-то особенному дыханию. Мебель переставляла – по фэн-шуй. Тоннами глотала литературу по воспитанию и раннему развитию грудных младенцев. Однако заранее закупить приданое (как советовал практичный Сева) отказалась категорически – боялась сглазить.
